раз было уже не так плохо. Я подумал, черт с ним, это же всего лишь животное, а в третий уже начал оценивать ловкость и отвагу матадора. Приходится закрывать глаза на плохие стороны жизни в стране, где служишь дипломатом, понимаете?

«Или шпионом», — подумал Гарри и провел вилкой линию по белой скатерти.

— Разве не с этого все начинается? Мы заглушаем свои чувства в желании защититься, перестаем замечать жестокость и страдания.

— Полагаю, если постоянно думать обо всем, что есть печального на свете, можно начать представлять, что это происходит с тобой. Иногда у меня так бывает. — Толхерст вымученно рассмеялся.

Гарри обвел взглядом стол, увидел натянутые улыбки, услышал резкий, неестественный смех и сказал:

— Похоже, вы не одиноки.

Человек, сидевший с другой стороны от Толхерста, схватил его за руку и зашептал на ухо про двух клерков, которых застали вместе в архиве. Толхерст с облегчением отвернулся от Гарри, чтобы выслушать сплетню.

— Джулиан — гомик? Я в это не верю.

— Отличная лососина, — заметил Гарри, обратившись к Гоучу.

— Очень хорошая.

— Что? — переспросил Гарри.

Когда люди вокруг разговаривали, тугоухость создавала ему проблемы. На мгновение он потерял нить беседы.

— Я сказал, она очень хорошая, — повторил Гоуч. — Очень хорошая.

— Вы давно на дипломатической службе, сэр, — заговорил Гарри, подавшись вперед. — Позавчера я уловил фразу «рыцари Святого Георгия». Не знаете, что это? Я подумал, может, какой-то посольский жаргон?

Гоуч поправил монокль, нахмурился:

— Едва ли, Бретт. Никогда такого не слышал. А где это сказали?

— Где-то в посольстве. Просто запомнилось.

Гоуч покачал головой:

— Простите, понятия не имею. — Он поглядел на Хора и добавил: — Хороший человек посол. Пусть он совершает ошибки, зато удержит Испанию от войны.

— Надеюсь, — отозвался Гарри, а потом спросил: — Если Испания останется в стороне и мы победим, что будет здесь после?

Гоуч усмехнулся:

— Давайте сперва победим. — Он мгновение подумал. — Хотя, если Франко не вступит в войну и будет держать фашистский элемент в правительстве под контролем, у нас появится повод для благодарности.

— Вы считаете, в душе он монархист?

— О, я в этом уверен. Если внимательно проанализировать его речи, станет очевидно, что он чтит испанские традиции, старые ценности.

— А как насчет людей?

— Им всегда нужна твердая рука, — пожал плечами Гоуч.

Старик склонил голову набок, потом уткнулся в свою тарелку. С другого конца стола донесся взрыв смеха, которому вторил гогот немцев, пытавшихся перекричать англичан.

Глава 13

Во вторник Барбара вновь отправилась на встречу с Луисом. День стоял ясный и тихий, с деревьев опадали листья. Барбара шла пешком, так как движение по проспекту Кастельяна перекрыли. Ожидалось, что там проедет рейхсканцлер Гиммлер на встречу с генералиссимусом в Королевском дворце.

Ей пришлось переходить проспект. На каждом здании висели флаги со свастикой, они же трепыхались на растяжках поперек дороги; алые знамена с корявыми крестами смотрелись броско на фоне серых домов. Вдоль проезжей части на равных расстояниях друг от друга стояли гвардейцы, некоторые держали в руках пистолеты-пулеметы. Рядом на тротуаре выстроились отряды юношеской Фаланги, у всех в руках флажки со свастикой. Барбара поспешила перебежать на другую сторону и скрылась в лабиринте улиц, ведущих к Сентро.

Она подходила к кафе, и сердце ее колотилось. Луис уже был на месте, Барбара увидела его сквозь окно. Он с мрачным видом сидел за тем же столиком и вертел в руках чашечку с кофе. Она снова отметила про себя, каким он выглядел усталым и потрепанным: тот же заношенный пиджак, на ногах дешевые alpargatas — тряпичные туфли на веревочной подошве. Барбара набрала в грудь воздуха и вошла. Хозяйка кивнула ей из-под портрета Франко. Как же Барбаре хотелось скрыться куда-нибудь от его холодного взгляда; теперь Франко взирал на нее отовсюду, даже с почтовых марок.

Луис встал с улыбкой облегчения на лице:

— Señora… Buenos días[35]. Я боялся, вы не придете!

Барбара позволила угостить себя дрянным кофе, закурила, но на этот раз не предложила сигарету своему визави. Она глубоко затянулась и заглянула ему в глаза:

— Сеньор Луис, прежде чем начнем обсуждать наше дело, я хотела бы кое о чем вас спросить.

— Конечно.

— В прошлый раз вы сказали, что уволились из армии весной.

— Это верно, да. — Он выглядел озадаченным.

— Но, кроме того, вы сказали, что провели там две зимы. Как такое возможно, если Куэнка была в руках красных до сдачи в прошлом году?

Луис тяжело сглотнул, потом на его лице появилась печальная улыбка.

— Сеньора, я сказал, что провел две зимы на Месете, а не в Куэнке. В первую зиму я был в другой ее части, служил в Теруэле. Вам знакомо это название?

— Да, конечно.

Там произошло одно из самых жестоких сражений той войны. Барбара пыталась вспомнить, какие именно слова сказал тогда Луис.

— От Теруэля до Куэнки больше ста километров, но это все та же Месета. Высоко и холодно. Во время сражения людей с обморожениями приходилось выносить из траншей, чтобы им ампутировали ступни. — Теперь он говорил почти злобно.

— Я понимаю, — тяжело вздохнула Барбара.

— Вы испугались, что я вас обманываю? — прямо спросил Луис.

— Мне нужна уверенность, сеньор Луис. Я сильно рискую. Нужна уверенность во всем.

Он медленно кивнул:

— Хорошо. Я понимаю. Да, это правильно, что вы осторожны. — Луис развел руками. — Спрашивайте меня обо всем в любой момент.

— Спасибо.

Она закурила еще одну сигарету.

— В выходные я съездил в Куэнку, — сказал Луис, — как и обещал.

Барбара кивнула и снова посмотрела ему в глаза, но ничего в них не прочла.

— Я остановился в городе, и Августин пришел ко мне. Он подтвердил, что в лагере находится заключенный по имени Бернард Пайпер. Он там с самого начала.

Барбара опустила голову, чтобы Луис не заметил, какое воздействие оказало на нее упоминание имени Берни. Нужно сохранять спокойствие. По своей работе с беженцами она знала, как отчаянно люди цепляются за малейшую надежду.

Подняв глаза, Барбара твердо взглянула на Луиса:

— Вы понимаете, сеньор, мне нужны доказательства. Пусть ваш брат расскажет о нем больше. Какие-то вещи, которые я не сообщала ни вам, ни Маркби, которых вы не можете знать. Не то, что у него светлые волосы, например, — это видно по фотографии.

Луис откинулся на спинку стула и выпятил губы.

— Это не безосновательное требование, — добавила Барбара. — Тысячи членов интербригад погибли на войне, вы знаете, как мало было шансов выжить. Мне нужны доказательства для дальнейших шагов.

— А я беден и могу все выдумать. Да, сеньора, это не безосновательно. В таком мире мы живем. — Луис на мгновение задумался. — Значит, мне нужно выспросить у Августина все подробности об этом