Той самой, на которой анонимный «доброжелатель» отпечатал пикантные карточки с пляжа.

— Йодоконт? — продавщица навалилась на прилавок своим объемистым бюстом. — Сейчас, по прейскуранту гляну. Мне-то все одно, как она там называлась. Фотобумага и фотобумага.

— Вы, Анфиса Федотовна, лучше припомните, кто ее у вас брал?

— Так все брали, — тряхнув грудью, хмыкнула продавщица. — Ну, фотолюбители — кто всегда берет. Пленку там, проявители-закрепители… я во всем этом не разбираюсь.

— Ну а все-таки… кто? — не отставал Алтуфьев. — Не так-то и много у вас фотолюбителей. Озерск — городок небольшой.

— Зато ребятни много. Эти-то завсегда прибегают — то бумаги, то пленки им дай. Я иногда даже придерживаю, для взрослых, а то ведь эти-то говна… сами знаете, на уме баловство одно.

«Говнами» или «говнами собачьими» в окрестных деревнях издавна называли детей лет до тринадцати-четырнадцати. В этом возрасте они уже становились «робятами», с них и спрашивали почти наравне со взрослыми, и так же усаживали за стол, могли и рюмку самогонки налить, а уж бражки-то — запросто. «Говны» же бражку крали и пили где-нибудь в лесочке, тайком. Никто их за полноценных людей не считал и жизнью их особенно не интересовался. Играются себе — и пусть.

Из взрослых фотобумагу в последнее время покупали человек восемь. Именно «Йодоконт» — другой в продаже не было уже месяца два.

— Василий Иванович, доктор, — загибая пальцы, припоминала тетка Анфиса. — Он всегда по десять пачек берет, но в этот раз я ему только пять отпустила — мало привезли. Затем Говоров Аркадий Ильич из Дома пионеров, директор. Их так-то бумагой снабжают, для кружка. Но для себя он завсегда в магазине берет. Очень уж честный.

Говоров, заведующий Домом пионеров, — следователь взял его себе на заметку. А почему бы и нет? Тем более — фотографии…

— Еще Миша Светлов, корреспондент бывший. Авдотьин, пенсионер… Еще кто-то… А! Почтальон наш, Столетов! — улыбнулась продавщица. — Тот для соседа, дяди Толи Ващенкова, брал. Еще и проявитель, и фиксаж. Ой! Он как-то и для пленки проявитель спрашивал! Тоже для соседа.

— А сам-то почтальон?

— Сам не увлекается, нет. Ни бумагу, ни пленку — ничего такого. А Ващенков, тот — да. Да и то уж давненько. Разве что знакомые на свадьбах пощелкать попросят. Да! — вдруг вспомнила продавщица. — Столетов еще тетрадки дефицитные взял — в косую линейку, для первоклассников. Я еще смеялась — у него же детей нет! Ну, какие были, такие и взял, штук десять.

Записка! Аноним именно на таком листке свое послание написал! Значит, что же получается? Столетов? Все-таки почтальон? А при чем тогда Крокотов?

— Анфиса Федотовна… А многие такие тетрадки брали?

— Да почти все. Я тоже брала. Других-то вот уж месяц как нет. Обещали к сентябрю…

Вот и думай!

Анатолий Вадимович Ващенков работал водителем первого класса на рейсовом автобусе. На Доске почета висел!

Кассирша на автостанции сказала, что Ващенков сегодня в рейсе.

— Дневной из Тянска вот-вот придет. Сто шестьдесят пятый — дяди Толин маршрут. Так вы обождите.

Поблагодарив, следователь так и сделал — купил в киоске свежий номер «Комсомолки», мороженое и уселся на лавочку под липы — ждать.

На первой странице писали об открытии очередного Пленума ЦК КПСС. «Пленум избрал Председателя Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнева и Первого секретаря ЦК Компартии Украины Н. В. Подгорного секретарями ЦК КПСС».

Подобные новости особо следователя не заинтересовали, как и репортаж об освоении целинных земель… Да, честно говоря, и ждать-то пришлось недолго: вдали на Советской показался бело-зеленый автобус ЗИЛ-158 — судя по оживлению скопившихся у посадочной платформы людей, как раз из Тянска.

Плавно, словно океанский корабль, причалил он к платформе, распахнул створки дверей, выпуская пассажиров.

Алтуфьев обошел машину спереди:

— Анатолий Вадимович?

— Ну я. — Шофер, плотный круглоголовый дядька в светло-синей рубашке с расстегнутым воротником и форменной фуражке «Пассажиравтотранса» глянул на следователя с высоты кабины. — А что случилось?

— Да вот, профилактируем, — Владимир Андреевич показал удостоверение. Прикидываться журналистом или кем-то еще не имело смысла — городок-то маленький, все друг друга знали. Но и всей правды говорить не хотелось, мало ли что…

— Фотопринадлежности в Доме пионеров украли, наверное, слыхали?

— Ну да, краем уха… — водитель подозрительно кивнул. — А что?

— Вы же занимаетесь фотоделом. Может, что слышали? Может, кто купить предлагал? Фотобумагу, например? Все-таки дефицит, в магазине не всегда бывает.

Ващенков неожиданно расхохотался:

— Да, вещь нужная. Как понадобится — так никогда нет. Но вы, дорогой товарищ, сейчас не по адресу обратились. Я уже давно от этих дел отошел.

— А соседи ваши? Тот же Столетов?

— Слава-то? Почтальон? Да он фотографией никогда в жизни не занимался.

— И вам фотобумагу не предлагал? И вы его купить не просили?

— Да что вы! Нет, конечно. Говорю же, давно от этих дел отошел.

Пообедав в столовой райпо, Владимир Андреевич вернулся в отделение и задумался. Для фотографий ведь много чего необходимо, не только фотобумага и химикаты. Еще и пленку надо где-то проявить — бачок нужен, а для печати — фотоувеличитель, фонарь, ванночки… Глянцеватель опять же — фотки сушить, чтобы красивые, с глянцем, стали.

Если предположить, что всем этим занимался почтальон Столетов или пропавший Крокотов… Это же сколько возни! И фотопринадлежности где-то надо доставать. А где? По знакомым? Или… в Доме пионеров? Ничего, интересно, у них больше не пропадало?

Захваченный новой мыслью, следователь бросился в дежурку — так было быстрей:

— Мужики, в Дом пионеров как позвонить!

— Так не дозвонишься, Владимир Андреевич, — засмеялся дежурный. — Нет там никого. В отпусках все. Лето!

Алтуфьев озадаченно почесал голову:

— Что, вообще никого нет?

— Ну, разве что ночной сторож.

— А сигнализация?

— Ну, Владимир Андреевич! Сигнализация! Это тебе магазин, что ли?

Снаружи, за окном, послышался треск мотоцикла, и скоро в отделение заскочил участковый Дорожкин. Выглядел он крайне озабоченно и, можно сказать, по-деловому.

— В Пяльево собираюсь, на ферму, — просматривая книгу записи происшествий, пояснил Дорожкин. — По стеклам разбитым материал горит.

— Удочки не забудь! — убрав книгу, дежурный ухмыльнулся в усы. — Там Койвола-река рядом — рыбалка! Красной рыбки привезешь.

— Слышь, Игорь, — вдруг спохватился Алтуфьев. — Ты мне в Койволе Крокотова жену допроси, Зинаиду, кажется… А я тебе потом пива поставлю.

— Лучше — отдельное поручение, — участковый облизнулся и хмыкнул: — «Палочки»-то всем нужны!

Сторож в Доме пионеров заступал на смену в восемь вечера, именно к этому времени и подъехал Алтуфьев. Поставил свой «Восход» у входа.

Поехал на мотоцикле вот почему — Дом пионеров располагался на самой окраине городка, и тащиться туда пешком не хотелось. Милицейский же транспорт