— Даже в выходной?

— Даже в выходной. Полина, стой! Ты куда?

Конечно, она попыталась улизнуть. Надо следить за своими словами! Она пока такая обидчивая…

— На кухню. Там убрать надо. Ой, поднос тоже забрать? Я сей…

Пришлось вскакивать и хватать вредную девчонку. И целовать, держа ее лицо в ладонях: в нос, в лоб и в раскрасневшиеся щеки. В губы Демон не рискнул, не почистив зубы. И только потом нежно упрекнуть.

— Я же не говорил, что не хочу завтракать. Кофе и тосты? Ты научилась пользоваться кофеваркой?

— Это не сложнее, чем есть палочками, — улыбнулась она.

— А ты? Ты завтракала?

— Да, я давно встала.

— Тогда посиди со мной. М-м… Вкусно!

Демон никогда не завтракал в постели. И ничего не ел до того, как умоется, побреется и примет душ. И вообще, распорядок его дня всегда расписан по минутам, даже в выходные дни. Но было что-то такое… домашнее и уютное в этом завтраке «не по правилам». Полина намазывала тост маслом, добавляла сверху сыр, ветчину и дольку тонко нарезанного огурца. Демон пил кофе и закусывал бутербродом.

Жаль, но ему придется нарушить эту идиллию.

Впрочем, если он даст задний ход, худших последствий не избежать.

— Спасибо, малышка. — Демон проглотил последний кусочек. — Иди сюда, я тебя обниму.

Полина поставила поднос на пол и прильнула к нему, по привычке пряча лицо.

— Ты держишь слово, — сказал Демон, перебирая прядки ее волос. — Не винишь. Не жалеешь. Не надумываешь.

— Стараюсь, — вздохнула она.

— И все еще хочешь, чтобы я сдержал свое?

— Да. Ты же сам предложил.

— И обязан убедиться, что ты не передумала, — пояснил Демон. — Я все еще считаю, что это необходимо.

— Я тоже… — едва слышно выдохнула Полина.

— Иди в комнату, где ночевала, и жди.

— Д-да… Только уберу…

— Нет, оставь, — перебил ее Демон. — С этой минуты и до окончания наказания ты беспрекословно выполняешь мои приказы.

— Да, сэр.

Он подумал… и не стал ее поправлять. Пускай, если ей так проще.

Демон не спешил, прекрасно осознавая, что ожидание мучительно. Он не хотел наказать сильнее, но надеялся, что Полина лишний раз подумает, стоит ли соглашаться на порку. Что бы ни представлялось под влиянием эмоций, сейчас он совершенно не хотел причинять ей боль. Однако и нарушить данное обещание не мог.

Так что Демон умылся, оделся и прошелся по квартире, отмечая, что она выглядит чище, чем вечером. Полина рано встала. Уборкой занималась, что ли? Только этого не хватало!

Отругать? И опять она обидится…

Полина сидела на кровати, по-турецки скрестив ноги.

— Готова? — спросил Демон, опускаясь на стул.

Она кивнула, закусив губу.

— Подойди.

Он старался говорить ровно и спокойно, но сознательно добавлял в голос властности, не позволяющей сабе ослушаться. У Полины была возможность отступить, а теперь он не позволит ей метаться и менять решение.

Впрочем, она послушно подошла ближе. И так же послушно легла животом на его колени. Футболка, которую она так и не сняла, задралась, обнажая поясницу и часть спины. Демон уставился на ягодицы, обтянутые трусиками. Снять или пощадить девичью скромность?

Нет. Наказывать, так всерьез. Полина не простит жалости. Он не упоминал о стоп-слове, не предупреждал о том, что наказание можно остановить.

«Пусть все идет своим чередом».

Что ж, в итоге Полина или станет ближе, или отдалится так, что их отношения не спасет и чудо.

После нескольких шлепков Демон стянул трусики, оголив ягодицы. Они медленно розовели, наливаясь теплом. По привычке Демон чередовал шлепки с расслабляющим массажем, но после спохватился и сосредоточился только на шлепках.

Полина оказалась терпеливой. Она пыхтела, тяжело дышала, шипела сквозь зубы, но не плакала и не просила остановиться. Демон придерживал руку, однако кожа на ягодицах давно окрасилась в малиновый цвет. И это… больно.

Наконец Полина хныкнула и попыталась прикрыть попу рукой. Демон поднял ее, встал сам, переставил стул и положил на спинку подушку.

— Нагнись над спинкой, — велел он, расстегивая ремень.

Полина метнула на него обиженный взгляд, но послушно приняла нужную позу. Демон намотал ремень на кулак, оставив свободным кончик без пряжки. Мысленно досчитал до десяти и шлепнул ремнем по попе.

— У-у-у! — отозвалась Полина, дернувшись.

— Стой смирно. — Демон придержал ее ладонью за поясницу. — И получай, что заслужила.

Он порол несильно, без замаха, но кожа краснела сильнее, и Полина взвизгивала от каждого удара. И пританцовывала, не в силах спокойно устоять на месте.

— Это за глупости, — приговаривал Демон, щелкая ремнем. — И это тоже. И еще.

Наконец, Полина расплакалась. Сразу громко, навзрыд, по-детски неистово. Демон тут же остановился, с облегчением переведя дыхание. Ему казалось, это никогда не закончится!

— Все, все… — Он помог Полина подняться. — Уже все.

Он хотел обнять ее, но она неожиданно вырвалась из рук, отбежала в сторону.

Все. Приплыли.

У Демона в глазах потемнело от осознания того, что произошло.

Он ошибся.

Пол уходил из-под ног. Полина плакала, и Демон не мог ее успокоить. Теперь он для нее только враг.

Он обессиленно опустился на кровать и закрыл глаза.

Блять! Какой же он идиот…

Плач затихал. Демон понимал, что должен что-то сделать, но не мог пошевелиться.

Что-то коснулось ноги. Демон с трудом открыл глаза.

Полина сидела рядом, на полу, прижавшись щекой к его колену.

Обнимать Демона по собственному желанию — не так сложно, как казалось. Он не обманул, предлагая помощь и поддержку. Не отталкивал и не насмешничал, как в первые дни знакомства. Не подвел и сейчас — подхватил на руки, усадил на колени. Хватило одного касания.

Полина не понимала, откуда появился страх. Не от боли, точно. Мастер бил больнее, жестче, и она терпела, если этого требовал режиссер. Скорее всего, она испугалась собственной реакции на порку.

Демон всегда делал с Полиной, что хотел. И наготы она не стеснялась. Однако получать от него наказание было так стыдно, что ей казалось, будто она горит в огне. В геенне огненной! Когда мучения стали невыносимыми, появились слезы. Полина плакала, очищаясь от бремени, тяжким грузом лежащим на душе. Ей хотелось остаться одной — но недолго. Оттолкнув Демона, она тут же пожалела об этом.