Присвистываю, заметив кучу налички. Не припомню, чтобы бумажник Макса раньше пух от нее! Но вспоминаю его странное поведение в последнее время. Мой брат что, ограбил банк? Или ввязался в плохие делишки? Хоть бы не это! Но потом я замечаю чек из банка. Брат просто обналичил денежный перевод, присланный на его имя от некой Э. Дженкин. Фамилия кажется мне смутно знакомой, но хоть убей, я не могу припомнить, кому она принадлежит.

Я забираю бумажник, набравшись храбрости, сразу же расплачиваюсь с няней за две недели вперёд. Потом обзваниваю учителей Дэна и своих преподавателей, сообщая, что ни я, ни Дэн не придём сегодня на учёбу.

— Мне нужно съездить в больницу, — говорю Дэну, смотрящему телек в гостиной.

— Составить тебе компанию?

— Была бы рада. Нервничаю жутко.

— Угу. Выглядишь тоже жутко. Замажь синяки. Сегодня они фиолетовые, — сообщает брат.

Чертыхнувшись, отправляюсь в ванную, понимая, что тонкого слоя ВВ-крема явно недостаточно. Лёгкое маскирующее средство лишь освежает цвет кожи, но не прячет синяк. Мне приходится нанести очень плотный тональный крем, которым я обычно замазываю синяки на руках. Теперь моё лицо выглядит, как маска или полотно. Мне приходится «оживлять» его, нанеся пару слоёв туши, геля для бровей, румян. Иначе говоря, я рисую себе лицо. Закончив маскировку, показываю язык своему отражению. Никогда не красилась так ярко и много. Но ситуация вынуждает…

Оставив Бо с няней, мы отправляемся в больницу к Максу. Долго мнёмся перед входом, не решаясь пройти внутрь. Но рано или поздно придётся это сделать. Я нахожу лечащего врача, справляясь о состоянии брата.

— Он уже пришёл в себя. Всего час назад.

Сердце громко ухает в груди. Я стараюсь изобразить на губах вежливую улыбку.

— Я могу его навестить?

— Да, конечно. Если он не спит, — обещает врач. — Я провожу вас к нему.

Покрепче схватившись за ладонь Дэна, я направляюсь к палате, где лежит старший брат. Выглядит Макс хуже, чем всегда — побледневший, с разбитым лицом. При падении он успел пересчитать все ступеньки, а я отделалась лишь испугом.

— Привет, как ты? — спрашиваю преувеличенно бодрым тоном, пока врач находится рядом.

Но в ту же минуту доктора вызывают к одному из пациентов.

— Пять минут, не больше! — предупреждает доктор. — У вашего брата сотрясение мозга и смещение позвонков шейного отдела!

— Мы не будем его утомлять, — обещаю я.

Как только за доктором захлопывается дверь, Макс обращает свой взгляд на меня и медленно поднимает руку, подзывая меня к себе. Я знаю, что он прикован к больничной кровати, почти бессилен. Вокруг шеи обёрнут специальный воротник. Макс не сможет причинить мне вреда сейчас. Но когда он смотрит мне прямо в глаза потемневшим от ярости взглядом, я начинаю паниковать. Чувствую всё в точности до наоборот, будто я лишена всех сил, а он может сделать со мной всё, что угодно.

— Подойди, — просит брат едва слышно. Его голос слаб.

Я передвигаюсь в сторону кровати крошечными шажками. По дюйму. Замерев на расстоянии вытянутой руки, вглядываюсь в лицо Макса. Он пытается привстать, но со стоном обрушивается обратно на подушки. Видно, он в самом деле очень сильно ударился. Макс делает знак рукой, шевелит пальцами, чтобы я подошла ещё ближе. Как только я сокращаю расстояние до минимума, он произносит раздельно, по слогам:

— Тебе это с рук не сойдёт.

Я сразу же отпрыгиваю в сторону. На безопасное расстояние.

— Не понимаю, о чём ты…

— Прекрасно понимаешь! — Макс тяжело дышит и говорит едва слышно, но его взглядом можно прожигать насквозь.

— Ты оступился на лестнице, — говорю, подавляя противный ком, вставший поперёк горла. — Такое бывает со всеми. Именно так я сказала копу, которого вызвали соседи. Он был очень… очень настойчив и интересовался нашей семейной жизнью. Намекал на разное, — говорю, глядя прямо в глаза Макса. Понимаю, что он беснуется от бессильной злобы. — Но я сказала, что в нашей семье полный порядок. Никакого семейного насилия. Правда?

— Всё так, — нехотя подтверждает Макс. — Правда.

— Уж не знаю, кто из соседей настучал на крики и шум драки, но тот офицер…

Макс прислушивается к моим словам. На дне его зрачков я вижу нежелание раздувать скандал и даже немного трусости. Понимаю это внезапно, удивляясь. Неужели решение было постоянно перед моим носом? Всего лишь нужно было припугнуть Макса разборками с полицией? Знала бы я об этом раньше…

— …Но офицер очень ретивый! — нагло вру, вдохновлённая крошечной победой. — Он справлялся о том, когда тебя выпишут. Пообещал лично проверять время от времени обстановку в доме.

— Зачем? — шепчет старший брат обескровленными губами.

— Видимо, жалоба была очень серьёзной. Или нам просто не повезло нарваться на честного и исполнительного полицейского.

Макс стискивает пальцами простыню и молчит. На лице читается сильное раздражение и досада.

— Я нашла твой бумажник и оплатила услуги няни, — решаю продолжить разговор, нарушив тишину. — Мне нужно купить продукты. Разумеется, я сохраню все чеки, до единого.

— Хорошо! — скрипнув зубами, отзывается Макс и прикрывает глаза, показывая, что разговор окончен.

Мерзавец даже не поинтересовался, как мы пережили эту ночь, не волновался ли Бо. Нет, Макс — эгоист. Ему на нас плевать. Он оформил над нами опеку, потому что так было нужно, потому что это выглядело благородно со стороны.

Я покидаю палату с громадным облегчением. Дэн спокойно выдыхает, лишь когда мы отдаляемся на приличное расстояние.

— Вау! Это было по-настоящему круто! — радостно заявляет брат.

— Честно? Я чуть не умерла со страху!

— Но выглядела, как Supergirl!

Настроение значительно улучшается после посещения больницы. Мы не сразу отправляемся домой, сначала заезжаем в гипермаркет, позволив себе слопать по огромной порции мороженого перед тем, как начать покупки.

В дом возвращаемся после полудня. Настроение остаётся таким же приподнятым у всех. Я готовлю ужин, напевая себе под нос. Слышится стук в дверь.

— Дэн, будь добра, посмотри, кто это! — прошу, вытирая влажные руки.

Раздаётся топот ног. Приглушённые голоса. Один из них принадлежит взрослому. Заинтересовавшись, я выхожу из кухни и сразу же замираю без движения, заметив Александра Хоупа, стоящего в дверях дома.

— Тами, кажется, это к тебе!

Дэн отходит в сторону, оставляя меня и Александра наедине.

Я едва дышу. Кислород будто закончился, а лёгкие уменьшились вдвое. Воздух наэлектризовывается, пока я смотрю в тёмные, бездонные глаза Александра. Он выглядит ещё более помятым и взбудораженным, чем вчера. Сделав шаг навстречу, я улавливаю едва заметный душок алкоголя, исходящий от парня.