– Гектор, кто-нибудь трогал абак? – спросил Идоменей вернувшегося слугу.

– Так никого не было, господин, – сказал Гектор и прикусил язык, он прекрасно знал, что госпожа провела ночь в андроне и видел, как она уходила утром.

– Не понимаю…, – вновь обернулся к абаку мужчина, – никто не убирал мои покои вчера?

– Нет, господин, вчера было не до этого, а вот сегодня должна прийти эта рыженькая, рабыня вашей госпожи, обычно она убирает андрон.

– Гектор, прошу, не оставляй её одну в моих покоях, проследи, чтобы она все вещи клала на свои места.

– Слушаюсь, господин.

Тем временем Клития, укладывая волосы своей госпожи, вспоминала вчерашний день. Она восхищалась щедростью господина Идоменея, который в честь праздника подарил каждому рабу по серебряной драхме. Краснея и вздыхая, описывала, как представительно выглядел молодой Нисифор, впервые возглавивший процессию рабов, как стойко он перенёс процедуру жертвоприношения. Она рассказала, госпоже, что рабы из посёлка очень довольны праздником и сегодняшним выходным днём. Девушка весело щебетала, как птичка, не подозревая, что тучи уже сгущаются над её головой.

На второй день после праздника Федра занялась подготовкой дома к зиме. Управляющий прислал в гинекей плотника, который должен был закрепить ставни в оконных проёмах и законопатить все щели, чтобы зимние ветра не выдували тепло из комнат. Приходящие рабыни помогли Галене и Клитии, снять тонкие занавеси с окон и заменить их на плотные двухслойные полотнища. Затем два раба застелили пол в покоях Федры толстым войлоком, поверх которого раскатали ковры. Помещение сразу погрузилось в темноту, и в этой темноте обитательницам гинекея предстояло жить до наступления весны. Только окно кабинета, Федра оставила нетронутым, здесь, она собиралась заниматься рукоделием при свете дня в тихую безветренную погоду. Управившись с комнатами хозяйки, все перешли в соседнее помещение. Эти комнаты при Хионе не разу не открывали. Первое, что увидела девочка, войдя внутрь – большой мяч, сшитый из разноцветных кусочков кожи. У стены стоял круглый щит, обитый медью, рядом лежал деревянный меч.

– Господжа, кто здесь живёт?

– Никто, – с грустью сказала Федра, – до отъезда в Афины здесь жили мои сыновья.

– А ещё раньше, – вмешалась в разговор Галена, – тут находилась ткацкая, её перенесли в посёлок рабов, после того как госпожа родила старшенького, господина Алкима, чтобы шум станков не мешал младенчику сладко почивать.

– Да, Галена. Всё так и было. Здесь мои мальчики делали свои первые шаги, здесь впервые в жизни взяли в руки стиль, чтобы научиться писать… Ах, эти письма от моих мальчиков! Теперь я их не получу до того, как откроется навигация и корабли приплывут в Прекрасную Гавань, – она утёрла слезу.

– Не расстраивайтесь, моя госпожа, ведь господин Идоменей пообещал, что следующее лето ваши дети проведут рядом с вами, здесь, в Тритейлионе.

– Ты права, Галена! Некогда печалиться! Я думаю, эти комнаты тоже следует утеплить, чтобы не было сквозняков, хоть они и пустуют сейчас. Когда закончите здесь, – Федра обернулась к рабам, – приступайте к помещениям первого этажа, только кухню не трогайте, там всегда очень жарко от очага.

– Госпожа, а как быть с андроном?

– С андроном? Думаю, об этом позаботится Гектор, знаю, что мой супруг любит спать в прохладном помещении.

Всё время, пока шла работа в гинекее, Хиона была как на иголках. Она то и дело поглядывала в сторону андрона и даже умудрилась пару раз сбегать к нему, пользуясь занятостью Клитии. Она хотела проникнуть в дом, но каждый раз отступала, завидев Гектора, пока хозяин отсутствовал, слуга бдительно охранял покои своего господина.

– Что это?! – Клития вытащила из-под подушки три переливающихся медовым цветом камешка.

Хиона тяжело вздохнула, виновато опустив плечи.

– Хиона! Где ты это взяла?! – девушка с удивлением разглядывала жёлтые электроны, – О, Боги! Это же псифосы из абака господина Идоменея.

– Я не знала, как им имя, Клита…

– Хиона, отвечай, как эти камни оказались у тебя?

– Я взяла их там, – она махнула рукой в сторону, – в адроне.

– Зачем? – голос Клитии дрогнул, – Зачем ты взяла их? Ты украла…

– Я хотеть ложить потом… ложить обратно, но там Кег… Гек..

– Гектор?

– Да! Он не уходить… Я боялась, что он увидит меня, когда я буду ложить…

– Так. Расскажи мне всё. Как ты оказалась в андроне? Тебе запрещено приближаться к нему!

– Я ходить в адрон, чтобы знать… чтобы смотреть, что любит господин, что он хочет… я хотеть дарить ему… делать подношение, как богу, и он потом не сердит на меня…

– О, Хиона…, – Клития прислонилась к стене, чтобы не упасть.

– Я ходить… я смотреть, а там это – медовый камешки… там… смотри Клита, – она поднесла электроны к лицу девушки, – там мушка, там жучок и маленький паук… я взять их, чтобы выпустить… я их трясти… я лить в них воду… а они не хотят… не хотят выходить.

– Когда ты их украла?

– Я ходить в адрон, когда был праздник и смотреть… камушки я укра…ла, когда ты, Клита, ходить убирать… мыть…

– Хиона, что ты наделала! – Клития упала на кровать и закрыла лицо руками, – теперь все подумают, что это я! Я украла псифосы! Знаешь какое наказание за воровство? Кнут! Да что кнут… О, боги! Он! Он теперь будет думать, что я воровка! – девушка зарыдала.

– Клита! Клита! Не плачь! – она гладила и целовала волосы девушки, – ты говорить всем, что это я воровка!

– Хиона! Ты не понимаешь! Тебя высекут кнутом! И никто! Даже госпожа не спасёт тебя от этого наказания, потому что кража вещей из господских покоев – самое тяжкое преступление.

– Клита! Я боюсь! Я не хочу кнута! – девочка заплакала.

Добросердечная Клития, забыв о своих бедах принялась утешать свою подружку. Немного успокоившись, девушка сказала:

– Нужно вернуть эти камни, пока господин Идоменей их не хватился, и если боги будут к нам благосклонны, то никто ничего не узнает.

Но боги не хотели потворствовать их планам, пока рабыни думали, как выманить Гектора из андрона, слуга Идоменея лазил на карачках по полу, ища, куда могли закатиться псифосы.

– Нет ничего, господин, – Гектор кряхтя поднялся с пола.

– Как это нет? Куда они могли подеваться?

– Ума не приложу, господин!

– Ну хорошо – один пропал…, но сразу три!

– Правда ваша, господин! Странно всё это… Вчера рабыня из гинекея убиралась, но я клянусь вам, господин, глаз с неё не спускал.

Идоменей раздумывал, ему не хотелось беспокоить жену. Если окажется, что девушка не причём, Федра может обидеться, что он заподозрил её рабыню в воровстве. В то же время, нельзя давать спуску тому, кто украдкой приходит сюда и берёт его вещи…