– Когда господин Идоменей уедет из Тритейлиона.

– Когда же он уедет, Клита? – наивно спросила девочка.

– Так нельзя говорить, Хиона! – рассердилась девушка, – я тебе много раз повторяла, что хозяин здесь он! Когда захочет, приедет, когда захочет, уедет. Знай, что с позволения господина ты осталась в Тритейлионе, иначе тебя отправили бы обратно в город.

– В город? – испуганно спросила девочка и замотала головой. – Нет! Я не поеду! Я не хочу в город!

– Я тоже не хочу, чтобы ты уезжала, моя маленькая подружка. Я успела к тебе привязаться, ты мне стала как сестричка, поэтому прошу, слушайся госпожу и меня. Не подводи нас.

– Хорошо, Клита, – бросилась Хиона девушке на шею, – я буду слушать господжу, и тебя буду слушать.

С самого утра Идоменей отсутствовал в верхнем Тритейлионе, в сопровождении управляющего Нисифора он совершал объезд своего поместья. Стоял погожий солнечный день, Федра разрешила Клитии с Хионой воспользоваться моментом, чтобы прогуляться по саду. Рабыни остановились у бассейна, в его потемневшей воде плавали жёлтые листья. Каждой утро приходила рабыня из посёлка и вылавливала их сачком, но на следующий день листьев становилось ещё больше. На той стороне бассейна – андрон, туда Хионе строго–настрого запрещено ходить. Приземистое одноэтажное здание с прямоугольной верандой перед входом, совсем не походило на жилище бога, дом госпожи намного больше и красивее.

– Клития, Хиона, идите скорее, госпожа зовёт! – услышали рабыни голос Галены.

В своих покоях Федра встретила их с большим мотком разноцветных лент.

– Послезавтра праздник, в честь Гермеса-Прибыльного во время празднования состоится процессия и жертвоприношение Гермесу. Так как цветов в саду почти не осталось, я подумала, что гирлянды для украшения храма и алтаря можно сплести из лент и бахромы. За работу мы примемся прямо сейчас, нужно разобрать эти ленты, разложить их по оттенкам, затем разгладить, потом мы приступим к плетению. Хиона, – обратилась Федра к девочке, – ты будешь относить ленты Галене на кухню и ждать, когда она их выгладит, затем приносить их нам обратно. Когда мы займёмся плетением гирлянд, я расскажу вам об этом празднике.

– Гермеса-Прибыльного в Тритейлионе мы почитаем, как бога плодородия, счастливого случая, удачи и, конечно же, прибыли, которая извлекается из наших общих трудов. Гермес также является прислужником богов, с особым рвением он служит своему отцу Зевсу, выполняя его поручения. Ещё он доносит до ушей своего божественного отца наши мольбы и подаёт к его столу блюда, приготовленные из животных, что мы принесли в жертву на алтаре. Перед праздником необходимо посетить купальню и совершить омовение, затем одеть чистую нарядную одежду. Также необходимо нарядить жертвенное животное, чтобы подношение понравилось богам. В корзине, украшенной бантами будет лежать нож, посыпанный ячменной крупой, эту корзину к алтарю понесёт молоденькая невинная девушка. Клития, – обернулась Федра к рабыне, – мне хотелось, чтобы ты понесла эту корзину.

– Я?! Госпожа…, – девушка захлопала глазами, – вы доверите мне нести корзину с жертвенным ножом?

– Почему нет? Разве ты не достойна? – Не знаю, госпожа… я боюсь не справиться…

– Ты справишься, милая. Мы всё с тобой отрепетируем. Не бойся!

– Благодарю, госпожа, – девушка покраснела от удовольствия.

– А я, господжа? Я буду нести корзину, как Клита?

– Ты тоже будешь участвовать в процессии, Хиона. Господин Идоменей, мой супруг, возглавит наше шествие, и мы вслед за ним взойдём на храмовую террасу. В это же время с противоположной стороны к храму подойдёт процессия рабов из посёлка с Нисифором во главе. Прямо перед ступенями храма две наши колонны соединятся, и с этого момента начнётся праздничное богослужение.

– А что будет в моей корзине, господжа? Тоже нож?

– Нет, милая, ты понесёшь в своей корзине угощение для Гермеса – медовые лепёшки, орехи и виноград. Выложив перед богом свои дары, ты сможешь обратиться к нему с молитвой, попросить исполнить твоё желание.

– И он всё расскажет Зевсу?

– Да, Хиона, молодец! Ты всё правильно поняла.

В эту ночь девочка долго ворочалась в постели, слова госпожи никак не выходили из её головы. Можно ли попросить Гермеса, чтобы ей разрешили снова играть с Тавриском и разгуливать по поместью? Или лучше пусть сделает так, чтобы господин Идоменей уехал…, а может, всемогущий бог сумеет заставить хозяина Тритейлиона полюбить её?

Утром Клития шепнула ей, что госпожа в прекрасном настроении оттого, что господин Идоменей всю ночь провёл в её покоях. Хиона хоть не поняла, какая связь между ночёвкой господина в гинекее и хорошим настроением госпожи, но тоже заметила, что хозяйка Тритейлиона просто светится от счастья. За утренним туалетом, Федра улыбалась и время от времени принималась напевать вполголоса. «Наверно, госпожа опечалится, если он уедет», – вздохнула девочка, а ей очень не хотелось расстраивать свою добрую госпожу.

Суета, царившая в предпраздничный день, никак не давала сосредоточиться и решить с какой просьбой ей обратиться к богам. Хиона хотела поговорить с подругой, но Клитии было не до неё. В предвкушении от завтрашней процессии, девушка была сама не своя, она перебрала все свои платья и чуть не расплакалась, когда поняла, что для такого торжественного случая у неё нет подходящего наряда. Когда же госпожа пообещала найти ей хитон и красивую накидку в своих сундуках, то Клития так развеселилась, что принялась целовать и тормошить свою маленькую подружку, приговаривая: «Вот он завтра меня увидит! Вот увидит!»

– Кто он, Клита?

– Я тебе всё расскажу позже. Сейчас нельзя, а то желание не сбудется. Понимаешь?

«Не сбудется? Вот как? Значит нужно действовать тайно, чтобы никто не узнал? – задумалась Хиона. – Клита, говорит, что господин Идоменей не бог, но, может быть, она ошибается? И его можно задобрить, как бога, поднеся какой-нибудь дар? Но какой? Из той вкусной еды, что готовит кухарка, он может взять себе, что пожелает. Красивые наряды и дорогие вещицы, что хранит в своих сундуках госпожа, привозит ей господин. Цветы в клумбах тоже принадлежат господину Идоменею, как и все остальные растения Тритейлиона. Что можно подарить тому, у которого всё есть?» –Хиона посмотрела в сторону андрона. Что если… Ей очень хотелось посоветоваться с Клитией, но тогда желание не сбудется!

Дверь андрона оказалась не запертой, Хиона вошла внутрь и огляделась. Просторная комната с очагом, ложе-клинэ, низкий столик, на полу ярко-красный с чёрной окантовкой ковёр. Вдоль одной стены, от пола до потолка, полка со свитками, их здесь намного больше, чем в покоях госпожи. У противоположной стены тоже полка, на которой в хаотичном порядке расставлены статуэтки, узкогорлые сосуды с рисунками, серебряные блюда с тонким орнаментом. У окна кресло, накрытое медвежьей шкурой, в этом кресле восседал господин Идоменей в то утро, когда госпожа привела её к ротонде. Девочка заметила тёмный проём, который вёл в соседнее помещение, она направилась, было, туда, но успела сделать всего два шага, остановилась, замерев перед необычным предметом. На треноге, в слегка наклонном положении, была закреплена прямоугольная столешница из чёрного блестящего, очень гладкого дерева, в углублениях этой столешницы дрожали, переливаясь волшебными жёлтыми огнями огромные медовые капли. Девочка наклонилась над столешницей, чтобы поближе рассмотреть это чудо и заметила, что кроме ярко-жёлтых, есть ещё темно-коричневые и почти белые капли. Все оттенки мёда были представлены здесь. Она лизнула одну из капель языком, к её разочарованию, этот мёд был твёрдым, как камень и совершенно безвкусным. Хиона положила на ладошку одну из капель и осмотрела её со всех сторон, внутри каменного мёда сидела маленькая мушка. Девочка потрясла камень, но мушка не пожелала вылететь наружу. Хиона оглядела остальные камни и ещё в двух заметила жука с серебряными крылышками и тонконогого паучка. Громкий женский крик раздался с храмовой площади и Хиона, от неожиданности, едва не опрокинула чёрную столешницу. К крику присоединились другие женские голоса. Торопливо сунув медовые камешки обратно в углубления, Хиона выскочила из андрона и наткнулась на старуху-рабыню, та прошепелявила: