– С чего начнем?

– С мороженого.

Кафе называлось «Мороженое Гейл». Снаружи фасад был выполнен из зеркального стекла, сверху крепился веселенький полосатый навес. Внутри оказался старомодный интерьер с пластиковыми стульями и ламинатом на полу. В холодильнике, знававшем лучшие дни, были разложены пластиковые контейнеры с домашним мороженым. Вафельные конусы громоздились у окна и, судя по внешнему виду, находились тут не первый день. Кроме того, здесь продавали шоколад, чипсы, лимонад и смеси сладостей – ходовые товары курортных городков. Меню на стене предлагало яичницу, бекон, сосиски, жареные грибы и картофель-фри: «Голодным еще никто не ухоДИЛ!» Удивительно, что в городе под названием Дил прошло столько времени, прежде чем я увидел-таки подобную незамысловатую игру слов.

Народу было мало, всего два столика заняты: за одним пожилая пара, за другим – молодые мамочки с колясками. Мы подошли к прилавку, за которым стояла крупная улыбающаяся женщина лет пятидесяти в платье и переднике под цвет навеса.

– Что вам предложить? – спросила она.

– Мне нужна ваша помощь, – отозвался Готорн. – Я сотрудничаю с полицией.

– А…

– Я навожу справки об аварии, произошедшей здесь: двоих детей сбила машина.

– Так это ж было десять лет назад!

– Дело в том, что Дайана Каупер, женщина, которая вела машину… в общем, она умерла. Вы не читали в газетах?

– Может быть, но я не понимаю…

– Выяснились новые обстоятельства. – Готорн явно торопился свернуть разговор.

– А… – Женщина бросила на нас нервный взгляд, словно ей было что скрывать. – Я вряд ли смогу…

– Вы находились здесь в тот момент?

– Да. Меня зовут Гейл Харкорт, это мое кафе. Ужасно! Как вспомню бедных ребятишек! Всего лишь хотели поесть мороженого, вот и побежали через дорогу, и все зря, ведь мы были закрыты!

– В конце мая? Почему?

Гейл указала на потолок.

– У нас труба лопнула. Все затопило, продукты подмокли, электрика вырубилась! Разумеется, мы не были застрахованы и чуть не разорились!

Она вздохнула.

– Если бы они вовремя заметили! Выбежали на дорогу в самый неподходящий момент. Сама-то я не видела, только слышала. Выскочила на улицу, глядь – лежат оба… А няня растерялась, бедная, – ну еще бы, такая молоденькая, лет двадцать, не больше. Я голову-то повернула, смотрю – а там машина стоит, чуть подальше. Постояла минутку и уехала.

– Вы рассмотрели водителя? – спросил я.

Готорн метнул в меня злобный взгляд, но мне было наплевать.

– Только затылок.

– Значит, это мог быть кто угодно?

– Это была она! Ее судили! – Гейл повернулась к Готорну. – Не понимаю, как можно – взять и уехать, бросить детей на дороге! Надо же, какая сволочь! Очки забыла надеть! Ну кто, скажите на милость, садится за руль, если плохо видит? Ее надо было упрятать пожизненно, а того судью уволить! Кошмар! Нет на свете справедливости!

Гримаса ярости исказила ее лицо. Я даже слегка опешил.

– Здесь уже не так, как прежде, – продолжала она. – Всю радость как рукой сняло, а что делать? Надо работать, больше я ничего не умею…

Тут вошли еще двое, и хозяйка подтянула тесемки передника, готовясь их приветствовать.

– Поговорите с мистером Травертоном по соседству. Он был там и видел гораздо больше.

Оставив нас, она вновь превратилась в пухлую улыбающуюся тетушку, всеобщую любимицу, и одарила посетителей чарующей улыбкой.

– Ну, мои хорошие, чего желаете?

* * *

– Конечно, помню, как вчера! С утра день выдался такой погожий, не то что сегодня. Солнышко пригревало, можно было кататься на лодке. Я как раз обслуживал покупателя – того самого, про кого все потом спрашивали. Он вышел от нас за несколько секунд до аварии. Именно благодаря ему я услышал все так отчетливо – дверь-то открылась, – когда машина сбила детей… Ужасный звук! Я сразу понял – дело плохо, схватил мобильник и выбежал на улицу. В аптеке больше никого не было, кроме мисс Пресли (она работала в отделе гомеопатии, но сейчас вышла замуж и, кажется, уехала). Я велел ей не двигаться с места: у нас много всяких лекарств, поэтому запрещено оставлять помещение без присмотра, даже в таких исключительных случаях.

Это была одна из тех старомодных аптек[34], которые смотрятся очень к месту на английских морских курортах. Когда мы подошли, двери разъехались автоматически. Первым в глаза бросился стеллаж с десятком различных грелок; неподалеку на проволочной вешалке располагалась коллекция ярких шарфов. Кажется, тут продавали все понемножку: варенье, шоколад, хлопья, туалетную бумагу, игрушки, собачьи поводки… Все это напоминало дурацкие игры на тренировку памяти, в которые я играл со своими детьми. В углу приютились канцтовары вместе с ужасными поздравительными открытками, какие обычно можно увидеть на автозаправках. Целый прилавок был отведен под гомеопатию, но самый большой отдел в задней части занимали настоящие лекарства. В Диле, разумеется, полно пенсионеров, а среди сотни бутылочек, пакетиков и коробок найдется лекарство от любой болезни, сопровождающей старость и одряхление организма. Весь персонал, как полагается, в белых халатах.

Мы разговаривали с Грэмом Травертоном, владельцем аптеки. Это был мужчина лет пятидесяти, лысый, с румяными щеками и неприятной на вид щелью между передними зубами. Он с радостью согласился на разговор и просто поражал вниманием к деталям. Травертон настолько хорошо запомнил тот день, что я начал сомневаться: уж не присочиняет ли он?.. С другой стороны, его столько раз опрашивали полиция и журналисты – это дало возможность отрепетировать рассказ. И потом, когда случается что-то ужасное, невольно цепляешься за детали.

– Я вышел на крыльцо и едва не наткнулся на своего покупателя, – продолжал между тем Травертон. – Спрашиваю у него: что случилось, а он молчит, как в рот воды набрал. Говорю вам, я помню все как вчера – картинка стоит перед глазами каждый день, когда я иду домой, будто фотография впечатана в мозг. Дети лежали на дороге, оба в синих шортиках и рубашечках с короткими рукавами. Один из них был уже мертв, я понял это по неестественной позе, к тому же он лежал с закрытыми глазами и не двигался. Няня – ее звали Мэри O’Брайан – рухнула на колени перед вторым мальчиком, бледная, как привидение. Подняла голову и долго смотрела прямо на меня, словно умоляла помочь, но что я мог? Вызвал полицию – любой на моем месте сделал бы то же самое.

Чуть поодаль стояла машина, синий «Фольксваген», внутри кто-то сидел. Не прошло и минуты, как она рванула и скрылась из глаз – клянусь, аж шины взвизгнули! Конечно, в тот момент я не догадывался, чья это машина, просто записал номер на всякий случай, а потом сообщил полиции. И тут мой покупатель развернулся и быстро исчез за углом.