– И даже.

– Но в пещерах тьма останется?!

– А вот и там только свет будет! Тьмы и в пещерах не останется! – расфантазировалась Кукляшка.

– В пещерах будет свет из ниоткуда и всюду?! Ой! Тогда в пещеры можно будет забредать далеко-далеко и глубоко-глубоко! – Слабачок даже немного обрадовался.

– Забредать глубоко будет можно, но из-за света и там будет не поспать, – отняла Кукляшка повод для радости.

– Если свет будет везде-везде, в любом закутке, если от него будет никуда не укрыться?!. Тогда свет предстанет окончательным злом-тьмою?! – продолжал раздумывать Слабачок.

– Надо же. Да… Даже у тьмы есть свои светлые стороны, – забетонировала вывод Кукляшка.

– И даже у света есть свои темные грани, – развил гениальный вывод Слабачок.

– Получается, что свет, освободивший от тьмы, обретёт знак тьмы – знак зла, а тьма изгнанная или ичезнувшая, растворённая в свете, обретёт знак света – знак добра! – подытожила Кукляшка.

– Получается, – согласился Слабачок.

Свет Мастера и Звери Тьмы

Наконец с ними поравнялся Делоручкин. И Слабачку с Кукляшкой показалось, что им идти стало проще, потому что стало лучше видно. А видимость действительно улучшилась из-за еле заметного света, который шел от самого Делоручкина. Но от этого еле заметного света заметно посветлело вокруг.

– Привет, Делоручкин! – одновременно поприветствовали Кукляшка и Слабачок и помахали ему передними лапками. При этом Слабачку с Кукляшкой на спинке пришлось немного привстать.

– Привет, привет! Ветер мне принес, что Слабачок кого-то несет. Слабачок не может не нести. Он нести – мастер. Если бы Слабачку нечего было нести, то он понес бы самого себя! – беззлобно шутил Делоручкин.

– Если бы отдельно от меня был бы ещё один я, и который был бы в беде, то тогда я понес бы и себя. Но нести всегда найдется что.

– Ага! Или кого!

Слабачок решил спросить у светящегося улыбкой Делоручкина:

– Как ты не боишься, что силы тьмы возьмут, да и поглотят источник твоего света – тебя? Тьма – это всё, а ты даже не капля в её океане?

– Не источать свет – это значит уже быть поглощённым тьмою, уже быть рабом тьмы, – улыбался Делоручкин.

– Молодец Делоручкин! – воскликнула Кукляшка.

– Но мы же не источаем свет, как ты. И мы что, рабы тьмы? – заспорил Слабачок.

– Тот, кто что-то делает, всегда источает свет! – подбодрил Делоручкин. – Может, не как я, но источаете. Вон, Кукляшке помогаешь, значит, свет и излучаешь.

– Ура! – крикнула Кукляшка. – Но ты, который только что что-то изобрёл или смастерил, светишься, как яркая лампочка. А Тьма до света очень голодна.

– Что-то во тьме никого голодного не видно! – пошутил Делоручкин.

И тут вокруг ореола Делоручкина из сумерек Тьмы поползли появляться серые лапки с черными когтями и серые пасти с черными клыками. Это были Звери Тьмы. Они тут же набросились впиваться своими жуткими когтями и клыками в края ореола света Делоручкина и объедать его по краям, как тля объедает листья.

Тьма всё больше сжималась вокруг Делоручкина, из-за чего угасала и радость в его глазах. Слабачок испугался, что Звери Тьмы, как только сгрызут у Делоручкина его сияние радости, начнут грызть и его самого.

И тогда Слабачок принялся Делоручкина спасать. Он принялся собирать сухие травинки и обматывать их вокруг веточки. Намотав целый пучок, он посмотрел на него огненным взглядом Справедливой Ярости, и тот сразу вспыхнул слепящим и обжигающим пламенем. Этим факелом Слабачок замахал вокруг Делоручкина, отпугивая от него Зверей тьмы.

Зверям Тьмы сладостно тёплое сияние радости, но карающий жар справедивости им невыносим. Цепкие когти пытались отнять у него факел, а хищные пасти разгрызть и факел и Слабачка. Они даже кидали тёмное пламя тьмы, превращающее в лёд всё, что смогло поглотить. Но Слабачок, сражаясь, поражал факелом, как мечом, и пронзал зверей и зверьков тьмы, как копьём. Факел, соприкасаясь со звериной злостью, разгорался только сильнее. Наконец, невыносимо стало Зверям Тьмы от огненного жара и они начали проваливаться один за другим в Тьму Кромешную, пока и вовсе не пропали.

Огнь защищающий

– Послушайте, – сказал Слабачок, усаживая Кукляшку на землю. – Нам надо переждать эту ночь. Но укрыться совсем негде. Мы разведём огонь и будем поддерживать его всю ночь. Огонь защитит нас от Зверей Тьмы, от зверей лесных и всяких там жуков-муравьедов и саранчи.

Не дожидаясь ответа, он начал собирать сухие травинки и веточки, связывать их, и укладывать друг на друга. Делоручкина не надо было уговаривать, и куча хвороста всё росла и росла, пока сама не начала превращаться в подобие столба.

И так Слабачку при помощи друзей удалось сложить шесть столбо-снопов.

Но, когда был готов первый столбо-сноп, Делоручкин спросил:

– Зачем нам ещё складывать хворост, когда мы уже сложили для костра один целый столбо-сноп?

– Не мы будем сидеть вокруг костра и охранять его, а костры вокруг нас и будут охранять нас. Мы подожжём все шесть столбо-снопов и во всю ночь лапы зверей тьмы не доберутся ни до кого из нас.

Слабачок зажёг все шесть костров. Казалось, костры должны были вспыхнуть все ярким и жарким пламенем, которое быстро бы испепелило сложенный хворост. Но нет. Огонь горел медленно и вовсе не торопился ввысь проглотить одним глотком приготовленные для него яства.

– Ложитесь спать, а я буду на стороже. А ты, Делоручкин, на рассвете заменишь меня.

– Может, ты, Слабачок, заменишь меня?

– Делоручкин, я не сомневался, что ты так и ответишь.

И Слабачок, пока солнца первые лучи не прогнали мрак непроглядной тьмы, не смыкал глаз. Он слышал шорохи и шелесты, кружащие вокруг их ночлега, а в отсветах костров мелькали ощеренные клыкастые морды и когтистые лапы, пытающиеся проскочить жар. Часто пасти тьмы пытались сузить пространство огненного света, и тогда Слабачку приходилось отгонять их, размахивая факелом, и сильнее раздувать огненные столбы.

Сам Слабачок дал себе на сон совсем-совсем немного времени. И, когда солнце полностью явило себя миру, путники снова были в пути.

Рост камня преткновения

Совсем немного удалось им пройти, не встречая опасности. Только Делоручкин оправился от ночных приключений и, налюбовавшись солнечным восходом, засиял прежним светом, как вдруг он неожиданно проваливается в глубокую ямку, из которой начинает выкарабкиваться с большим трудом. А, когда он всё же выкарабкался, то сразу попадает в глубокую трещину, которая как будто специально оказалась под его лапками. Не подхвати его сзади Слабачок, так бы и исчез он в ней, потому что трещина вскоре сомкнулась. А потом, буквально еще через несколько шажков, Делоручкин ударился лобиком о, вставший на его пути, огромный камень, который ему никак к тому же не получалось ещё и обойти.