– Да, как бы его Кукляшка сама и не опутала!

– Во всяком случае, я буду знать, что Зло пришло ко мне, как чей-то грех, а не как чья-то месть или возмездие.

И, уже ближе к закату, Слабачок, медленной, почти крадущейся походкой, больше похожей на ползанье змеи, всё же дошёл до своего гигантского домика.

В его домике была всего лишь одна комната, а в ней стоял, в качестве мебели, всего лишь один тот самый камень – не высокий, но длинный, и всегда тёплый, на котором можно есть или спать.

Слабачок подошёл к своему Камню Вечного Тепла:

– Вот здесь для тебя уготован мой приют. Ложись и засыпай.

Кукляшка медленно переползла на камень и, ничего не ответя, сразу заснула.

Слабачок и тут продолжил заботиться о Кукляшке, сторожа её сон. Он старался теперь ходить как можно тише и ничего не ронять и не задевать. Через некоторое время он заметил, что Кокон Зла, в который была замотана Кукляшка, продолжает разматываться сам собой. Эта спадающая с муравьинки ниточка зла здесь не исчезала сразу, а превращалась в падающие капельки. А из капелек появилась лужица. А из лужицы заструилось вверх много-много разноцветных и разных по высоте струек, образовав фонтанчик. Когда Кокон Зла был размотан и последняя капля от Ниточки Зла попала в Лужицу Зла, то Фонтанчик Зла перестал выбрасывать свои струйки и превратился в Облако Былого, которое тоже скоро растворилось в облаке.

Через некоторое время Слабачок уснул и сам на клочке от сухого листочка.

А Делоручкин пошел в свой квартальчик маленьких мастеров, снова неожиданно засветясь еле заметным, но освещающим путь, светом. Светлячки в тот квартальчик не летают, потому что там улочки светлее самих светлячков. Это мастера собственным внутренним светом освещают всё вокруг, и даже когда спят. Своим светом они заряжают и свои домики, которые освещают мир. Поэтому квартальчик мастеров ночью всегда светлый, как днём, и идущему по своему квартальчику Делоручкину всё было бы видно, как днём уже и без собственного сияния.

Изумления Слабачка

А на следующий день, когда Слабачок проснулся и вылез из своего домика, то увидел, что все муравъишки-мальчишки носят на своих спинках муравъишек-девочек – муравьинок. Многие возили на себе сразу по две или даже по три муравьинки или ещё больше – сколько уместится на спинке.

– А что тут такое происходит? – спросил Слабачок проходящего мимо, муравьишку Умнишку, который никого на себе не нёс (видимо, от большого ума).

– А, чего тут такого, Слабачок? – удивлённо переспросил Умнишка.

– Ну, как что? Муравьишки, чуть не каждый – носильщик муравьинок, а муравьинки – возницы-наездницы муравьишек?!. Правда, неумелые… пока.

– И что?

Слабачок:

– Ну, как что, такое раньше бывало?!

– Не бывало, – пытался понять Умнишка.

– Муравьишки возвысили муравьинок, посадив их на себя!.. И считают теперь себя силачами!

– Правильно, камни таскать – подражать тебе – силенок маловато. А вот такую же, какую ты спас, муравьинку-тростинку тягать, так они все силачи. Вон послушай одного крикуна, – крикнула взрослая муравьиха.

Крикун Болтайкин громко болтал с товарищами, которые еле-еле держали по одной муравьинке:

– Слабачок только одну Кукляшку еле-еле донёс, а я вон сразу трёх Неваляшек-блестяшек катаю и мне совсем даже и не тяжело! Я-а Силаач!

Следом за Слабачком вышла Кукляшка, еле двигая задними лапками.

Многие муравьишки остановились, увидя в лучах света ту, которую недавно видели в кольце Тьмы.

– Смотрите, смотрите! С Кукляшки спал Кокон Зла!

– Да, зло покинуло её!

– Зло от Кукляшки сбежало, когда к ней пришла Помощь.

– Повезло Кукляшке!

– Только пусть Везенье не испытывает Терпенье!

Слабачок обратился ко всем неожиданно громко, да так, что деревья стали порождать эхо:

– Ещё ночь назад вы подставляли свои лапки под лапки муравьинкам, кидали им в глазки пыль, могли щипнуть, толкнуть и дернуть за косичку! И всё, чтобы похохотать?! И что, за эту ночь здесь все подобрели?!

Одни муравьишки от стыда опускали свои головки, а другие вздрагивали от голоса Слабачка и чуть пригибались. Но некоторые стояли, не сгибаясь, и нагло ухмылялись.

– Вы что, поняли, что нельзя обижать слабых, что слабым надо помогать, что слабых надо защищать?!

– По-ня-ли! – произнесли несколько нетвердых голосов.

– Не поняли, а и так знали!

– А делали наоборот?! – укорил Слабачок.

– Не все.

– Когда хулиганишь, всегда наказание мерещится!

– Зато теперь вот… – сказал кто-то и встряхнул на себе муравьинку.

– Катаете, не обижаете – уже хорошо.

– В этом ты «виноват», Слабачок, – «благодарно» сказал Справедливкин.

– Все бы были виноваты только в хорошем, – пробубнил хвалебно Ворчалкин.

Сказ из толпы:

– А часто наказание не только мерещится.

Поддержка в толпе:

– Во-во, оно ещё и приходит.

– А помогаешь, – наставил Слабачок, – благодарность получаешь.

– Это вряд ли! – возразил Сомняшкин.

– А ты и не пробовал, небось, хорошее делать? – парировал Укорялкин.

– Не пробовал… – потупился – признался Сомняшкин.

– А чем больше хорошего делать, тем сложнее делать нехорошее, – добавил Слабачок.

– Форму потеряем, – опять выкрикнул Хулигашкин.

– Это хулиганить-то?

– Да кому нужна такая форма! – возразил Укорялкин.

– Во-во! – поддержал кто-то из молчаливых.

– А ведь слабые в одном могут быть сильнее в другом… – предупредил-намекнул Слабачок.

– Да в чем они могут быть сильней? – спросил Непонималкин.

– А ты вот когда лапку сломал, кто тебе помогал?

– Муравьинки ему помогали, одна за другой ухаживали.

– Травами врачевали!

– Бинты меняли!

– Воды подавали!

– …А! И слабым тогда уже был я. Да! – понял Непонималкин.

– А мы себе ничего не сломаем! – выкрикнул Задавалкин.

– Никогда! – поддакнули из толпы.

– И слабыми не будем! – поддакнул Гордячкин.

– Не будем! Не будем! Ха-х-ха-ха-ха! – заартачились многие.