Когда нужный человек находился, его охмуряли по высшему классу. Для достоверности ситуации в Москву вызывался дядя Микола, как непосредственный участник событий. Его задачей было удовлетворить интерес покупателя к происхождению «находок». Чтобы не путаться в подробностях, Сашка запрещала ему фантазировать, а велела просто рассказывать, как нашел тот кладик, который привез в Москву два с лишним десятка лет тому назад в коробочке «Крымской смеси».

Приезд дяди Миколы в Москву для посвященных означал, что готова не только «архаическая» коллекция, но и сам покупатель, уже истомившийся ожиданием. К посвященным относились Глеб, Альбинка, дядя Микола и, как потом выяснилось, Том Полонски.

Сашка достала из сейфа обычный пластмассовый контейнер и поставила на журнальный столик перед Альбинкой:

— Тут серьги и ожерелья. Все золотые… Да ты не бойся! Возьми в руки! Там еще бусики красивые есть.

Сашка с удовольствием наблюдала за оробевшей Альбинкой. Та хоть и знала, что перед ней новодел, но выглядел он так роскошно древне и археологически, что прикасаться к этому руками запросто было противоестественно. Подбадриваемая Сашкой, она медленно вытянула из золотой горки серьгу совершенно музейного вида. «Как же она это делает?» — подумала Альбинка, и впервые ей пришло в голову, что Глебу, должно быть, очень нравится смотреть на Сашку за работой.

Она держала в руках большое золотое кольцо, на которое, в свою очередь, были нанизаны три золотые подвески-птички — большеголовые, с крупными тяжелыми клювами. К спинкам птичек прикреплялись колечки с утолщением, будто неровные, для нанизывания на большое кольцо. Именно утолщения и придавали всему изделию такой очаровательно-неуклюжий вид, что от серег нельзя было отвести глаз.

— А давай-ка мы на тебя все это примерим! — предложила Сашка, застегивая на Альбининой шее золотое ожерелье, тоже с птичками-подвесками. — Ну все! Ты похожа на скифскую царицу! — довольно заключила она.

— Почему на скифскую? — удивилась Альбинка.

— Дорогие украшения могла позволить себе либо гречанка знатного происхождения, либо скифская царица, для которой эти штучки заказывались у грека-ювелира.

— Здорово! А что там еще в коробочке?

Альбинка потянула за проволоку и извлекла из контейнера нитку бус, истинный цвет которых скрывала красно-бурая корка. Для достоверности Сашка всегда вплетала в ожерелье несколько старых бусин из того еще Миколкиного клада. В некоторых местах бусины были тронуты шлифовальным кругом, и глазки темно-медового янтаря смотрели оттуда словно из глубины веков.

Но самым роскошным сокровищем во всем кладе оказались серьги-наушницы, оригинал которых все эти годы Сашка хранила у себя. Поврежденную серьгу она так и не стала реставрировать — жалко было трогать ее паяльником — и на все последующие подделки наносила точно такие же повреждения, какие были на пострадавшей серьге.

Альбинка разглядывала их с благоговением. Сашка улыбнулась:

— Ну, как думаешь, понравятся моему коллекционеру?

— Конечно. Очень впечатляет… Но неужели нет таких признаков, по которым тебя, бандитка, можно вывести на чистую воду? — Альбинка зацепила серьгу за ухо и посмотрела на себя в зеркальце. — Ведь если твой коллекционер интересуется древнегреческой ювелиркой, должен же он понимать в ней что-то!

Сашка пренебрежительно махнула рукой:

— Во-первых, это совсем не обязательно. Во-вторых, если человек чего-то ждет и хочет, он всегда рад обманываться!

Она вдруг запнулась, удивленная не только точно сформулированной мудрости, но и широте ее распространения. Вот она, к слову, отчаянно хочет, чтобы Глеб был только ее мужчиной, и поэтому находит миллион доказательств его любви, верности и преданности. А то, что перед ней сидит сейчас его законная жена, от которой он и не думает уходить, вообще в расчет не принимает. Значит, она тоже, как тот самый коллекционер, рада обманываться?

А может, спросить Альбинку напрямик — дескать, отдашь мне когда-нибудь Глеба или нет?

Господи, как же так получилось, что Альбинка — любимая подруга, родная душа, а сколько с ней запретных тем! О пропаже скифского золота, как ножом полоснувшей по дружбе двух семей, молчат с юности… Потом арест Владимира Ивановича! Альбинка никогда не обсуждала с ней подоплеку и суть предъявленного ему обвинения, и что она об этом думает — Сашка не знает до сих пор. Молчит Альбинка и о своем отношении к Игорю, хотя интересуется вовсю подробностями его жизни. Сашка знает, что для брата «Альбика» по-прежнему свет в окошке. Похоже, и для Альбинки Игорь значит больше, чем хочет она показать. Иногда Сашке даже кажется, что подруга избегает встреч с братом, так как знает, что не сможет в его присутствии притворяться равнодушной, и возможное саморазоблачение ее очень пугает.

Вот о Мите, трепетном Альбинкином любовнике, можно говорить сколько угодно! Она хоть и не захотела знакомить его с Сашкой — рассказывает о нем легко и охотно.

И последнее табу — Глеб! Не он сам, конечно, а сложности взаимоотношений в пресловутом любовном треугольнике. Сложности, понятное дело, есть, а вот ревности — Сашка готова поклясться — нет! Ни у нее к Альбинке, ни у Альбинки к ней! Может, они какие-то дуры ненормальные? Ну не знает Сашка, хоть умри, другого такого примера, когда так мирно делили бы мужика две бабы.

Делить можно, а обсуждать нельзя! Вот такой заведен между ними порядок. Сашка взглянула на подругу. После смерти Татьяны Павловны Альбинка словно потухла вся. Смотрит грустно. Сказала недавно, что разговаривать ни с кем не хочет. И как это согласилась в гости к ней прийти! Сашка, когда приглашала, и не ждала, что удастся растормошить ее. Но хорошо, что она здесь. Может, немного отвлечется! Сашкин экзотический бизнес был ей всегда интересен. Поэтому и выставила перед подругой коробочку с «археологией».

Альбинка сняла с себя серьгу-наушницу и рассматривала ее со всех сторон.

— Значит, если очень ждешь и очень хочешь, всегда рад обманываться? — вернула она подругу к разговору, давшему заминку.

Судя по интонации, Альбинка тоже наделила Сашкин афоризм каким-то особым смыслом, но она сделала вид, что не заметила. Все эти подтексты, чтение между строк никогда не были ее коньком. Почуяв, что ступила на зыбкую почву, она поспешно ухватилась за любителей раритетов:

— Каждый коллекционер хочет заполучить редкие вещи! Ведь собирательство сродни наркомании! И потом — я хорошо представляю критерии, которыми будет руководствоваться мой коллекционер, раздумывая над подлинностью клада. И коллекционер, и его консультант, если он приведет его.

— Но существует же такое понятие, как экспертиза! — настаивала Альбинка.

— Да что ты! — Сашка лениво потянулась и состроила презрительную гримаску. — Если десять экспертов будут рассматривать грамотно сработанный фальшак, пятеро скажут, что, скорее всего, это подлинник, пятеро — что, скорее всего, это подделка, а точно не скажет никто. Каждый оставит для себя лазейку, чтобы потом утверждать обратное. — Она замолчала и несколько раз щелкнула родонитовой зажигалкой. — Знаешь, ведь все крупнейшие музеи мира забиты подделками, которые тоже когда-то проходили экспертизу.