случился. Но если посмотреть с иного ракурса, то вряд ли народ сильно беспокоился о своем багаже в такой-то ситуации.

«Она потащила свой чемоданище в лес. Взяла и потащила. Она вообще вряд ли понимала что делает, – решила я. – С такой-то больной головой да за минуту до смерти. Бедная. Господи, какой ужас!»

Я резко села. Потом встала на ноги. Покрутила шеей, размяла затекшие ноги. Вспомнила, что можно бы и покурить.

Кижмы наряжались в сумерки. В этот небольшой отрезок времени, между вечером и ночью, все виделось четче и яснее. Размытое становилось резким, во всем проявлялись новые оттенки – не такие, какими они были в середине дня. Семенов дом тоже преобразился. Побелели доски, а оконные проемы, наоборот, стали глубже и страшнее. Сквозняк шевелил края черной пленки, прикрепленной к рамам. На веранде стало совсем темно. Я нашарила выключатель, чтобы включить яркую лампочку, свет от которой тут же осветил убогую меблировку недостройки.

Ну хоть что-то.

Я села на скамью, открыла бутылку воды и закурила.

«Не о том думаю, – с досадой проговорила я. – Нужно доказать, что чемодан принадлежал погибшей, а не вычислять количество ее шагов от вагона до места смерти».

Я и сама не очень понимала, почему меня вдруг унесло в эту сторону. Но интуиция подсказывала, что мой интерес обоснован.

Тренькнул телефон. Сообщение от Ольги гласило о том, что они попали в адские условия, узнали много нового и неприятного о соседях и продолжают ремонтировать водопроводный стояк. Что касается созвона, то она честно пыталась дозвониться, но, видно, теперь ей не везет со всех сторон, потому что я целый день была недоступна.

Я тут же попробовала сама позвонить на Ольгин номер. Услышав заунывную информацию о том, что абонент не абонент, я решила поискать место, где мобильная связь будет гораздо лучше. Помотавшись по участку и поняв, что здесь ничего не светит, я решила выйти за ворота.

Город спать не собирался. За заборами частных домов то и дело мелькали человеческие силуэты, в воздухе крепко пахло дымом от костра. У людей был выходной.

Связь появилась в нескольких метрах от ворот. На экране висело уведомление о пропущенных телефонных звонках. Четыре были совершены с Ольгиного номера, а два – с номера Кирьянова. Я тут же ему перезвонила.

– Связь плохая, Вов. Извини, – затараторила я. – Ты чего хотел-то?

– Хотел сказать, что сделал то, о чем ты просила.

– Так быстро? Не может быть.

– Как ни странно, но все получилось легче, чем казалось. Чемоданы под брендом «Идальго» производят только в Москве. Тебе очень повезло, что внешний вид продукции у них только в двух видах дизайна. Это желтый чемодан с изображением Эйфелевой башни и красный в черную клетку. Так вот, красные чемоданы пользуются меньшим спросом, нежели желтые. Их покупают реже. Поэтому число людей, заказавших именно красные, гораздо меньше, что нам только на руку. Не знаю, Тань, я в интернете посмотрел и понял, что мне желтые совсем не нравятся. И башня эта убогая на крышке, будто какую-то запчасть нарисовали.

– Ты ж мой хороший, – расчувствовалась я.

– К делу, – прервал меня Кирьянов. – У меня тут стажеры тусуются, я одного заслал в эту контору, он и раздобыл контакты всех, кто когда-либо заказывал красные чемоданы.

– Ну не томи, – взмолилась я.

– Стажер проверил фамилии клиентов по базе данных, пропавших без вести. Представь, есть совпадение. Ваша неопознанная личность носила имя Дарья Чудовцева. Ей было всего двадцать три года. Родилась в Москве, не привлекалась и все такое. Ушла из дома и не вернулась. Заявление на розыск год назад в ОВД «Чертаново Северное» подала ее родная сестра Елена Чудовцева. Это было как раз второго июня.

– Ты с сестрой не разговаривал?

– Нет, ей я не звонил, – отрезал Кирьянов. – Теперь сама, Тань, иначе будет испорченный телефон.

– Конечно, я все сделаю, – перебила я Кирьянова. – Просто подумала, что ты прошел немного дальше, чем хотел.

– Не прошел, у меня своих проблем выше головы. Но я больше чем уверен, что мы нашли того, кого нужно, потому что Дарья ушла из дома тридцать первого мая прошлого года, а ты мне сказала, что катастрофа в лесу случилась второго июня. Получается, что Елена не сразу заявила о пропаже сестры, а выждала некоторое время. Об этом сама у нее спросишь. Ну а трех дней как раз хватает для того, чтобы добраться из Москвы до любой точки в Карелии и при этом не особенно торопиться. Да и особая примета – на верхней челюсти один из зубов украшен камушком – совпадает с той, о которой указала Елена в заявлении.

– Дарью полиция не искала, получается?

– Думаю, что искали, но не нашли. Ты позвони сестре, там видно будет, что за ситуация.

В который раз Кирьянов помогал мне выбраться из тупика, выход из которого я иногда искала очень долго. За это я его и обожала.

– Вова, я так тебя люблю. Спасибо, друг ты мой ненаглядный. Значит, Дарья Чудовцева. Сбросишь телефон сестры?

– Уже отправил на электронную почту.

– Низкий тебе поклон, Вовчик.

– Не за что. Обращайся.

Я отняла телефон от уха. Экран погас. За спиной раздался шорох, я обернулась и вздрогнула – возле ворот стоял Федор Буслаев. Вот уж кого увидеть я совсем не ожидала.

– И давно вы тут? – поинтересовалась я.

– Только что подошел.

– Неправда, я бы услышала.

– Вы услышали и обернулись.

Только теперь я заметила в его руке небольшой бумажный сверток.

– Ужин принес. Наталья прислала, – качнул свертком Федор.

– О, да ладно, – расчувствовалась я. – Я же ничего такого не сделала.

– Может, пригласите?

Федор отступил, пропуская меня внутрь двора. И я зашла через ворота. А что мне еще оставалось делать?

За моей спиной послышался лязгающий звук. Федор закрыл ворота на замок.

И вот тогда мне стало не по себе.

…

В свертке оказалась курица-гриль, помидоры и мягчайший хлеб.

– Спасибо вам и вашей супруге,