— Выходи, — скомандовал муж. — Я на крыльце.

— Как? — изумилась она, лишь на миг представляя, как Сергей перепрыгивает через забор. «Есть ли вообще преграды, способные остановить Кирсанова?» — хмыкнула она про себя и, услышав стук в дверь, выскочила из туалета. Быстро отодвинула защелку, впуская в коридор Кирсанова, и сама поразилась его грозному виду. На скулах играют желваки, а губы сжаты в суровую нитку.

Из кухни выглянула обалделая тетя Люся и поинтересовалась суетливо:

— Куда же ты, Шурочка? Котлетки и пюре уже готовы. Давайте все вместе посидим по-семейному…

— Мы спешим, — отрезал Кирсанов, выводя Саньку в распахнутую настежь дверь. Следом выскочил Фунтик, забегал по двору.

— Быстро на место! — заголосила тетка, напряженно глядя, как огромный и властный мужчина, обнимая племянницу, идет к ужасно дорогой машине.

— Геночка, солнышко, — прошептала она чуть слышно. — Ну ты нашел с кем тягаться… Шуркин муж тебя в порошок сотрет. Это тебе не кабинетный дядька с пузиком и лампасами. Это зверь. Опасный и непредсказуемый, — Люся зачарованно наблюдала, как Кирсанов усаживает в джип супругу и сам садится за руль. Глаз остановился на куртке с генеральскими погонами, на крепкой шее.

«Что же я…» — охнула Люська и побежала звонить сожителю.

Генрих Иванович Поморов точно знал, что за все в жизни приходится бороться. Ничто не валится в потные ладошки само. Все нужно взять своими руками. Дотянуться и забрать. Как у Андрюши Калинина его разработки.

«Спасибо Люське, конечно, — усмехнулся он. — Сперла у мамаши ключи, оставленные на время отпуска, и аккуратно обчистила кабинет брата. Ух, кошка влюбленная, — растянул он губы в улыбке. — Потребовался примерно год, чтобы разобраться в работах друга. Тем более что писал тот неряшливо. Вечно торопился куда-то. Да еще часть трудов оказалась на даче. Кто бы об этом знал! Сначала пришлось утешать несчастного Андрюшу, причитать по поводу подлецов и мерзавцев, а ночами разбираться, что он там накарябал в азарте. Только Олечка тогда так некстати вошла в комнату. Но да мир ее праху, — тяжело вздохнул Поморов и истово перекрестился. — Пришлось отложить защиту на пару лет. Но все получилось! И матерьяльчик собрал воедино, и докторскую защитил в Москве. Да вот беда, кто-то из присутствующих на защите завистников донес Андрюшеньке, и тот пригрозил ославить по всему миру. Но, как глубоко порядочный человек, дал время. А там только и осталось подкараулить бывшего дружка, когда он возвращался домой от больной матери, и попугать немного. Сердечко и не выдержало. Ох-ох, грехи наши тяжкие! Опять же Люська вовремя доложила, во сколько и каким путем пойдет брат, а Ромочка, золотой мальчик, все исполнил в точности. Нинка от горя сама померла, — ощерился Поморов. — И вроде бы воцарился мир, так нет же, Дашенька-сученька попробовала угрожать. Но ту быстро к отцу-матери доставили, — снова перекрестился Поморов. — Теперь вот с Шуркой решу, и все», — устало выдохнул он, сворачивая с трассы, и недовольно покосился на экран телефона, где тотчас же высветилось одутловатое лицо сожительницы.

— Да, Люсечек? — проворковал он и заорал как резанный: — Как это ты ее упустила? С ума сошла, что ли!



Всю дорогу до базы Крепс гнал как бешеный.

— Успеть бы, — твердил он себе под нос и мрачно косился на Женьку Маляева. Тот постоянно тыкал в контакты на двух телефонах. Звонил Александре Андреевне и Беку. Но оба номера оказались наглухо заняты.

— Найди в недавних вызовах Асисяя, — велел Перцу Крепс. — Предупреди его.

— Асисяй? — усмехнулся было Маляев, но глянув на суровое, будто из камня, лицо Крепса, сразу же нашел номер. Нажал на контакт. Славка ответил тут же, словно ждал звонка. Крепс выхватил у Женьки из рук трубку и проорал как невменяемый: — Слава, там у нас какая-то ж. па с Санечкой.

— Бек поехал за ней, — прошептал почему-то Лунин и так же тихо добавил: — У нас тут тоже ж. па, Дима. Снимают Кирсанова. Все ждут Егорова. Ига злой как собака. Уже Пуле в морду поднес.

— Да плевать, — рыкнул Крепс. — Меня приставили охранять Бека, — процедил он зловеще. — И пока другого приказа не последует, я исполняю этот. И мне положить с прибором на его отставку, на Игу и морду Пули.

— Мне тоже, — пробормотал Асисяй. — Доложу Иге, пусть еще людей даст.

— Да, — согласился Крепс. — Душманов там много. Человек пять около дома терлось.

— Хорошо, сейчас постараюсь выбить подкрепление, — процедил Асисяй и бросил резко: — А если кому-то в падлу помочь своему боевому товарищу, — нехорошо усмехнулся он, — тогда сами справимся. Знать бы только, куда понесло командира.

— Мы звоним ему, а ты беги к Иге, — отрезал Крепс.

— Кто такие мы? — не понял Асисяй.

— Потом, — отмахнулся Крепс. — Все потом. — И нажав на кнопку отбоя, снова передал трубку Женьке. — Звони им. Нужно точно знать, где они!

Слава Лунин, по прозвищу Асисяй, быстро нашел в столовой новоявленного начальника, вальяжно беседующего с начмедом за жизнь, и доложил по уставу.

— Бек попал в беду, — добавил чуть громче обычного. — Какие будут указания?

— Он уже в отставке, — хмыкнул бывший заместитель Кирсанова, мысленно примеряющий на себя новую должность и ковыряющий погоны под генеральские звезды. — У нас своих задач полно, — заявил он важно.

— Тогда я еду сам, — ощерился Асисяй и обернулся к бойцам, обедающим в столовой. — Кто со мной, пацаны?

Народ начал подниматься из-за стола.

— Кто сейчас покинет базу, сразу вылетит из «Секиры». Я не потерплю разгильдяйства. Хватит, поиграли в крутых парней! — заявил он, краснея от злости. Но парни, ухмыльнувшись, как по команде поднимались из-за стола.

— «Секира» без Кирсанова — скопище уродов, — пробурчал кто-то.

— Да пошел ты, — хмыкнул другой. — Мы с Беком воевали, а тебя знать не знаем.

И когда вся толпа вывалила во двор и принялась рассаживаться по машинам, на территорию базы въехал Гоголь.

— Что тут у тебя происходит, Игорь Палыч? — и смерив тяжелым взглядом смутившееся новое руководство «Секиры», обратился к Асисяю:

— Что случилось, Слава?

Пришлось снова докладывать.

— Мы по радиомаяку нашли Рэндж Бека. Но он стоит посреди леса и не двигается… — пробурчал Славка, цепенея от ужаса. И каждый, кто стоял во дворе, сжал челюсти от злости и беспомощности. Жив ли командир или подловили его на лесной дороге и расправились?

— Тревогу объявили? — рыкнул Гоголь и, поняв, что никто из начальства и пальцем не пошевелил, заорал зычно: — Подразделение в ружье! Объявляю боевую тревогу! Ищите Бека, пацаны, — добавил чуть тише и, покосившись на Кирсановского зама, поморщился. — А ты отстранен, Игорь Палыч. Вали в отставку.