Корделия сжала в руке увесистый кошель золотых монет. Если обычная плата с заказчика такова, то удивительно, почему синьор Донателло все еще не может позволить себе купить личный дворец. А может, ему удобнее жить здесь. Кто знает?

Корделия прислушалась к тоненьким голоскам, напевавшим за дверью. Кажется, и они услышали ее тихий вздох, кем бы они ни были. Во всяком случае, пение вдруг смолкло. Причем так резко, что Корделия ощутила внезапное разочарование. Ей начала нравится песня о существах, которые скрываются в этом мире под различными масками, а также о тех, из кого эти маски сделаны.

– Плоть ангела! – донеслось до нее. Она даже не поняла, сказал это кто-то по ту сторону двери или тот, кто стоял в темном коридоре.

В любом случае дверь в мастерскую распахнулась. Корделия увидела только сгорбленного мастера. Не было никаких крошечных крылатых существ, которые делали бы за ремесленника его работу! Она чуть не вздохнула от острого приступа разочарования. Как будто ее изгнали из царства фей.

– Проходите, любезная синьорина, – узловатая старческая рука вежливо поманила ее внутрь.

Какие у него длинные и сухие руки. Как паучьи лапки. Даже батистовая рубашка с манжетами не могла скрыть это ощущение. На мастере был изысканный жилет и дублет с прорезями в рукавах, но ощущение того, что он как паук, ползающий над своими масками, дорогая одежда не скрывала.

Корделия медленно вошла и, едва мастер отвернулся, тут же начала настороженно озираться по сторонам. Где же эти странные существа, которые пели тоненькими детскими голосами? Где они прячутся? Где он их прячет? Корделия даже заглянула в приоткрытый ларец, но не обнаружила там ничего, кроме бусин и блесток, очевидно, предназначенных для украшения масок.

– Вот! – мастер достал откуда-то завернутый в тряпку предмет. – Это чтобы ваш лик не слепил им глаза, – путано пояснил он.

Корделия не поняла, о чем это он, но все равно развернула кусок ткани и поразилась. Маска словно отлита из чистого золота! Лик Фортуны с крыльями вместо ушей и ажурной резьбой на лбу и щеках. Золотое лицо божества.

– Нравится? – почти заискивающе осведомился мастер. – Правда, похоже на то, чем вы были?

– Правда, – согласилась Корделия, хоть и не поняла, о чем он говорит. Она повернулась к настенному зеркалу, настолько чистому и гладкому, будто кто-то старательно начищал его каждые пять минут. Казалось, она смотрела в озеро, окаймленное медными цветками, и видела в нем отражение золотой маски вместо своего собственного. А ведь она даже еще не приложила ее к лицу.

Длинная витая ручка, прикрепленная к маске, была весьма удобной и создавала дополнительное ощущение того, что маска – это всего лишь ручное зеркальце.

Корделия все же решилась прислонить ее к лицу, и тут же ее голова заполнилась сотнями запредельных образов. В ушах зазвучало заоблачное эхо. Звуки небесных сфер.

Она чуть не забыла вручить кошель монет синьору Донателло.

– О нет, – сгорбленный старенький мастер поспешно отскочил в сторону. – Для вас бесплатно, синьорина.

Она обескураженно обернулась. Не мог же он говорить серьезно. Разве так бывает?

Худенький старичок пятился от нее, будто бес, обожженный ярким небесным свечением маски в ее руках.

– Это было честью – поработать на вас, – заискивающе пояснил он.

И это как раз в тот момент, когда впервые в жизни у нее появились деньги, чтобы оплатить подобную роскошь. Корделия нахмурилась. Не ловушка ли это, подготовленная Анджелой или какой-нибудь еще ревнивой дамой, которая могла заплатить мастеру, чтобы тот потом обвинил заказчицу в воровстве. Хотя вряд ли. Еще никогда прежде она не видела его таким восхищенным и испуганным, будто собственная работа и впечатлила, и напугала его. И еще не разу она не ощущала себя так, будто может разглядеть чью-то сверхъестественную душу под хрупким старым телом. Почему-то на миг ей почудилось, что его горб – это всего лишь обвисшие и уже ни на что не годные крылья.

Венеция, столетия назад

Проходя мимо тамбура, Корделия все видела, но благоразумно промолчала. Сегодня было не место и не время раскрывать чьи-то страшные тайны. К тому же она вовсе не в том положении, чтобы устраивать скандал. Ее недоброжелатели знатны и богаты. А она лишь швея в красивом платье. Пусть Донатьен и захотел, чтобы она пришла сюда одетая, как знатная дама, но знатной дамой роскошный наряд ее еще не делал. Те из гостей, которые узнавали ее, смотрели с завистью и недоумением. Что она здесь делает? Разве она их круга? По какому праву сюда посмела прийти модистка? Корделия с унынием подумала, что даже если бы кто-то из влюбленных в нее аристократов заплатил, чтобы ее имя вписали в Золотую книгу, вряд ли эти чванливые особы когда-либо стали бы считать ее себе равной. Для них она останется простой модисткой даже в том случае, если на нее наденут царский венец.

Первое впечатление – это главное. Неважно, кто ты есть и насколько богаты твои душевные качества. Главное, кем тебя считают. Этой моралью Корделия и руководствовалась, когда гордо двигалась по зале, где танцевали гости. Ее величественная осанка и манеры многих могли ввести в заблуждение. Особенно если она прикрывала лицо маской. Однако кто-то из тех, кто хорошо знал ее как бывшую прислугу, стремился облить ее вином или толкнуть локтем. Только эти попытки закончились неудачно. Бокал вина выплеснулся на платье дамы, пытавшейся облить Корделию. А толкнули вместо нее случайно лакея, который упал, разбив целый поднос хрустальных кубков, наполненных дорогим вином. Осколки и пачкающая жидкость многим доставили неудобство, но Корделия с достоинством прошла мимо. Ее не ранило стеклом и не испачкало напитком. Зато другие пострадали.

Корделия старалась не отрывать от лица золотую маску, потому что заметила, что многих ее маска ослепляет или по меньшей мере вводит в заблуждение. Так несколько старых знакомых не узнали ее и попытались заговорить с ней как с незнакомкой, а многие просто закрывали глаза и отворачивались, потому что им больно было смотреть на золотой лик. Наверное, маска все же ослепительна. В буквальном смысле этого слова. Надевая ее, Корделия чувствовала себя неприкосновенной. В любом случае при ее происхождении она должна остаться обособленной среди благородных гостей. Но маска позволяла ей остаться на высоте.

– Какая красивая! Кто она? – шептались за ее спиной.

Ей лишь оставалось надеяться, что многие ее не знают. И тем не менее Корделия замечала, как кривятся лица тех, кому услужливые гости объяснили, что это всего лишь швея, которую пригласили сюда, очевидно, лишь в качестве благодарности за ее умелые руки, изготовившие поистине великолепный свадебный наряд. Ведь это был прием в честь помолвки Донатьена.

Скоро свадьба.

Корделия тяжело вздохнула. Она даже не сразу заметила крошечных существ, сидевших на люстре и зажженных бра. Они, смеясь, указывали пальцами на нее. Или же на светящуюся маску в ее руках.