– Иногда мне снятся сны.

Она не ожидала, что ее туманное замечание вызовет у него живейший интерес.

– Правда? – Он приблизился и сел по другую сторону стола, настолько близко от нее, что ей приходилось опускать голову, чтобы не столкнуться с ним взглядом. Его глаза горели.

– Я не хочу, чтобы они мне снились, но ведь снам не прикажешь. Они приходят вместе с ночью, и от них нет спасения. Нет надежды, что когда-нибудь они прекратятся. А во снах…

– Да? – Он стал вдруг к ней необычайно внимателен. Даже протянул руки через стол, чтобы коснуться ее.

Клер не хотела смотреть на его лицо. Длинный деревянный стол напоминал о страшном пире, а не о разделке мяса.

– Я снова возвращаюсь в этот дом, в каждом своем сне, а там…

Опять тоннель воспоминаний, полный ужасов, боли и страшных криков.

– Там ад в роскошном оформлении Ренессанса. Живопись лезвием по извивающимся телам. Кровь. Крики. Боль. Муки. Беспредел зла… или…

– Или? – помог ей он.

Клер подняла на него удивительно ясные глаза и вымолвила:

– Правосудие!

Впервые она поняла, что именно значат ее видения. Страшный суд! Вот что происходило в тех роскошных покоях. Это глубокий хриплый голос мясника напомнил ей все. А может, запах свежего мяса.

– Это именно ад, потому что грешников в нем ждет справедливая расплата. Но почему-то этот ад был на земле. В том доме, который мне снится. В доме времен Ренессанса.

И она опрокинула свечи, которые тут же погасли, оставляя ее наедине со страшной памятью и запахом свежего мяса.

Вот так одно неловкое движение может изменить все. Темнота наступила внезапно. Странно: что случилось с фонарем? Ведь не мог же и он погаснуть оттого, что она уронила свечи. Клер ждала, пока глаза привыкнут к темноте или пока ее собеседник снова зажжет свет, но он не спешил. Место напротив, где он только что сидел, теперь казалось пустым. Клер ощутила, как кто-то сзади коснулся ее плеча. Поразительно, что его кожа не была грубой и шершавой. Это не могли быть мясистые пальцы, выглядывавшие из-под грубой робы. Она хорошо рассмотрела их во время разговора. Но сейчас ее касались не они. Клер ощутила холодок и поняла, что к ее плечу приложили лезвие ножа. Потом оно поползло вверх к ее горлу. Тот, кто стоял сзади, как будто играл или примеривался, как получше нанести удар. Клер видела давно в каком-то фильме, как ягнятам перерезают горло. Зрелище было довольно неприятным. Клер ждала, когда лезвие наконец повернется к коже острым краем и холодок сменится болью.

Она не испытывала ни страха, ни сожаления, что пришла сюда, а только тупую неизбежность. Кто знает, может, это к лучшему, что ее зарежут, как жертвенного барашка. И тогда, быть может, демон в зеркале умрет вместе с ней.

Клер не ощущала сзади тяжелого дыхания мясника. И это странно – у такого грузного человека должно быть громкое дыхание, но он будто не дышал вообще.

– Вы все еще здесь? – осторожно спросила она.

Глупый вопрос. Ведь кто-то же держал лезвие у ее шеи. Стоит слегка надавить, и оно легко рассечет сонную артерию. Только он не спешил. Грубая рука с шершавой кожей коснулась ее волос.

Тишина была поразительной. Клер ощущала ритм собственного сердца, как барабанную дробь, и вдруг к нему присоединились звуки хоровой песенки. Непривычные звуки долетали с улицы, будто дети там напевали считалочку. Только вот кто отпустит своих детей играть у леса так поздно ночью. В густой тьме. Рядом со странным домиком, где разделывают мясные туши.

Клер прислушалась. Она даже различила слова. Всего лишь обрывки фраз:

– Поймать ангела сетью… отрезать ему голову… загадки и междометия… ангельское мясо не солоно. Мы хотим есть, и нас здесь в лесу не счесть… Поймаем сверхсущество и сварим в котле его… Из ангельского мяса и костей похлебку бы сварить скорей… Но прежде нужно поймать его и зарезать крылатое существо… Мясо на суп, голова – трофей, хочешь жить, ангела убей… И приманка для тебя – золото на дне котла.

– Слышишь? – Мясник наклонился к ней и шепнул в самое ухо: – Они хотят отрезать тебе голову.

– Они? – То, что Клер слышала, казалось ей полной бессмыслицей.

Хор голосов был явно детский, и он все отдалялся. Как могут дети быть такими садистами и распевать такую чушь? Услышишь и не поверишь. Но Клер верила. Она помнила, как жестоки были дети, с которыми она училась в школе. Как они дразнили одноклассников и издевались над бездомными животными, а потом изображали перед взрослыми полную невинность. В данной ситуации утешало одно – с детьми она легко справится, даже если они решат напасть на нее. А что, если это совсем не дети? Как защититься, скажем, от кровожадных гномов? Так же, как и от стаи волков, горящей палкой? Клер прикрыла глаза, вспоминая нечто подобное: на нее нападают жуткие низкорослые существа и она хватает горящий смоляной факел, чтобы их отпугнуть. И, о чудо, света они боятся!

«Ангельское мясо», «русалочье мясо», «голова, отрезанная у ангела»… Часто Клер не могла понять того, что слышала. Может, это какой-то причудливый каламбур или шарады? Но мясник, стоявший за ее спиной с ножом на изготовку, явно не собирался играть с ней в шарады.

– Они прошли мимо, – прокомментировал он и слегка подтолкнул Клер, чтобы она встала. – Беги! Если только не хочешь остаться здесь на ночь.

С крючьев, висевших под потолком, что-то капнуло ей на щеку. Клер хотела смахнуть густую жидкость, но только размазала ее по щеке. Запах крови. Она безошибочно узнала его. Крючья, гроздьями болтавшиеся под потолком, вызывали у нее опасения. А туши, разделанные и развешанные в узком пространстве, ее настораживали. Что, если сейчас вместо них она увидит освежеванного ангела с крыльями, насаженного здесь на колья, как мясо? Жуткая картинка промелькнула в сознании с пугающим реализмом, будто Клер действительно ее здесь видела. Она уже не могла сказать, что она действительно видела, а что только себе вообразила.

Сквозь щели в филенках двери она видела удаляющиеся от дома огоньки. Целую череду огоньков, словно по лесу проходила какая-то процессия и все ее участники были очень низкого роста. Похоже и на шествие экскурсантов, и на похоронную процессию. А в мрачные Средние века так, наверное, ходили на охоту или травить волков.

Или ловить сверхъестественных существ.

Последнее вызвало у нее надменную усмешку. Да как это вообще может быть правдой?! И тут по двери что-то слегка шлепнуло. Что-то свисавшее с крюков и поразительно похожее на очертания неестественно большого крыла, с которого содрали и перья, и кожистое покрытие.

Не желая поднять взгляд на освежеванного ангела или какую-то другую разделанную живность, Клер надавила на дверь и вышла. Она даже не подождала, пока процессия огоньков скроется за оврагом. Ей хотелось бежать отсюда.

Венеция, столетия назад