ироничная, красиво изгибающая губы.

— Даю слово ведьмака, волколак больше не причинит вам зла, прекрасная пани. Выбирайтесь из воды, там холодно.

— Благодарю за спасение, прекрасный пан, — ответила Малгожата, настолько сладко, что сиди пан на диете, пришлось бы давать кросс по лесочку. — А вода вовсе не холодная, она приятно прохладная. Не хотите ли присоединиться?

С одной стороны, это было несусветной глупостью — вот так вот разговаривать с мужчиной, который только что серьёзно помог, скорее всего, спас жизнь. С другой… где гарантия, что это не тот самый человек, который насылал нетопырей на замок? Конечно, это мог быть кто угодно, да и нежить может восставать не только по велению ведьмака, но… Стоит быть начеку. Никогда не знаешь, где тебя ожидает неприятность.

Пан смотрел на неё несколько озадаченно. Вон как смоляная бровь изогнулась. Красив всё же, чертяка. Смотришь — и хочется портрет написать, чтобы повесить в своей комнате. А потом любоваться перед сном.

Малгожата невольно вздрогнула. Этого ещё не хватало! Видимо, падая с метлы, она приложилась головой, но вскочила так быстро, что не осознала этого. А зря. Теперь вот пошли последствия. Стоишь такая обнажённая в воде и думаешь о мужчине, которого видишь первый раз в жизни. При этом мысли чудовищно далеки от всех норм приличия.

— Пани уверена? — неожиданно усмехнулся он.

Малгожата собралась ответить, но незнакомец вмиг оказался рядом и подхватил её на руки. От неожиданности она даже потеряла дар речи, не зная, что поразило больше: наглость мужчины или безбашенность, с которой он вошёл в воду.

— Вы с ума сошли? — выдохнула она.

— Немного, — не стал противиться он. И вдруг прижался к её губам, целуя так, что все тело превратилось в живое пламя, а воздух из лёгких пропал насовсем.

— Да, разрешите представиться, — шепнул он, — Марк Горневич, владелец Силезианских шахт.

Перехватил ладонь, взметнувшуюся для пощёчины. И снова поцеловал так, что попытка сопротивляться тут же развеялась лёгкой дымкой.

…потом был хмельной вечер. Горячее вино. И Марк в комнате Малгожаты. И больше ничего. Нет, пощёчину ему всё же влепили. Отдаваться она не собиралась, но вынуждена была признать, что подход к женщинам у Горневича своеобразный и действенный. Сначала спасти от чудовища, потом — поцеловать, а пото-о-ом…

— Я следил за ним давно, — рассказывал он, отпивая вино и глядя на Малгожату черными, до безумия притягательными глазами. — Спятивший ведьмак, который периодически поднимает нежить и вселяет безумие в животных. Он из приличного рода, но в какой-то момент связался с игрой в темного властелина, отбыл свой срок в темнице, вышел… и вскоре взялся за старое.

Малгожата слушала его молча. Значит, всё-таки ведьмак. И Горневич его ищет. Только… почему сам? Именно это и спросила.

Марк мрачно посмотрел на неё.

— Это мой подданный, пани смотрительница. Я не горжусь, что так вышло. И чувствую свою вину за это, хоть и не учил его темным наукам. Однако моя забота, чтобы мой же подданный не наделал беды, которую потом будет не исправить.

Малгожата понимала, что, скорее всего, не просто подданный. Возможно, бывший друг или хотя бы знакомый. Но расспрашивать не решилась. У богатых людей свой кодекс чести и свои причуды. А поймать ведьмака нужно. Пусть Горневич забирает его и поступает, как считает нужным.

Потом сумасшедшего ведьмака поймали. И всё это время пылало пламя. Темное и безумное пламя страсти. Малгожата бы рассмеялась в лицо тому, кто сказал бы ей, что встретится такой мужчина, от которого мысли будут путаться, тело — томиться желанием.

Ураган, бешеный порыв, который не оставляет ничего на своем пути.

Перед отъездом он просто сказал:

— Я вернусь через две недели и заберу тебя. Будешь моей женой?

Малгожата растерялась. Этого она точно не ожидала. Пан Горневич — поразительный, странный, чужой и такой родной — может стать её?

— Я подумаю, — хрипло сказала она.

Марк некоторое время молчал, крепко сжал её руку и коснулся губами пальцев.

— Я буду ждать твоё «да», моя прекрасная пани.

После чего в Палланке стало на одного гостя меньше. А его смотрительница очень долго стояла на крепостной стене и смотрела в даль, туда, где ещё недавно ехала машина с черно-алым пламенем вместо колёс. Смотрела и не могла поверить: неужели жизнь может так измениться? Что останутся за спиной замок, вдовий перстень и одиночество?

Тогда она ещё не знала, что произойдет дальше. И не подозревала, насколько это будет больно…

Малгожата не обернулась. Сейчас только не хватало начать выяснять отношения.

— Пан Горневич, вы меня с кем-то путаете. Я ни от кого не бегаю, — сказала она ровным тоном.

— Ой ли? — хмыкнул он, стоя сзади и обжигая дыханием её шею. — А кто же бегает от собственного сердца?

Внутри всё сжалось, но тут же полыхнуло раздражение. Решил поиграть во властного героя? Ну-ну.

— Кто-то сейчас побежит от собственной глупости. Будьте любезны, пан Горневич, прекратите следовать за мной тенью. У вас есть более интересные занятия. Например, вспомнить о панне Янине.

Кажется, сзади зарычали. Сильные руки ухватили её за плечи и развернули.

Если бы взглядом можно было спалить, то от Малгожаты бы уже остался только пепел.

— Сколько тебе повторять, что нет никакой Янины? Я не собирался на ней жениться. И плевать, что считали другие, в том числе она сама. Мне нужна только ты.

Лицо Малгожаты ничего не выражало — только бесцветная маска и ни единой эмоции.

— Сколько раз это всё было, Марк? Или ты думаешь, я не слышала про сделку с подземными кланами?

Марк немного нахмурился, но даже не подумал отступить.

— И что кланы?

— Вдова с двумя детьми — не та партия, чтобы быть достойной такого мужчины, — практически пропела она. — Разве можно вести дела с человеком, жена которого его недостойна?

Последнее получилось сказать с лёгким свистящим акцентом, с которым неизменно говорили представители подземных кланов Силезианских долин.

— Дура! — разозлился он.

— Пан Горневич, — осекла его ледяным голосом Малгожата, резко высвобождаясь из его рук. — Следите за тем, кому и что говорите. Если у вас и стоит армия влюблённых панянок, то не обольщайтесь на счет других. Доброго дня!

С этими словами она резко развернулась и, стуча каблуками, направилась к Княжеским садам. Кузяк знает что! Как был неотесанным мужланом, так и остался! Его не останавливает ничего!

Прошлое словно ожило, встало картинками перед внутренним взором. Их отношения длились целый год. То Малгожата приезжала к Марку, то он к ней. Как ни странно, она поверила. Поверила, что нужна. Поверила, что этот мужчина желает её сделать