повернулись и уставились на нас. Вот дерьмо. Он все еще сидел там, пока я находилась в самом центре внимания.

Шокированная Тина уставилась на меня с открытым ртом, и я готова поспорить, что мое лицо выглядело точно так же.

— Шей, какого черта?! — взревел Брейди, выбегая из подсобки с пакетом кофейных зерен в руках. Он был моим менеджером, и, судя по его тону, у меня возникли большие проблемы.

Тина наконец выдохнула и поспешила из кофейни, оставляя на полу капли латте.

Брейди вытащил швабру, убрал грязь, позвал меня в подсобку и сообщил о моем увольнении.

— Что? — выдохнула я.

Конечно, выплескивание латте со льдом в лицо клиента определенно можно считать нарушением профессиональной этики, но ведь она спала с моим парнем. Должна существовать какая-то корпоративная политика, где это обстоятельство станет смягчающим.

— Ты вылила латте ей в лицо, Шей! Мы не можем оставить это без внимания, — объяснил он, пощипывая переносицу.

— Это был латте со льдом, — добавила я, как будто это имело значение. — Пожалуйста, Брейди, мне очень нужна эта работа. Я не могу позволить себе ее потерять.

— Да, Шей, я понимаю, но следовало подумать об этом раньше. Я не могу позволить себе оставить подобное без последствий.

— Тогда оставьте меня без обеденных перерывов. Оштрафуйте меня на стоимость латте. Только не увольняйте.

Брейди нахмурился, и я поняла, что ему было нелегко принять это решение. Он терпеть не мог конфликты, и если бы мог, то скорее бы спрятал голову в песок, чем меня уволил.

— Прости, Шей. Это не в моей власти. Пожалуйста, не усложняй ситуацию еще больше.

Я приоткрыла рот, чтобы заговорить, но из моих уст не вылетело ни единого слова. Он был прав — я выплеснула кофе в лицо женщине, и от этого факта никуда не деться. По правде говоря, я заслужила увольнение. Я просто хотела, чтобы Брейди закрыл на это глаза.

Я сняла фартук, взяла свою сумочку и направилась к выходу из кофейни. Лэндон тут же собрал свои вещи и поспешил за мной.

— Шей, подожди. Что, черт возьми, это было? — спросил он.

— Я не хочу об этом говорить, — пробормотала я, продолжая идти к автобусной остановке.

— Да, но с тобой все в порядке? Тебя только что уволили? И почему ты выплеснула кофе в лицо этой…

— Лэндон, — рявкнула я, развернувшись на пятках и оказавшись с ним лицом к лицу.

— Да?

Мои глаза наполнились слезами, а горло предательски сжалось. Я не сказала ни слова — мне не нужно было говорить, потому что он уже все понял. Он знал, что я сорвалась, знал, что сейчас мне очень больно, потому что даже спустя столько лет он знал меня.

Как это возможно?

Он подошел ко мне и обнимал меня, пока я рыдала в его футболку.

— Ты в порядке, Цыпа. Ты в порядке, я с тобой, — успокаивал он, поглаживая мои волосы.

На этой неделе я поймала своего парня на измене, переспала с бывшим, выплеснула латте со льдом в лицо женщине и потеряла работу. Если это не худшие итоги недели, то я не знаю, что это.

Он откашлялся, приблизился к моему уху и прошептал:

— Возможно, нам следует отсюда уйти.

Я хотела поднять голову с его груди, но он удержал меня на месте. Какого черта?

— Не двигайся.

— Почему?

— Сейчас нас окружают папарацци, и я сомневаюсь, что завтра ты хочешь увидеть свое лицо во всех возможных журналах. Пойдем.

— Пойдем? Куда?

— Куда угодно — главное, подальше. Просто поверь мне. Иди рядом и держи голову опущенной. Нам нужно добраться до моей машины за углом, и тогда мы сможем уехать.

По дороге к автомобилю Лэндон обернул меня своим пальто, закрыв мое лицо. Как только я села в его машину, он сказал мне пригнуться, пока он не отъедет на безопасное расстояние.

Это и означает быть знаменитостью? Невозможность появиться на публике, не нарвавшись на папарацци, желающих сфотографировать тебя для обложки очередного безвкусного таблоида?

Когда мы тронулись, я осознала, что сижу в машине с мужчиной, которого изо всех сил старалась навсегда выгнать из своего сердца, и еду бог знает куда.

— Ты можешь отвезти меня обратно. Думаю, они уже ушли, — сказала я.

— Обычно они караулят место после встречи со знаменитостью. Нам нужно подождать час или около того.

— Нам? — спросила я. — Без обид, но у меня нет сил тусить с тобой целый час. Ты можешь отвезти меня домой.

— Ты уверена, что хочешь побыть одна?

Нет, конечно нет.

Никто не хочет быть один. У некоторых просто нет других вариантов.

— Со мной все будет в порядке, — ответила я, роясь в сумочке в поисках ключей. Я остановилась, осознав, что они остались в кофейне, в кармане моего форменного фартука.

Я ущипнула себя за переносицу.

— Мне нужны ключи от дома. Я оставила их в кофейне. Мне нужно вернуться за ними как можно скорее.

— Поверь мне, я могу отвезти тебя к себе. Мы побудем там, пока все не уляжется. Клянусь, я даже не буду пытаться с тобой заговорить.

— Хорошо, но никаких разговоров.

— Ни слова.

Я поерзала на своем сиденье и сцепила руки в замок.

— Я хотела узнать кое-что насчет того случая на вечеринке…

— Что угодно. Спрашивай.

— Ты чист? — выпалила я, повернувшись к нему. — Я имею в виду… ты сдавал все анализы? Я принимаю противозачаточные таблетки, так что можешь не беспокоиться о неожиданном скандале с беременностью, но я знаю, что у тебя репутация бабника. Если ты не уверен и мне нужно пройти обследование, дай мне знать, и я это сделаю. Это была глупая ошибка с моей стороны. Я бы никогда не переспала с тобой без презерватива, если бы не выпила. То есть я бы, наверное, вообще не спала с тобой, если бы не напилась.

На долю секунды он нахмурился, а затем его лицо приняло непроницаемое выражение.

— Я чист. Я прошел обследование несколько месяцев назад и с тех пор ни с кем не спал. Вопреки распространенному мнению, я не бабник.

— Интернет считает иначе.

Его челюсти сжались, а руки так сильно обхватили руль, что я бы не удивилась, если бы он сломался пополам.

— Тебе не стоит верить всему, что пишут в интернете.

— И кому же мне тогда верить? Тебе?

— Было время, когда ты так и делала.

— В то время я была молода и наивна.

Он бросил взгляд в мою сторону, прежде чем вернуться к дороге.

— Ты обижаешься на меня.

Да. Я годами обижалась на него