Когда я закончила, возле костра стояла тишина. Лир был растерян и очарован, Аран улыбался, а нечисть таращила круглые глаза и жадно смотрела на меня.

— Ты увидишь море, Ари. Обещаю, — неожиданно сказал Лир, хотя я ни о чем не просила.

На этот раз поцелуй, который он подарил, был мягким и нежным, словно Лир что-то окончательно решил для себя.

— Я люблю тебя, — прошептала, тая, как мед на солнце.

— Я тебя еще больше.

Мы улыбнулись одновременно, рассмеялись.

— Я тут подумала, — осторожно начала я. — Помните, мы плавали вместе? А если отправиться так в полет?

Маги переглянулись.

— Я хочу, — сразу же заявил Аран, горя энтузиазмом.

— Как мы сможем столько продержаться под водой? — спросил Лир, удивленно поглядывая на меня.

— Применю свою магию. Да и лимфил подстрахует. Он же не допустит, чтобы со мной что-то случилось.

Малыш почти не отходил от меня во время пути, летал рядом или превращался в белку и садился на плечо, передавая теплые эмоции. Мы привыкали друг к другу, радовались неожиданному обретению дружбы.

Лир улыбнулся — и мой мир рухнул. Знал бы он, как на меня действует его улыбка, такая искренняя, настоящая…

Едва встало солнце, я подняла магов и потащила в воду. Лимфил решил тоже присоединиться к забаве, обернулся знакомой янтарной рыбкой, резвился в озере и предвкушал новое развлечение. Лир и Аран ухватили меня за локти, словно переживали, что передумаю. Смешные какие!

— Заходите в воду и пока поплавайте, привыкните к температуре, — улыбнулась я.

Маги не возражали, давая мне возможность спокойно раздеться и нырнуть, прежде чем отправиться в полет. Солнце наполовину вышло, окрасило всполохами озеро, разрисовало алым…

Я взяла Арана и Лира за руки, сосредоточилась. Моя магия позволяла сделать их под водой легкими и почти невесомыми. Главное, чтобы они уловили мои чувства, как тогда, во время рассказа о разбойниках.

Меня же вели инстинкты русалки.

— Готовы?

И дождавшись кивка, увлекла обоих на дно, позволила действовать русалочьей магии. Оттолкнулась хвостом, взлетела, выпуская наружу силу, сливаясь со стихией, расплескивая радость. Лимфил прыгал с нами; Аран и Лир пока не расчувствовали, каково это — летать.

А потом, после пятого прыжка, время потерялось, пространство растворилось. Осталась только необъяснимая шальная радость, которая наполняла меня и магов. И я впервые позволила себе во время полета смеяться, чувствуя, как смех тонким серебряным звоном разливается в воздухе, дрожит. У него тоже своя особая магия.

Вволю налетавшись, вытолкнула магов на поверхность, отпустила. Лимфил скользнул рыбкой мне в ладони, превратился в шарик. Мое развлечение ему пришлось по вкусу. Передала его полупьяному от радости Арану, обернулась к Лиру. Темный маг поймал меня, осыпал беспорядочными поцелуями. А когда закружил над водой, даже растерялась. На берег по привычке нес на руках. Даже на пару мгновений оторвался от моих губ, чтобы случайно не уронить, но не отпустил. Закутал в теплый плащ, уткнулся в льняные волосы. Локоны отросли уже до талии, и я все время порывалась их отрезать, но Лир отговаривал.

— Ари, это было невероятно! — наконец пришел в себя Аран, помешивая в котелке наш будущий обед.

Лир молчал, смотрел сумасшедшим взглядом, иногда касался губами виска. Нечисть куда-то исчезла, а лимфил носился рыжей белкой возле костра, играя со своим хвостом.

Лир помолчал, потом неожиданно сказал:

— Я обдумал предложение насчет охоты на ведьму.

Мы с Араном переглянулись и уставились на мага.

— Ты передумал?

— Нет, Ари. Но считаю, лучше мы разберемся с ней, чем станем опасаться нападения.

— У тебя есть идея, как не вмешивать в это Ари? — заинтересовался Аран.

— Думаю, можно набросить на меня иллюзию. Это даст возможность находиться возле воды и…

Он шутит? Или издевается?

— Неужели думаешь, что я соглашусь?

Внутри все так и холодело от мысли оставить его без защиты.

Аран задумался, словно взвешивал все за и против. Нет, только этого еще не хватало! Неужели и эльф согласится? Безумная затея! Не хочу, чтобы они рисковали!

— Пара капель крови Ариадны позволят прикрыть ауру мага. Это должно сработать. Я наложу нужные чары, а наша русалочка уже после, когда ведьма окажется в воде, проклянет, желая смерти. Из защитного круга Ариадне даже не придется выходить. Можно сотворить и наши фантомы, сделать беспомощными, чтобы приманка наверняка сработала.

— Нет, — возразила я.

Лир реально думает, что я смогу спокойно смотреть, как тень станет вытягивать у него силы?

— Ари…

— Цена этого — твоя жизнь и мое счастье, Лир.

Аран вздохнул, понял, что не соглашусь.

— Нам нужен другой план, — спокойно произнесла я.

Мы отправились в путь, но всю дорогу спорили, сыпали предположениями, отметая одно за другим.

— Ари, что ты хочешь взамен? — спросил Лир к полудню пятого дня, когда мы уже устали выдумывать способы убийства ведьмы. — Ты согласишься на мой план, но назовешь свою цену.

— У меня нет никого и ничего дороже тебя, Лир, — очень тихо ответила я.

— Рад слышать, но все же…

И уставился на меня. Не отстанет. Не послушается и все равно рискнет жизнью. Только тайком. Лир всегда поступал так, как считал нужным. Ночью они с Араном обсуждали такой вариант развития событий, думая, что я сплю. И лучше согласиться и помочь, чем оставить все так, как есть. Погибнет же! Сильный темный маг, но и ведьма коварна и опасна. Какую тайну у него выпытать? Что попросить взамен, раз предложил сам установить цену?

Было кое-что, что тревожило душу до безумия. Получить бы хоть какую-то информацию о своем доме, родных, мире, из которого сюда попала. Лир знал об этом, но категорически отказывался рассказывать. Боялся причинить боль? Или потерять меня? Что прячется в моем прошлом?

Я подняла глаза на Лира и поняла, что мое молчание затянулось.

— Говори, Ари, — спокойно и ровно, хотя я кожей чувствовала, что он предполагает самое худшее, сказал Лир.

Сдалась, попросила. Аран с Лиром переглянулись. Темный маг сжал виски.

— Что ты со мной делаешь, Ари? Что? — В голосе слышалось отчаяние.

— Не я это начала, Лир. Ты пожелал невозможного — оставить меня за защитным кругом смотреть, как ты схватишься с ведьмой. Я назвала цену моего невмешательства.

Он молчал долго, словно взвешивал и оценивал мои слова.

— Я согласен на твои условия. — Голос у Лира был надломленный, усталый.