Решили не идти дальше, остаться здесь на ночь.

— Даринель, ты обещала показать мне красивое место неподалеку отсюда, — напомнил Аран.

Даринель? Так кикимору, что ли, зовут? Мне она своего имени так и не назвала. Как интересно! Но расспрашивать не стала, отмечая, что парочка скрылась за деревьями. Леший и водяной пока не появлялись, а лимфил дремал у костра, сытый и довольный.

Лир подбросил в огонь хвороста, уставился куда-то вдаль.

— Чуть меньше двух лет назад… Время в мире, где ты жила, и в Ларейе отличается, если что. Здесь проходит год, а там — десять лет. Так вот, я возвращался в Аридейл после небольшого путешествия, — начал маг. — В двух часах ходьбы от столицы начинается Великое море, не помню, говорил ли тебе…

Нет, конечно. Может, поэтому и оттягивает наше возвращение, боясь, что я передумаю?

— Апрель был в самом разгаре, но темнело достаточно рано. Я устал и решил сделать остановку. Спустился к воде, собираясь переночевать, чтобы продолжить путь уже завтра.

Он вздохнул, собираясь с силами.

— На закате к берегу волна вынесла русалку. — Маг не смотрел на меня, погрузившись полностью в воспоминания. — Она умирала, силы заканчивались, и я ничем не мог помочь. Но русалка увидела меня, поманила рукой. Я сомневался, Ари… За помощь представительнице морского народа меня ждала смерть.

— Но все равно подошел?

— Да. Она прижимала к груди какой-то сверток, и я не сразу понял, что в покрывало завернут ребенок.

Лир снова замолчал, и я замерла.

— Русалка заговорила со мной. Ее голос был нежный, певучий, совсем как у тебя, когда поешь. Сирена… Русалка просила не за себя, Ариадна. Она знала, что ее минуты сочтены. Умоляла спасти дочь.

Как же непросто Лиру давались эти слова.

— Я не согласился. Не помогли даже ее голос и обаяние. Русалка явно чего-то недоговаривала, но когда я отказался, сдалась. Ее отправила на этот берег богиня Судьбы, пообещав, что русалка там встретит того единственного, кто сможет спасти ее ребенка. Кто бы знал, как я не хотел в это ввязываться! Богиня, русалка… и крошечная девочка, которая только родилась. Бороться можно было с любым злом, но не с доверчивыми глазами этой крошки…

Лир вздохнул.

— Так она и оказалась у меня на руках. Русалка смотрела с надеждой, шептала нежности, убаюкала малышку, попрощалась… И потребовала с меня клятву, что позабочусь о ее ребенке, будущей русалке, до того времени, пока не проявится ее сущность, сделаю все возможное, чтобы помочь пройти инициацию, стану защищать ценой жизни. За эту клятву русалка была готова отдать мне последнюю каплю силы.

— Ты не взял? — тихо спросила я.

— Нет. Я уже проникся той любовью, что она испытывала к ребенку. Разве на такое можно не отозваться? Но стоило мне только произнести клятву, как налетели тени. Взялись из ниоткуда, словно ждали этого момента. Русалка умоляла меня уйти, спасать свою жизнь и ее ребенка. Но разве я мог оставить ее на растерзание этим темным созданиям? Тогда я думал, что на ее месте…

— Ты думал о Тире? Ты представил вместо нее своего брата?

— Да. Я бросился на помощь, но не успел. Теней был много, и она их заманивала, чтобы дать мне шанс уйти. Русалка умерла, растворилась в волнах. Я даже не узнал ее имени. — Лир остановился и на мгновение замер.

— И ты…

— Будь я один, справился бы, ушел. Но как бросить беззащитного ребенка, даже если бы меня и не удерживала клятва? Туман, который я призвал, ненадолго защитил нас, но вырваться из круга теней было нереально. Они наступали. И мне и ребенку грозила гибель. Единственным выходом оставался портал, но создать его сложно. Уходит почти вся магия, лежишь потом бессильным, поэтому никто ими и не пользуется в Ларейе. Но я попробовал. И даже сумел это сделать, отправил ребенка через пространственное окно в безопасное место как раз в тот момент, когда защита рухнула, но удержать портал не смог. Налетели тени, окружили… Если бы отец не почуял мой зов, не пришел на помощь, я бы умер на том берегу.

— Лир…

— Я пролежал месяц, восстанавливаясь. Отцу про русалку и ее дочь не рассказывал, хранил это в тайне.

По моим щекам текли слезы, но я не смахивала их, позволяя боли выплескиваться наружу.

— Если бы у меня имелась хоть капля твоей крови, Ари, я бы перенесся сразу же, даже бы не лишился сил. Клятва, данная твоей матери, помогла бы. А так… Поиск занял у меня время. Все, что я знал, — ты жива, я чувствовал это. И предположил, что окажешься рядом с водоемом — рекой, озером, морем. За эти дни я видел столько детей, оставленных на произвол судьбы, — тихо заметил Лир, вздыхая. — И наконец нашел тебя. И больше не покинул.

Он поймал мой взгляд, опутал теплом, словно хотел забрать боль.

— Моя мама…

Договорить я не смогла, но Лир понял и так. Взмахнул рукой, создавая иллюзию. И я увидела ее — хрупкую русалку с фиалковыми глазами, длинными белыми волосами, прижимающую к груди ребенка. Меня.

И в этот момент я поняла, что последняя надежда встретиться с мамой угасла. Слезы закончились. Теперь плакало кровью сердце.

Иллюзия Лира растаяла легкой дымкой.

— Каким образом ты был рядом? — спросила, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. — Не стоило даже ради клятвы…

— Ее не нарушишь. Да и жалко маленькую крошку, которая лишилась всего на свете. Тебе нужна была защита. Тебе был нужен я, Ариадна.

— Лир! Я не понимаю!

— Ты уверена, что хочешь это знать?

— Да.

Лир вздохнул, закрыл глаза, и через мгновение передо мной стояла… Лена. Очертания растаяли, преобразились. И вместо подруги уже находился Лир.

— Ты не подпускала к себе мальчишек, Ари, уж не знаю почему. Я пробовал подступиться, но не вышло. Ты их боялась. В том мире почти нет магии, мне с чарами преображения помогала богиня Судьбы. Я даже ее не звал, сама пришла. Видимо, чем-то была обязана твоей матери. Уже не узнаем этого, но других объяснений у меня не имеется.

Сам бы я не справился. Иллюзия — это одно, изменить ауру сложнее, заклинания долго не держатся. Не знаю, какие чары накладывала богиня Судьбы. Слишком они древние, сильные. Очень сложно было справиться с этим. Волшебство богини подправляло не только внешность, но и характер, поступки, манеры, речь. Я словно жил в чужом теле не своей жизнью. Наверное, так оно и было. Лишь внутри я оставался собой. И привыкал. Долго привыкал. Поначалу вообще приводила в ярость сама ситуация, обстоятельства, которые не мог изменить. Но стоило увидеть тебя…

Лир вдруг замолчал, прикусил губу.

— И ты почти одиннадцать лет так мучился, если считать по времени того мира, где я жила?

— Богиня Судьбы предоставила выбор: быть с тобой в приюте либо в школе. На это время накидывалась иллюзия, а в остальное — нет. Кроме того, она позволяла на летние месяцы возвращаться в Ларейю, чтобы не вызывать лишних вопросов. Путешествием никого не удивишь. Там я, правда, бывал считаные дни, в твоем мире время текло по-прежнему иначе.