по волшебству, появились многочисленные блюда, простые, но вкусные. Много овощей, всевозможные пасты и каши, тёмный хлеб, рыба, фрукты, вино.

После обеда дела пошли споро. Барон с удовольствием чувствовал, как мышцы включились в работу. Они закончили, когда стемнело. Только засыпая, он вспомнил, что так и не ходил в цитадель.

Утром обнаружил, что цветущее поле стало еще больше. Оливы образовывали тенистые рощи. Птицы разноголосо перекликались в ветвях. Невозможно пёстрые бабочки мельтешили перед глазами. Пахло цветами и мёдом. Всё внутри него благодарно отозвалось на звуки и запахи этого луга. Где-то совсем далеко виднелись тусклые дома города. Но обдумывать явную небывальщину было некогда. Горы привезённых камней требовалось уложить в стену. И он принялся помогать Анне, а вскоре и сам занялся кладкой. Незаметно появился подручный. В тот день он испытывал пьянящее чувство свободы. Никто из знакомых не знал, где он. Для каменщиков он был просто незнакомым крепким молодым мужиком. Мог в любой момент бросить работу и уйти. Или остаться. Никто не требовал от него рассказов о прошлом. Он мог молчать, а мог говорить. Работать или отдыхать. Лечь на тёплую землю, разглядывая синее небо в полосках мелких облаков или укладывать в стену золотистые камни.

Простая работа, не по принуждению, может доставлять огромное удовольствие. Никакой мистики. Все так говорят.

Иногда он беседовал с камнями. Те молча слушали, обычно не возражали. Лишь травы полевые да цветы осторожно судачили, склоняясь к друг другу. Потом ему понравилось говорить с Анной. Та слушала хорошо, никогда не прерывала. Она оказалась симпатичной. С чего поначалу решил, что некрасива? Нежная кожа лица розовела на солнце. Пушистые, слегка вьющиеся тёмные волосы, пухлые губы. Огромные глаза меняли свой цвет в зависимости от освещения. Вечером они были чёрными, а на солнце казались золотисто-зелёными. Он заметил, как круглилась под платьем её грудь, как играли ягодицы при каждом шаге.

Однажды они молча положили инструмент и вместе отправились на луг, ставший огромным. Ни город, ни его запахи, ни звуки сюда не доходили. Лишь журчал жемчужный ручей, питавший сонное озеро. Они купались и любили. Их тела разговаривали друг с другом о чём-то, недоступном разуму. Бёдра дружили с руками, ноги шептались с плечами.

Иногда барону казалось, что тела принадлежат другим Анне и Анри. Что у них своя история отношений, система сигналов и знаков. Может быть, они даже не хотели, чтобы Анри подсматривал за их играми.

То, чем обменивался тот Анри с той Анной, было трудно осмыслить. Возможно, это был разговор моря с рыбами или беседа облаков с парящими птицами. А может быть, так солнце ласкает землю?

Однажды погода испортилась. Набежали тучи, холодный злой ветер лизал замерзшие пальцы. Город приблизился почти вплотную. Окна домов недобро разглядывали выросшую стену. Дыхание улиц было зловонным. Оттуда появилась группа всадников. Они подъехали к каменщикам:

- Как идёт работа?

- Нормально.

- Медленно. Магистр велел поторопить. Стена на том участке должна быть уже готова.

- Так она и готова.

Анри видел, что воины смотрят и не видят новой кладки, огромных зубцов на вершине. Он подумал, что перед ним колдуны, недобрые и слепые в своей злости. Они воевали со всем миром и так привыкли к состоянию постоянной битвы, что перестали видеть то, что не нападало на них. В бою есть только противник, и если воин начнёт любоваться пейзажем, он погибнет. Врага рядом не было. Вот и смотреть не на что.

Раздражённые всадники уехали.

Сразу погода вновь наладилась. Скоро в поле вокруг оливковых рощ расцвели маки. Краснея от волнения, они кокетничали с галантными пчёлами.

- Почему маки? – спросил Анну удивлённый Анри. – Они же цветут весной.

- Так уже весна.

Барон опешил. Как? Прошло же лишь несколько дней, от силы недель. Неожиданно он ощутил страх. Что происходит? Где вообще город?

Вокруг зеленел бесконечный луг с оливковыми рощами. Птицы беззаботно щебетали свои серенады. Цикады пели слаженным хором, как в церкви. Огромная белоснежная бабочка уселась в сердцевину красного цветка. Она медленно и ритмично взмахивала крыльями, будто занималась любовью. Кто-то невидимый и резвый сновал в высокой траве.

- На что ты смотришь? – неожиданно спросил он девушку.

- Там, в траве, маленькие всадники гоняются за лягушкой, – засмеялась Анна.

И Анри не понял, говорит та серьёзно или шутит. Но в траве и правду что-то происходило. Может быть, каждый видит вокруг свой мир, который в состоянии постичь. Как узнать, что доступно зрению другого человека? Ведь никто же не сравнивает. Совсем невероятное достаётся безумцем и юродивым.

- Когда я была маленькой девочкой, мир вокруг был волшебный… – Анна словно продолжила его мысль. – В воздухе кувыркались летучие деревья, которые сбивались в стаи и летали над морем. Животные и птицы говорили со мной человеческим языком.

- А теперь?

- Тоже, но только когда я счастлива. Как сейчас. – Анна замолчала, переведя взгляд на барона. Провела пальцем по его плечу, будто проверяла на наличие пыли. Потом продолжила: – Знаешь, я должна покинуть это место.

Барон опешил. Ощущение безмятежного счастья исчезло.

- Ты вернёшься?

- Может быть.

Анри подумал, что слова «может быть», «почти» и «возможно» спасают от лжи.

И от этого стало еще неприятнее.

- Что случилось?

- В городе есть работа. Там обнаружили древние тоннели под землей. Будем приводить их в порядок. В случае захвата крепости люди смогут выбраться в порт.

- А мне можно?

- Нет. Твоё место здесь.

- Почему?

- Так заведено. Все знают.

- Только не я.

- Теперь и ты.

Слова сбежали по ступенькам фразы, и разговор вдруг застыл, словно наткнулся на стену.

«Ну вот. – Барон разозлился. – Заворожили, заставили проторчать год в каком-то странном месте, строить дурацкую стену. Подманили, как волка на самку. А теперь и ту забирают».

Мысли метались летучими мышами. Раздражение гуляло по венам и искало выход, который нашло в тоскливой обиде.

- Пожалуй, и я уйду. К тамплиерам. Надоело тут всё. И стена ваша в печёнках сидит. По сотне камней в день таскал!

- Жалуешься?

- Нет, хвалюсь.

Слова казались тяжёлыми, будто булыжники.

- Иди, колдуны тебя ждут.

Анри разозлился. Колдуны! Откуда она знает? Сейчас скажет, что «все так говорят». Он ощутил бешенство. Его держали обманом. Приворожили чарами дьявольскими! Вот они кто на самом деле!

Рванулся в дом, схватил меч, лежавший под кроватью. Накинул куртку затем вышел, зацепив плечом появившегося Альвина, и зашагал по цветущему лугу.

Деревья склонили макушки, будто прислушивались к происходящему. Птицы неодобрительно затихли.

«Прочь! С глаз долой – из сердца вон!»

Трава со стоном ложилась под сапоги.

Девушка не окликнула. Он шёл быстро и выглядел весьма