Получаю сообщение на мобильный. В животе чувство, как во время затяжного прыжка с парашютом. Сердце воспаряет.

Значит, он получил розы. Я прижимаю телефон к груди.

Это собеседование – худший вид чистилища. Столько людей в коридорах пожелали мне удачи. Представлять их сочувственную неловкость в случае моего провала невыносимо.

Если работу получит Джош, мне придется уйти.

Смотрю на крест в моем ежедневнике, который обозначает собеседование на следующей неделе. Хотя устроенная только что пробная презентация потешила мое самолюбие, нужно предусмотреть план действий на случай худшего сценария. Хороший бизнес-план предполагает стратегию выхода из ситуации. У меня скоплено немного денег на сакральном счете, к которому я не прикасаюсь. Я хотела в этом году съездить в отпуск, но, полагаю, эти сбережения будут моей соломкой на случай падения. Может быть, мне придется сидеть под зонтом у входа на «Скай даймонд строуберис». Родители, наверное, будут обниматься, прыгать и визжать от радости. У них недостанет чувства приличия, чтобы разочароваться во мне.

Если работу получит Джош и я уволюсь, затмит ли горечь провала эти маленькие вспышки в груди, которые возникают, когда он на меня смотрит? Продолжится ли наша странная, хрупкая игра за пределами этих стен? Моя дружба с Вэл за них не вышла.

Сможем ли мы встречаться, когда я буду знать о его успехах в «Б и Г», стоя в очереди на бирже труда? С другой стороны, будет ли он радоваться моей удаче, заваливая город своими резюме? Не могу представить, что он легко смирит свою гордыню.

Нельзя сказать, что у меня нет никаких других возможностей. Имеются кое-какие контакты с несколькими мелкими издательствами, в которые я, вероятно, могу обратиться, но тогда я предам Хелен. Я могу попросить Хелен о переводе в другой отдел «Б и Г». Может быть, пришла пора начать с самых низов редакторской команды. Но если я останусь в «Б и Г», это почти наверняка будет означать, что Джош стал новым главным операционным директором.

Стоит ли упоминать, что любая возможность когда-нибудь еще посидеть на его диване навсегда останется в прошлом.

Жизнь была бы легче, если бы я могла просто ненавидеть Джошуа Темплмана. Я смотрю на его пустое кресло, а потом закрываю глаза, и передо мной встает голубизна его спальни.

Я нахожусь на грани того, чтобы потерять то, чего, по правде говоря, никогда не имела.

Ухожу домой рано, пользуясь предложением Хелен, и ищу себе какое-нибудь занятие.

В квартире порядок благодаря Джошу. Я просматриваю страницы с интернет-аукционами, не продают ли где смурфов, и пересматриваю свою коллекцию в поисках кандидатов на продажу. Сколько у меня фигурок Папы Смурфа?

Заглядываю в пустой холодильник и вспоминаю радугу фруктов и овощей в холодильнике Джоша. Решаю приготовить чашку чая и обнаруживаю, что его нет. Я могла бы сходить в магазин, но вместо этого выпиваю стакан воды. Мне холодно, и я закутываюсь в кардиган.

Теперь, когда я видела его квартиру, не могу перестать смотреть на свою новым взглядом. Тут такая тоска. Белые стены, бежевый ковер, между ними неопределенного цвета диван. Никаких ковриков с орнаментами или картин в рамах.

Принимаю душ и делаю макияж, что глупо. Зачем прыскать духи в ложбинку? Или натягивать красивые джинсы? Тут нет никого, кто мог бы увидеть меня или ощутить аромат парфюма. Идти мне некуда. Давно уже в этом городе у меня нет никого, кому я могла бы позвонить.

Сажусь, колено подрагивает. Внутри паршиво. Ощущаю себя магнитной стрелкой, которая дрожит и никак не может остановиться. Так чувствуют себя наркоманы? Я начинаю понимать, что происходит, но не могу признаться в этом самой себе. Пока еще нет.

Было ли когда-нибудь столь жутким испытанием взять телефон и посмотреть на имя в списке контактов?

Лучше бы я сидела тут и смотрела на имя

Мне нужно позвонить Дэнни, предложить встретиться и сходить в кино или перекусить где-нибудь. Мы могли бы обсудить проект. Он ведь мой новый друг. Дэнни приедет, куда я ни скажу, за двадцать минут. Могу поспорить, он это сделает. Я одета. Я готова.

Но я не звоню ему. Вместо этого совершаю то, чего не делала, пожалуй, никогда.

Нажимаю клавишу «Позвонить».

Мгновенно нажимаю «Отбой» и швыряю телефон на кровать, как гранату. Вытираю влажные руки о бедра и выдыхаю со свистом.

Телефон начинает трезвонить.

– О, привет, – удается мне ответить легким тоном. Основанием ладони давлю на висок. У меня нет ни капли гордости.

– Я пропустил звонок. Он был всего один.

На заднем плане слышна ритмичная музыка. Он, вероятно, выпивает в каком-нибудь баре в окружении высоких моделей в облегающих белых платьях.

– Ты занят. Я поговорю с тобой обо всем завтра.

– Я в спортзале.

– В тренажерном?

– В качалке. Тягаю штанги по вечерам.

Ответ намекает на то, что в другое время он бывает и на тренажерах. Джош тихо хмыкает, после чего я слышу тяжелый металлический лязг.

– Так в чем дело? Не говори, что телефон сам позвонил мне из кармана.

– Нет. – Какой смысл притворяться.

– Интересно. – Слышно приглушенное шуршание ткани, может быть полотенца, потом – звук закрывающейся двери. Противный музон становится тише.

– Я вышел. Не припоминаю, чтобы хоть раз видел твое имя на экране мобильника. Что-нибудь произошло на работе?

– Знаю. Я тоже об этом подумала. – (Повисает напряженная пауза.) – Нет, с работой это не связано.

– Очень жаль. Я надеялся, у Бексли случилась фатальная закупорка сосудов.

Я весело хмыкаю. Потом начинаю мяться:

– Я звонила, потому что…

Я не видела тебя сегодня. Все шло наперекосяк, и мне было очень грустно, и не знаю почему, но если я тебя увижу, это снимет странную тяжесть в груди. У меня нет друзей. Кроме тебя. Если ты не против.

– Да… – Он не помогает мне ВО-ОБ-ЩЕ.

– Я хочу есть, а никакой еды нет. И чая тоже, в квартире холодно. И мне скучно.

– Что за тоскливая жизнь!

– У тебя много еды и чая. И отопление лучше, чем у меня, и я… – (Снова ни звука.) – И с тобой мне не скучно. – Я обмираю. – Но я лучше просто…

Он обрывает меня:

– Тогда лучше приезжай.

Меня накрывает волной облегчения.

– Принести что-нибудь?

– Что, например?

– Могу по пути прихватить какой-нибудь еды.