— Ну-у, с этим всяко не ко мне. Лично я думаю редко, мне это вредно.

— Григорий! — рыкнул на меня Накефирыч. — Во-первых, перестань хамить. А во-вторых, сядь, не нависай.

— Ничего, я постою.

— За постой деньги берут, а посиделки даром… Вот, молодец. Ты, Петр Ефимович, безусловно прав. Предложенная Анденкой комбинация… э-э-э… не вполне законопослушная. Но зато… э-э-э… Иное дело, не факт, что Барон вообще заглотит эту наживку.

(На последний аргумент у меня имелся предусмотрительно заготовленный довод.)

— Иван Никифорович, вы же сами, буквально пять минут назад, посетовали, что вещички, у обувного директора потыренные, теперь долго о себе знать не дадут. Ваши слова?

— Мои. И что с того?

— Барон наверняка имел дело непосредственно с самим Бельдюгой, а потому его шестерок может и не знать. Логично?

— Вполне.

— В таком случае арест Бельдюги для Барона обернулся прямым убытком, так как денег от реализации вещей с кражи на канале Грибоедова он теперь не получит. По крайней мере в обозримом будущем не получит. Так?

— Допустим.

— Следовательно, узнав об аресте, Барон либо: а) срочно отправится за своей долей от реализованного похищенного обратно в Москву, либо: б) пойдет на новое преступление. И вот во втором случае мы ему деятельно поможем. В принципе, ничего сложного нет. Самое главное — сочинить для подставной хаты правдоподобную легенду.

— А что ты вкладываешь в понятие «правдоподобная»?

(Похоже, Накефирыч всерьез увлекся моей безумной идеей. Значит, надо ковать железо, пока горячо.)

— Я сегодня перед работой заезжал в Главк и на скорую руку переговорил со следователем, который летом 1956-го сажал Барона.

— Заезжал, а мне ничего не сказал? — ревностно заметил Захаров.

— Ну извини, не успел.

— Без ну! — спародировал начальника Мыкола.

И предсказуемо словил на себе начальственную укоризну.

— Со слов следователя, восьмерик свой Алексеев получил от судьи скорее не за нанесенный ущерб, а за статус пЭрсоны, которую посмел обнести.

— Даже так? И что там была за персона?

— Замдиректора ДК пищевиков, некто Калинкович.

— Кхе, невелика фигура.

— Фигура, может, и невелика, да только супруга у него — дочь первого секретаря обкома.

— Ты это, Григорий, к чему клонишь?

— А к тому, что если допустить, что и остальные наши догадки верны, у Барона, похоже, тяга к работе с квартирами крупного… как бы это выразиться?..

— …рогатого скота? — докончил за меня Мыкола.

— Але! Ты мне тут контрреволюцию не шей! Я имел в виду крупного партийного и номенклатурного руководства.

Майор Грабко крепко задумался, молча и густо подымил, а потом озвучил свою крепкую думку:

— Может, как раз по этой причине Бароном старший брат и заинтересовался?

— Так в этом деле еще и комитетские замешаны? — изумился Чесноков. — Тогда вообще зашибись! Блуд на блуде сидит и блудняком погоняет.

(Я счел за благо оставить эмоциональную реплику старшего по возрасту и по должности без комментариев. Иначе разговор мог снова свалиться в плоскость перебранки. А оно мне надо? Мне сейчас важно Накефирыча дожать.)

— Иван Никифорович, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что предлагаемый нами план довольно сырой. Но в случае принятия положительного решения мы с инспектором Захаровым обязуемся довести его до ума в кратчайшие сроки. С учетом озвученных вами и Петром Ефимовичем предложений и замечаний.

— Само собой, — авторитетно подтвердил Мыкола.

— У меня все, доклад окончен.

Майор Грабко старательно затушил папиросу, откинулся на спинку кресла и… расплылся в довольной улыбке.

(Ну чисто котяра, сметаны обожравшийся. А ведь, похоже, выгорит у меня. Ей-богу, выгорит!)

— А что, Петр Ефимович, согласись, не самые плохие кадры мы с тобой взрастили, а?

Чесноков в ответ неопределенно пожал плечами.

(Дескать, может, так, а может, и об косяк. Да и наплевать!)

— Хорошо, Григорий, по первому варианту возражений у меня не имеется. Готовьте задание для наружки за Хрящом и за этой, как ее?..

— Люба. Красикова.

— И за Любой. Я постараюсь оперативно согласовать.

— Только желательно, чтобы наблюдение велось круглосуточно. Барон вполне может и ночью объявиться. И обязательно указать, что в случае фиксации контакта объекта с Бароном наблюдение переключается на интересанта. Цель — установить адрес проживания. В случае попытки отъезда Барона из города сопроводить до вагона и дождаться отправки.

— О, видал, Петр Ефимович? Как яйца курицу учат?

(Согласен, что-то я и в самом деле… приподохамел.)

— Виноват, товарищ майор. Признаю, глупость сморозил.

— Это хорошо, что признаешь. На самом деле, отъезд стал бы лучшим вариантом. Тут наши посадили — там московские приняли. Ладно-ладно, Григорий, не куксись. Обещаю, в случае отъезда Барона в Москву мы и тебя командируем. Полетишь самолетом, вдогонку.

(А вот это другой разговор! Мерси, Накефирыч.)

— Теперь что касается второго варианта. Честно признаюсь, он мне нравится куда меньше. По причине трудозатрат в частности и трудореализации в целом.

— Да какие там затраты, товарищ майор? Организуем подставную хату…

— Вот-вот. Интересно узнать, каким образом мы ее организуем?

— Можно попросить Розыск временно воспользоваться их конспиративной квартирой.

— Так они тебе ее и одолжили. Тем более для таких целей. И запомните, братцы, чем меньше народу будет знать об этой вашей провокации, она же, по определению Петра Ефимовича, подстрекательство, тем лучше. Уяснили?

— Так точно.

— Словом, квартирный вопрос — это еще большой вопрос. Может, кто из наших ветеранов согласится, приютит, но на сей счет я особо не обольщался бы.

(И тут меня снова пробило. На очередную авантюру.)

— Есть хата, Иван Никифорович!

— Даже так? Озвучь.

— Отдельная двушка на Марата. Сорок шесть квадратов. Санузел раздельный. Второй этаж. Правда, без телефона. Хотя в нашем случае, возможно, это даже плюс.

— А кто хозяин?

— Павел Матвеевич Жуков. Клепальщик Судостроительного завода имени товарища Жданова. По совместительству — мой тесть.

— О как?! А он… э-э-э?..

— Совместно с супругой, она же по совместительству моя теща, в настоящее время проводит отпуск на дачном участке в поселке Сиверский. Квартира стоит пустая. Запасной комплект ключей передан мне во временное пользование.