– Я что-то пропустила? Моё сумасшествие развивается, обрастая провалами с памяти или ты, как добрый волшебник, умеешь кипять воду одним взглядом?

– На самом деле ты тоже так можешь.

– Не могу, – решительно мотнула я головой в знак отрицания.

– В наше прошлую встречу, ты неплохо прижигала мне кишки. Воду вскипятить проще.

– Я так плохо вела себя? Наверное, мне стоит извиниться?

– Этого от тебя не требуется.

– Ну, и отлично, – кивнула я.

Держа чашку обеими руками, пыталась впитать в себя быстро уходящее тепло.

Всё вокруг казалось неестественным: мой подземный дом, один на двоих любовник с отцом, вскипятившаяся от жара чужих ладоней вода и стеклянный пакетик чая с ароматическими добавками «идентичными натуральному». Всё – синтетика, искусственно, омерзительно.

А ещё это его взгляд! Я будто кожей его ощущала.

– Прекрати на меня пялиться! – грубо бросила я ему.

– Пялиться? – криво усмехнулся он в ответ. – Тебе не нравится?

– Боюсь подавиться, – от резкого движения шея вновь сильно заныла, заставляя меня поморщиться.

– Почему ты отказываешься от моей помощи? Я буду только рад унять твою боль. Мне не кажется, что тебе нравится её чувствовать.

– Нравится? Боль не может нравиться.

– Тут я с тобой поспорю.

– Да сколько угодно.

Он поднял руку и его пальцы легко коснулись моей шеи, вновь заставляя дёрнуться.

Дёрганная я какая-то. Пора валерианку начинать пить.

– Тихо, – прошептал он, – расслабься. Не напрягайся так, это не больно. Ты вообще ничего не почувствуешь.

Я закрыла глаза. Его близость была неприятна. Она смущала, напрягала, заставляла чувствовать себя непривычно и странно. Я бы рада была расслабиться, да не получалось.

Меня обволакивал запах его одеколона. Парфюм был дорогим и ненавязчиво тонким. А ещё от него веяло теплом. На какое-то короткое мгновение захотелось опустить голову ему на плечо, закрыть глаза и действительно расслабиться, почувствовать себя в безопасности…

Шея больше не болела.

Я открыла глаза и обнаружила, что его красивое лицо слишком близко.

– Похоже, благодарить тебя всё-таки придётся, – я поспешила отодвинуться от всех искушений сразу.

– Это так сложно?

– Что именно?

– Просто сказать – спасибо?

– Смотря кому сказать. Тебе – сложно.

– Почему?

– Ты мне не нравишься.

– Да? Странно.

– Что в этом странного? – невольно нахмурилась я.

– Обычно всё наоборот. Я нравлюсь. И даже слишком. И в нашу прошлую встречу мне не показалось, что ты прониклась ко мне антипатией?

– Ну, так, то было в нашу прошлую встречу.

– Что изменилось в эту?

– Ну, например, то, что ты спишь с моим отцом? – презрительно передёрнула я плечом. – Достаточно веская причина?

– Я не знал, что Кинг твой отец.

– Будто бы, если бы знал, что-то бы изменилось?

Он помолчал перед тем, как проронить:

– Возможно. Может быть. Я не знаю.

– Как впечатляюще звучит! – усмехнулась я. – Ладно, не парься, ладно? Ты красив, как живой бог, и я нисколько не сомневаюсь, что знаешь об этом. Я тоже это признаю.

Он поморщился, как если бы я невзначай наступила на мозоль.

– Но красота – это просто красота. А секс просто секс.

– Ты была девственницей. У меня их было немного, но я всё-таки заметил, что до меня парней у тебя точно не было. Так что, прости «просто секс» в этом случае звучит фальшиво. Ты можешь жалеть о том, что случилось, но «просто» для тебя это быть не должно.

– Ты так думаешь? Ты ничего обо мне не знаешь, так что не берись судить.

– Ну, кое-что я о тебе знаю. Правда, если тебе хочется выглядеть таинственной и недоступной, я не стану вслух развивать эту тему.

– И на том спасибо.

– Пожалуйста, – саркастично улыбнулся он, будто говоря этой улыбкой «видишь, всё не так страшно, как тебе казалось и у тебя всё отлично получается».

Его присутствие меня стесняло, как если бы в моём теле застряла заноза. Не то, чтобы больно, но всё равно чувствуешь. Заставляло мириться с посторонним присутствием лишь то, что одна только мысль остаться одной в этой комнате, когда вокруг такая темнота, в любой момент может погаснуть последний свет и нет даже окон, чтобы выскочить на улицу, пугала до уссачки.

Я боялась того, что в любой момент он может просто взять и уйти. Или спросить «остаться ли мне?». Я бы сказала «нет». Даже несмотря на свои страхи. Потому что слово «нет» мне всегда, с ранних лет, давалось проще, чем «да».

Но Рафль, слава богу, не спрашивал.

Какое-то время мы сидели в темноте. Я, свернувшись в нервный комок, обхватив колени руками, он – на краю кровати. Потом Ральфу всё это надоело и он, поправив подушки, нагло устроился рядом!

– Вижу, ты возражаешь, но сидеть всю ночь, как курица на насесте не удобно.

– Тебя никто не держит. Ты в любой момент можешь уйти.

– Это я и без тебя знаю. Но я не уйду.

Я с облегчением перевела дыхание, изо всех сил стараясь не показывать, как меня обрадовала эта новость.

Нужно будет завести собаку. Большого, свирепого пса. Может быть тогда одеяла и простыни научатся лежать спокойно, где полагается?

– Но обещаю не приставать. Понимаю, что сегодня ты не в настроении.

– Для тебя я никогда не буду в настроении.

– Ты сама понимаешь, как пафосно, фальшиво и глупо это звучит?

– А ты сам понимаешь, что выглядишь сейчас самовлюблённым болванам?

– Не выгляжу.

В ответ я насмешливо фыркнула.

– Мне никто и никогда не отказывал.

– Спешу тебя разочаровать – всё когда-либо происходит впервые.

– Но в данном конкретном случае ты не стала исключением.

– И похоже, что это жутко тебе льстит? У меня были свои причины поступить в тот вечер так, как я поступила. Ты просто подвернулся под руку, более или менее удачно. Да на твоём месте мог оказаться кто угодно.

– Какая прелесть! Ты сама понимаешь, как себя характеризуешь?

– Мне плевать. Я всего лишь хочу, чтобы ты понимал, как на самом деле обстоят дела.

– А как они обстоят?

Я поколебалась минуту, раздумывая, не послать ли красавчика к чёрту и… не послала. Вместо этого зачем-то сказала правду. И чего мне вдруг пришло в голову изливать душу?