Ог вытащил из сумки деревянную коробку, хлопнул крышкой об землю и достал из коробки темную пузатую бутылочку, видимо, с лекарством. После вынул что-то странное, белое и мягкое, смочил его в лекарстве и принялся осторожно обрабатывать длинные бороздки раны на руке. Он морщился и изредка шипел сквозь зубы.

– Тебе помочь? – осторожно спросила Птица и тут же разозлилась на себя за свою смелость. Чего лезть к хозяину, когда не просят?

– А ты умеешь? – не поднимая головы, спросил Ог и кинул очередную испачканную белую штуку на землю.

– Нет, – коротко ответила девушка.

– Тогда не надо.

Впрочем, Ог и сам управился довольно быстро. Смазал края раны какой-то темной мазью – той самой, которой обрабатывал и ногу Ежу, – после замотал рану чистой полоской ткани. Кинул в огонь белые штуки и сказал:

– Твою ногу тоже надо осмотреть, Еж, и поменять повязку. Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Болит, но совсем чуть-чуть.

– Вот и славно.

Ог сам накормил Травку, подкладывая ей в мисочку мясо, порезанное на маленькие кусочки, после сказал:

– Холодно тут, потому придется нам всем как-то устраиваться вместе, иначе замерзнем. У меня есть еще одно одеяло, его хватит, чтобы укрыться всем четверым. Травку я пристрою около себя, а Еж ляжет между мной и Птицей, чтобы не замерзнуть. Там дальше видно будет.

Едва закончили ужин, хозяин взялся за миски, но тут девушка его остановила. Едва дотронувшись до его руки и пряча глаза, сказала:

– Посуду я могу помыть. Умею.

Ог улыбнулся, по-доброму, так, что снова обозначились ямочки на щеках, – Птица бросила на него короткий взгляд и тут же опустила ресницы – и сказал:

– Отлично. Давай.

Наконец посуда была вымыта, а лошади расседланы и накормлены – тут уже старался Еж. И даже нога мальчишки была обработана. Уставшая Птица растянулась на одеяле и почувствовала рядом с собой теплый бок хозяйского пса. Бояться уже не осталось никаких сил, поэтому она закрыла глаза и провалилась в сон.

Проснулась девушка от того, что ей страшно захотелось по маленькой нужде. Костер по-прежнему трещал где-то сбоку, у каменной скалы, отчего скала нагрелась и отдавала путникам мягкое приятное тепло. Лежать рядом с псом и Ежом было удобно. Ноги все еще гудели от усталости, но это было приятное ощущение, и Птица с надеждой подумала, что хорошо было бы подольше полежать и отдохнуть, чтобы ночь еще долго заканчивалась. И тут же обозвала себя дурой – в этих пещерах ночь не заканчивается никогда.

Осторожно выбравшись из-под одеяла, Птица поднялась и увидела охотника, сидящего на краю импровизированной постели. Он держал в руках свитки, слегка хмурился и временами подбрасывал дрова в огонь. За его спиной, прижавшись к хозяину бочком, посапывала заботливо укрытая одеялом Травка.

Ог даже не глянул на девушку. Быстро сбегав за выступ скалы, она вернулась, но вместо того, чтобы пролезть на свое место между Ежом и собакой, села на корточки у огня и протянула к пламени руки. Даже самой себе Птица не осмеливалась признаться, что ей приятно находиться рядом с хозяином. Об этом и думать не стоит, иначе Ог прочтет все ее мысли.

– Еще одну ночь проведем в этих подземельях и все. Дальше выберемся наружу прямо у Каньона Дождей, – тихо сказал Ог, не отрываясь от свитка.

Птица чуть не сказала по привычке: «Да, господин», но вовремя спохватилась. Зачем она тут сидит рядом с хозяином? Почему сразу не пошла спать? Вот, глупая!

– А ты знаешь, Ог, историю суэмцев? – послышался вдруг сонный голос Ежа.

– Знаю, – последовал короткий ответ.

– Расскажи, а?

Вот нахал! Хозяин ему что – странствующий развлекатель, который ходит по тавернам и рассказывает древние легенды и поверья?

– Что там рассказывать? – Ог пожал плечами. – Суэма когда-то была могущественной страной, причем единственной, поскольку кроме нее других стран не было. Только она одна во всем мире. И люди в ней не знали смерти и болезней. Они умели делать удивительные вещи, от которых их жизнь становилась легкой, светлой и приятной. Но однажды суэмцы нарушили главное повеление Создателя и открыли Дверь в храме на горе Верблюжий Горб. С той поры к ним и пришло проклятие. Древний город Хаспемил опустел, потому что его жители переродились, превратившись в выродков-баймов. После в баймов стали превращаться почти все суэмцы, жившие на севере.

Ог свернул свиток и посмотрел на Птицу темно-серыми глазами:

– Главное проклятие суэмцев заключалось в том, что они изменялись не внешне, а внутренне. Был один человек – стал совсем другой. Суэмцы могут чувствовать своих перерожденных. Так и возникли проклятые, баймы. А уже после в Суэме стали появляться люди наподобие нас. Наши предки пришли сюда из других миров, после Первой большой войны с баймами, построили города, королевства. Мы не такие умные и сильные, как суэмцы, и мы не живем столько лет, сколько они. У них смерть не имеет такой власти, какую она имеет у нас. Их земля и Создатель даруют им многие сотни лет для жизни, потому суэмцы не умирают от болезней и немощей, да и не знают, что это такое.

– А они вообще умирают? – тихо спросил Еж.

– Да. Пожив лет семьсот, они уходят к Создателю – так это у них называется. Суэмцы так и прощаются со своими умершими: «Встретимся у Создателя».

– А разве Создатель их не проклял? – осторожно проговорила Птица, по-прежнему стараясь не смотреть на Ога.

– Создатель никого не проклинал. Суэмцы сами взяли на себя то, что не следовало брать. Проклятие распространяется только на тех, кто переродился, на баймов. Но ведь немало суэмцев остались верными Создателю и не поддались чарам Двери. Они отстояли свои земли во Второй большой войне с баймами и по-прежнему живут в Суэме. А Дверь закрыли люди, пришедшие из других миров, – такие, как мы.

– Да, я слышал про Избранных, – оживился Еж, – про них немало всякого рассказывают. Про особенный меч, что может сразить даже духов Днагао, и про то, как был убит Великий дракон Гзмарданум.

– Что, прямо вот так, в темноте и хочешь поговорить о Гзмардануме? – усмехнулся вдруг Ог.

Птица нервно моргнула и по привычке схватилась за запястье, нахмурилась и всей душой пожелала Ежу провалиться пропадом. Опять болтает на ночь глядя. Глупая привычка!

– Да нет, просто… просто вдруг ты знаешь что-то интересное… – пробормотал, смутившись, мальчишка.

Ог усмехнулся, мотнул головой, хрустнул свитком, свернув его и положив к себе на колени. После посмотрел на Птицу, пристально, с легкой улыбкой, и спросил:

– А ты хочешь послушать интересные истории?

Девушка не знала, что сказать. Про Гзмарданума она точно не желает слушать тут, в темноте, когда смерть бродит совсем рядом, хватает за руки и дышит в затылок. Но ей хочется послушать Ога, очень хочется. И посмотреть, как становятся светлыми его странные глаза, способные менять свой цвет.