– Это… это что? – пробормотал Еж и растерянно схватился за нижнюю губу. Он всегда так делал в минуты особого напряжения – теребил пальцами нижнюю губу или тер кончик носа.

Птица вопросов не задавала. Она слишком хорошо помнила, как умер надхег, распластавшись перед Огом. И хозяин ничего не делал, вернее, делал, но невидимым образом. А управляться с деревяшками гораздо легче, чем с драконом, это совершенно ясно и понятно.

– Я умею передвигать предметы на расстоянии, – спокойно пояснил хозяин.

– Но как ты это делаешь? – почти шепотом пробормотал Еж, все еще тараща глаза на охваченные огнем дрова.

– Так же, как ты протягиваешь руки и берешь то, что тебе надо. Только я это делаю мысленно, силой своего духа.

– Духа? – глупо переспросил парень, и по его лицу было видно, что он ничего не понял.

Птица не смогла удержать улыбку. Ну и глупец же Ежик…

Сковородка сдвинулась на место, и на ней вновь зашипело растопленное сало, на котором хозяин жарил лепешки. Ог повернулся и глянул на Птицу. С улыбкой и смешливыми отблесками огня в глазах. Не так, как раньше: не со злостью и непониманием. И девушка смутилась. Она почувствовала, что хозяин хочет произвести впечатление, и вовсе не на Ежа. Ощущение это было слабым, она даже не успела обдумать его как следует. Птица смущенно кивнула в ответ и промолчала. Она просто не знала, что должна была сказать или сделать. Похвалить? Так ведь рабы не хвалят своих хозяев. Громко восхититься? Но Ог сразу уловит фальшь…

– А что ты еще умеешь, Ог? Умеешь вызывать огонь? – Ежу пришла на ум новая мысль, и он тут же высказал ее.

– Называй меня Саеном. В Каньоне Дождей меня знают под этим именем. – Хозяин повернулся к парню. – Огонь вызывать я не умею. Огненные стрелы пускать тоже. Но заставить человека выполнять мою волю могу.

Птица не удивилась. Она это почувствовала сразу, еще когда они только выбирались из Линна. Для нее это не новость. Удивляло то, что хозяин решил откровенно говорить с рабами. Но уже не так сильно, как раньше. Птица поняла, что Саен – необычный хозяин. Такой же необычный, как и его настоящее имя.

Последней проснулась Травка, и хозяин тут же усадил ее рядом с собой и принялся кормить. Поил сладким чаем, совал в руки лепешки и изредка дотрагивался ладонью до ее спины. Малышке такие прикосновения не нравились – она вообще не любила, когда до нее дотрагивались, любые прикосновения не любила. Потому Травка дергалась, ежилась и изредка мотала головой. Птица пристроилась на парочке поленцев, лежащих у костра, жевала лепешки, запивала их чаем, который ей пришелся по вкусу, и краем глаза наблюдала за Саеном.

Настоящее имя очень ему шло, и девушка время от времени произносила его в мыслях, словно обкатывала и обдумывала. Мягкое, короткое, легкое. Как пение ветра или шум прибоя на пляже. Саен. Настоящее имя, занесенное в Книгу живущих. Может, однажды хозяин скажет, в каком храме было записано его имя, и тогда Птица будет знать, каким богам молится охотник.

Прикасаясь к Травке, хозяин делился с ней собственной силой – это Птица тоже хорошо чувствовала. Каждое прикосновение – как небольшой ручеек. Для малышки это были дополнительные силы, чтобы выдержать долгий путь. Во время этой своей заботы о Травке хозяин казался немного другим. Зрелым и опытным, что ли. Сколько ему лет? Щетина на его щеках немного отросла за пару суток, но лицо – глаза, брови, губы – все приняло более мягкое выражение. Будто Саен стал им не хозяином, а старшим братом или хорошим другом. В такие минуты казалось, что ему лет тридцать – тридцать пять. Или чуть больше. А когда совсем недавно Саен с хитрой улыбкой двигал в воздухе поленца, то походил на юнца, забавляющегося простенькими фокусами. И Птица так и не могла угадать, сколько же ему лет.

После завтрака все двинулись в путь. Теперь у них было только две лошади. Саен взял себе Травку, пристроил перед собой в седле. Ежу велел забраться на лошадь Птицы. Это оказалось страшно неудобно, но зато он не дергался, не пытался заехать макушкой в подбородок и не пыхтел тяжело и странно. Хотя постоянно вертелся и говорил всякую ерунду о драконах, древних людях и их призраках. Темная подземная река особенно его впечатляла, и он то и дело пытался понять, водится ли тут страшная зубастая рыба и плавают ли драконы в этой воде.

Видимо, Саену надоела мальчишечья болтовня, потому что внезапно он обернулся, поднял брови – в факельном свете хорошо читалось раздражение у него на лице – и велел:

– Еж, не болтай ерунды. Раз я сказал, что драконов тут нет, значит их нет. Сейчас тут безопасно, потому давайте меньше болтать и быстрее ехать. Чем быстрее выберемся отсюда, тем будет лучше.

Птица отвесила подзатыльник Ежу и шепотом велела:

– Замолчи и не зли хозяина, болтун.

Собаки бежали рядом с лошадьми, молчаливые и верные. Темнота подземелий, судя по всему, их вовсе не пугала.

Птица долго не могла понять, как хозяин определяет время в такой темноте, ведь солнца они не видят и потому не могут понять, который час. Может, сейчас вовсе не день, а ночь? Но когда после нескольких часов пути снова сделали привал, девушка неожиданно заметила, как Саен достает из кармана штанов круглую железную коробочку с открывающейся крышкой и поняла, что у хозяина есть часы. Этот хитрый инструмент, определяющий время и без дневного светила, имели только самые состоятельные жители Линна: владельцы судов, капитаны, старейшины.

Часовым мастерством владели суэмцы и секретов своих никому не раскрывали, потому это удивительное приспособление привозили из Суэмы торговцы и просили за него очень и очень большую плату. Как ими пользоваться, Птица и понятия не имела. Странная штука, маленькая, блестящая и таинственная. И вот, оказывается, Саен владеет часами и знает, как определять время по ним. Значит, их хозяин человек очень умный, потому что не каждый смертный понимал такую премудрость, и богатый, раз смог позволить себе дорогостоящую и редкую вещь.

Еж, заметив, как хозяин убирает круглую коробочку в карман штанов, тут же шепотом спросил у Птицы:

– Это у него что?

– Часы, – четко ответила девушка.

Она старалась говорить тихо, но Саен все равно услышал.

– Да, это часы. Позже я научу вас определять время по ним. Вам это пригодится.

Вот тут Птица удивилась. Он их, их научит определять время? Да зачем это рабам? Для них время не существует, есть только хозяйские приказы и работа, которую надо выполнять. К чему рабам уметь различать время по часам, когда на небе есть солнце? Определяй себе, сколько хочешь…

В Линне старейшины хотели собрать деньги со знатных горожан, чтобы соорудить башню и нанять суэмских часовщиков. Тогда бы в городе были общие большие часы. Но никто не согласился. К чему такая трата денег, когда дневное светило светит всем бесплатно, и можно смотреть на небо, определяя время по солнцу? Это просто глупость – так сказали все горожане. И Птица была абсолютно с ними согласна.