— Я подожду, — сказал Никита.

Слышимость была прекрасная, наверное, Павел включил громкую связь. Когда он, видимо, войдя в ванную, заговорил с Тамарой, Никита явственно расслышал ее недовольный голос:

— Это хамство — названивать людям в медовый месяц!

— Ответь на вопрос, — попросил Павел. — Ты же знаешь, Никита не стал бы звонить по пустякам.

— Ничего я ему не скажу. Это не его дело.

— Паша, дай ей трубку, — попросил Никита.

— Нет, лучше я сам. Тома, почему ее не было на нашей свадьбе?

— Это не ваше дело, — повысила голос Тамара, хотя ее и так было прекрасно слышно.

Теперь она противопоставила себя им обоим.

— Хорошо, спроси у нее Нинин московский телефон. Нет, лучше адрес.

— Ничего я не скажу! — взвизгнула Тамара, когда Павел передал ей вопрос.

— Тома!

— Дай ей трубку, — повторил Никита, устав общаться через посредника.

— Что ты сделал с Ниной? — зазвучал визгливый Тамарин голос прямо у него в ухе.

— Ничего. А теперь слушай меня внимательно: если ты мне не скажешь ее адрес, я спрошу у твоей матери.

— Да как ты смеешь?! — Теперь ему пришлось слегка отвести трубку от уха. — Ты даже не знаешь, где мама живет!

— Мне Павел скажет, — спокойно возразил Никита. — Так что лучше скажи сама.

— Что тебе нужно от Нины?

— Это я скажу ей при личной встрече, а уж она, если захочет, расскажет тебе.

— Ничего я тебе не скажу. — Запас слов у Тамары сильно оскудел. Наверное, от злости.

— Хорошо, тогда передай трубку Павлу. И не вздумай отключать связь.

Видимо, Тамара именно это и собиралась сделать. А может, и кое-что похуже. Она же принимала ванну! Может, решила утопить навороченный мобильник с безлимитным тарифом, оплаченным на год вперед, сотней опций и роумингом по всему миру, его подарок другу на свадьбу? От нее всего можно было ждать.

«Не смей!» — донесся до него в трубке голос Павла. Никита понял, что его гипотеза верна. Потом послышались звуки борьбы и вопль Тамары: «Я тебе этого никогда не прощу!»

— Алло, — устало заговорил Павел в трубку. — Ты еще там?

— Прости, что порчу тебе медовый месяц… — начал Никита.

— Да ну его на хрен, — ответил Павел.

Наверное, уже вышел из ванной.

— Мне обязательно надо найти эту Нину, — сказал Никита.

— Это я уже понял.

Тут, похоже, из ванной вышла Тамара, потому что до Никиты опять донесся ее голос. Он разобрал слово «предательство». Павел на это проворчал: «Не валяй дурака». Он разозлился, а это было уже серьезно. И Тамара тоже это поняла. Она что-то жалобно проскулила, забормотала, теперь Никита ничего не мог разобрать.

— Что?! — вдруг взревел Павел. — Почему ты мне не сказала?

— Я еще здесь, — напомнил о себе Никита. — Чего она тебе не сказала?

— Нина Нестерова сидела в тюрьме.

— Меня это почти не удивляет, — признался Никита. — Я что-то в этом роде уже подозревал.

— Ты можешь мне объяснить, что произошло? — спросил Павел. — Пропало что-нибудь?

— Да вы что?! — Тамара вновь перешла на ультразвук. — Нина ни в чем не виновата!

— Передай ей трубку, — опять попросил Никита.

У него разболелась голова. Трехсторонний разговор начал сильно смахивать на театр абсурда.

— Как ты смеешь в чем-то обвинять мою подругу? — В голосе Тамары зазвенели слезы. — Нина лучше всех на свете, вы оба мизинца ее не стоите!

— Я ее ни в чем не обвиняю. Я только хочу знать, за что она сидела в тюрьме.

— Я не знаю! Она мне ничего не сказала! Сказала только, что ее подставили. Что это опасно и чтоб я ни о чем не спрашивала. Я даже не знала, что она в СИЗО. Я понятия не имела! Она мне только потом позвонила и сказала, что была под арестом по ложному обвинению. В общем, это неважно. Ее же выпустили! Им ничего не удалось доказать.

— А что, суд был?

— Не знаю, она не говорила. Что тебе еще надо?

— Ее московский адрес.

— Казарменный переулок, дом три. Квартира два. Все, оставьте меня в покое!

— Ну? Теперь ты можешь мне объяснить, в чем дело? — перехватил трубку Павел.

— Извини, старик, не могу. Это касается только Нины и меня. Сейчас я знаю ровно то же, что и ты. Но постараюсь все выяснить. В доме ничего не пропало, не волнуйся. И вообще ничего уголовного не было. Если она разрешит, я тебе потом все расскажу. Если нет — не обижайся. Может, она и мне ничего не скажет. Даже скорее всего.

— У тебя с ней серьезно?

— Серьезней некуда. Ты, пожалуйста, извинись перед Тамарой. Вали все на меня как на мертвого. Ванька-ключник, злой разлучник. Помирись с ней, хорошо? Но не давай ей звонить Нине. Хочу нагрянуть сюрпризом. О’кей?

— О’кей. — Голос Павла звучал неуверенно. — Н-да, задал ты мне задачку.

— Извини, старичок. Ей-богу, не хотел.

Вернувшись в Вильнюс, Никита поехал прямо в аэропорт. Его обуревали противоречивые чувства. Итак, Нина сидела в тюрьме. По ложному обвинению. Ее выпустили, потому что им ничего не удалось доказать. Так сказала Тамара. Да, но почему Нина ничего не сказала ему? Он же спрашивал, и не раз. Он же видел, что что-то есть! А она упорно молчала. Он же ей не какой-нибудь обсевок с поля! У них отношения. Весьма серьезные… во всяком случае, с его стороны. А она удрала, не сказав ни слова. Ну ничего, он все узнает.

Никита был страшно зол, но решил не устраивать сцены на вокзале. Месть подается к столу в холодном виде.

В аэропорту он сдал свою сумку в автоматическую камеру хранения и позвонил Бронюсу.

— Я лечу в Москву. Ты не мог бы при случае взять мою сумку в камере хранения и закинуть ее обратно в поселок?

— Без проблем. А что случилось? Нина с тобой?

— Нина едет поездом. Она боится самолетов.

— Вы что, поссорились? Извини, что лезу не в свое дело, но… она редкая девушка.

— Знаю. Нет, мы не ссорились… пока. Но мне надо кое-что выяснить у редкой девушки. Как только смогу, позвоню. И… знаешь, что еще? Не говори Нийоле. Я позвоню, как только что-то прояснится, — пообещал Никита. — Спасибо тебе за все.

— Все было так хорошо… — растерянно протянул Бронюс. — Ладно, только позвони обязательно.

— Обязательно.

Никита продиктовал другу номер ячейки и код, еще раз повторил, что это не срочно, что вещи можно забрать при случае, и они попрощались.