Перед самой посадкой Никита позвонил в Москву своему шоферу и попросил встретить его в аэропорту, но строго-настрого велел никому пока не сообщать, что он возвращается. Через полтора часа он был уже в Москве. А Нина все еще в Вильнюсе, подумал Никита. Дикость. Абсурд. Тут ему в голову пришла дикая, абсурдная мысль: а не могла ли Нина вернуться в поселок под Палангой? Нет, исключено. Хотела бы вернуться, взяла бы такси до Тракая, а не до Вильнюса. Тракай ближе к Паланге, и оттуда тоже ходят поезда. Она, конечно, где-то в Вильнюсе. Коротает время до поезда.

И все же для очистки совести Никита позвонил поселковому сторожу Юозасу и спросил, не возвращалась ли пани, что жила в коттедже пана Понизовского. Юозас ответил, что нет, не возвращалась. Никита бросил взгляд на часы. Рано он позвонил. Если Нине вздумалось вдруг вернуться в поселок под Палангой, она сейчас еще тащится в электричке, застревающей у каждого телеграфного столба, как ее Кузя. При мысли о Кузе у него защемило сердце. Вот уж кто точно ни в чем не виноват!

Да нет, не может быть, чтобы она вернулась в Палангу! Она же забрала все свои вещи, вспомнил Никита. Конечно, она едет в Москву. То есть еще не едет. Вечером отправится.

Шофер Леша ждал его.

— Домой, — сказал Никита. — И помни, ты меня не видел и не слышал.

Леша бросил на хозяина виноватый взгляд.

— С охраной приперся, — догадался Никита. — Надо было мне такси взять.

— Нельзя, Никита Игоревич. По инструкции не имею права!

— Ладно, пошли. Я без вещей. Что, все уже знают? Весь офис?

— Никак нет, Никита Игоревич, я только Рымареву сказал, а он сопровождение выделил, — оправдывался Леша. — Я ему говорил, что вы не хотите, чтоб на работе знали.

Рымарев Геннадий Борисович, генерал-полковник КГБ в отставке, был начальником службы безопасности финансово-промышленной группы «РосИнтел». Никита его не любил, — бабушка спустила бы с него семь шкур, довелись ей узнать, что он взял на работу кагэбэшника! — но очень уважал. Геннадий Борисович был профессионалом экстра-класса. Никите неприятно было это признавать, он предпочел бы думать, что все кагэбэшники только и умеют, что мастырить дела диссидентам да высасывать из пальца мнимые угрозы, чтобы оправдать собственное существование, но отрицать очевидное не стал, понимая, что на него работает специалист высшей категории. «На три метра под землей видит», — говорили о Рымареве сослуживцы.

Эти чувства — нелюбовь и уважение — были взаимными. Никита знал, что Рымареву было нелегко оставить государственную службу и перейти в частный сектор. Но он все-таки бросил в начале 90-х свою прогнившую контору, ушел в отставку, а поскольку семью как-то кормить надо было, нашел себе место в компании «РосИнтел» и быстро выдвинулся на руководящую должность. У «проклятых частников», к его удивлению, работа была организована честно и на редкость разумно, без бюрократических нелепостей, отравлявших ему жизнь на госслужбе, без подсидок, наушничества, интриг и стукачества. Правда, эти «вольняжки» ни аза не смыслили в безопасности. Рымарев, свирепый, как прусский фельдфебель, навел у них порядок и на дело рук своих взирал с гордостью.

В Литве Никита мог передвигаться свободно и без всякой охраны, там его никто не знал, кроме друзей, а он не любил «светиться». Он и в Москве не любил «светиться», но в Москве Геннадий Борисович требовал обязательного охранного сопровождения. Приходилось подчиняться.

Никита благополучно добрался до дому и Ду-сю застал врасплох.

— Никита Игоревич! — Она даже руками всплеснула. — Как же вы так? А у меня и не готово ничего, и обед не варила!

— Ни за что не поверю, Дусенька. Себе-то вы обед готовили? Вот и меня угостите.

На самом деле застать Дусю врасплох было невозможно. У нее всегда находилось в запасе что-нибудь вкусненькое. Из мотеля Никита уехал натощак и только в аэропорту перехватил чашку жидкого общепитовского кофе с казенным бутербродом. И теперь он готов был жевать шторы и грызть мебель.

— Картофельную запеканку будете?

Не бог весть какое блюдо — картофельная запеканка с мясом. Но Дуся готовила его изумительно, хотя и считала слишком скромным для хозяина. Ей нравилось, что тут и мясо, и гарнир — все вместе. «В одном флаконе», как говорилось в рекламе шампуня.

— Конечно, буду, — улыбнулся Никита, наблюдая за ее сложными умственными расчетами. Дусе всегда удавалось улучшить ему настроение.

— А как же без первого? У меня рассольник как раз кончился, я уж и кастрюлю вымыла…

— А вы налейте мне чаю покрепче в большую кружку, хорошо? Я с чаем съем.

Дуся сурово покачала головой. Она считала, что чай — это не первое, а так, вода одна. Никакой основательности.

— Может, какао сварить? — спросила она.

— Спасибо, не нужно. Лучше чаю. Я пойду к себе в кабинет, у меня работа срочная. Меня ни для кого нет.

Он ушел в кабинет и сел за компьютер. В Интернете Нины Нестеровой не оказалось. Это его не удивило. У нее не было собственного бизнеса, она была, как она сама выражалась, «наемным работником». Никита вызвал на экране карту Москвы и нашел Казарменный переулок. «Какое ужасное название!» — подумалось ему. Оказалось, что переулок находится совсем близко от него, в самом центре, у Покровки. Никита распечатал карту.

Дуся вкатила в кабинет столик на колесах. На столике дымилась огромная порция запеканки с грибной подливкой: Никита как-то раз сказал ей, что присутствие грибов автоматически повышает разряд любого блюда. Она запомнила и с тех пор всегда держала грибы наготове на всякий случай. Рядом с тарелкой возвышалась его любимая большая кружка с крышечкой, в которой чай долго не остывал.

— Я салатик порезала, — сказала Дуся.

— Спасибо, — кивнул Никита.

Он отыскал в Интернете Кристу Нильсен. Ему это ничего не давало, но он пробежал глазами сайт и внимательно вгляделся в фотографию пышнотелой платиновой блондинки, этакой постаревшей Мэрилин Монро. Потом отвернулся от компьютера и принялся за еду.

Свадьба Павла и Тамары состоялась первого июня: Тамара не хотела выходить замуж в мае. «А то потом всю жизнь маяться будем», — объясняла она. Свадьба была первого июня, и Нины на ней не было. Значит, она еще была в своей «командировке»? Как ловко она тогда ушла от ответа, вспомнил Никита. Про соседку начала рассказывать… Стало быть, первого она еще была в тюрьме. А уже шестого появилась в поселке под Палангой. Ночь ехала в поезде. Значит, где-то в этом кратком промежутке… Ну, допустим, заграничный паспорт у нее был. За пару дней она получила визу. Хотя тут удивляться нечему: Никита знал, что Тамара работает в консульском отделе МИДа. Она и пробила подруге визу, это к бабке не ходить. Времени у нее было навалом. Затянула со свадьбой, вот и попала между двумя круизами. Пришлось ждать отплытия.

Никита все съел, допил чай и выкатил столик за дверь кабинета. Он терпеть не мог вида грязных тарелок и объедков. Оленька повсюду оставляла крошки печенья, огрызки яблок, а Дуся ходила и убирала за ней… «Не отвлекайся», — сказал себе Никита.