Что же получается? В прошлый раз Андрей писал много статей.К нему не стали бы прислушиваться, если бы не начались вокруг строительствакакие-то интриги и конкуренция. И назначили экспертизу. Теперь же конкурентыустранены. Финская фирма получит контракт, и никто шума поднимать не будет —все довольны.

Да, но Андрей Чепцов сейчас человек известный, его статья непрошла бы незамеченной. И он-то уж точно знает, что новое место строительстваедва ли не опаснее предыдущего! Ведь у него есть точная информация — всематериалы этого Игоря Осетрова, который занимался в свое время исследованиямипрофессионально. Но почему же он молчит?

Я подошла к телефону и набрала номер редакции. Ответили, чтоЧепцова сейчас нет, но он обязательно будет через час или полтора. Я подумалаеще немного и стала собираться, потому что интуиция подсказывала мне, чторазговор у нас с Андреем будет серьезный, и телефон тут не поможет. Я должнавстретиться с ним лично.

Евгений Иванович общественным транспортом доехал доМосковского вокзала. Он не любил ездить на троллейбусе, его раздражалиприкосновения незнакомых, плохо одетых людей, раздражали гвалт и сутолока, но всегодняшней ситуации нельзя было воспользоваться служебной машиной, а послепредательского поведения шофера — в особенности.

Войдя в большой зал вокзала, он взглянул на цифровое табло.До сеанса связи оставалось две минуты. Подойдя к нужному таксофону, чтобы егоне занял какой-нибудь случайный пассажир, он огляделся. Люди спешили по своимделам, возле памятника Петру Первому толпилась группа шумных школьников срюкзаками. Ничего подозрительного не было.

Точно в назначенное время Парамонов снял трубку.

Этот таксофон внешне не отличался от всех остальных, но унего был маленький секрет. В строго определенное время, сняв трубку, высоединялись не с городской телефонной сетью, а с другим телефоном-автоматом,находящимся на другом конце города. Этой линией связи Евгений Ивановичпользовался для того, чтобы переговорить с наемным специалистом, дать емузадание или сообщить о способе оплаты.

— Служба ремонта? — произнес он условнуюфразу. — Автомат А-16 неисправен.

— Заказ принят, — ответил ему голос втрубке, — ремонт будет произведен. Сообщите параметры.

— Объект, с которым вы имели дело. Тот объект, которыйвы прикрывали в сквере и на Садовой.

— Уточните, — переспросил голос, — требуетсяприкрытие?

— Нет. — Евгений Иванович удивился: в голосеисполнителя ему послышалось какое-то напряжение. — Нет, — повторилон, — требуется ремонт.

— Вас понял, — ответил голос в трубке.

Показалось Парамонову или пауза до ответа

была чересчур велика?

— Вас понял. Заказ принят. Порядок оплаты?

— Та же сберкасса, — ответил ЕвгенийИванович, — счет номер пятьсот тридцать один. Код доступа получите послеподтверждения ремонта.

— Заказ принят, — повторил голос в трубке.

В редакцию я попала часам к шести и поняла, что выбраланеудачное время, — на столах стояли бутылки и два торта, а редакционныедевицы торопились с последними приготовлениями и на меня поглядывали с досадой,если не со злостью.

Андрей не выразил особенной радости при моем появлении,однако приветливо улыбнулся и развел руки — вот, мол, никак не поговорить,может, в следующий раз. Я сделала вид, что не понимаю намека, и глазами указалаему на дверь — выйдем, мол, в коридор, а тот тут слишком шумно. Он подчинился.Я шла за ним по коридору, и сердце ныло. До чего же он хорош! Веселый,оживленный, обаятельный… Андрей остановился в конце коридора у окна с широкимподоконником и в ожидании смотрел на меня.

— Очень хорошая статья, — начала я тихо, —мне очень понравилась…

— Да-да, — он рассеянно отвел глаза., —кажется, получилось.

Постояв еще немного и почувствовав, что в следующую секундуАндрей спросит, есть ли у меня к нему конкретные вопросы, а узнав, что нет,просто уйдет, возможно даже не извинившись, я решилась.

— Ты собираешься продолжать?

— Что продолжать?

— Продолжать публиковать серию статей про строительство«Невского Диснейленда».

— Нет, а зачем? — он удивленно пожалплечами. — Та статья свое дело сделала…

— Но какое дело? — Тут уже настал мой чередудивляться. — Я слышала, что строить будут в другом месте, но послушай, тыже должен помнить, что возле деревни Маршево местность уже заражена!

Какая деревня? Маршево? — Он смотрел недоуменно. —Ах да… Слушай, — начал он решительно, — давай разберемся. Ты пришлако мне, дала информацию, я провел расследование и написал статью. Чего ты ещеот меня хочешь? Зачем ты вообще приходила?

— Да сейчас речь не обо мне! — нетерпеливоперебила его я. — Речь о том, что строить детский развлекательный центрбудут на радиоактивной земле! И почему ты, зная об этом, ничего не пишешь?

Да кому это интересно! — закричал он. — Ты непонимаешь специфики нашей работы, — продолжал Андрей, несколькоуспокоившись. — Я написал интересную статью, раскопал факты, которыесмогут заинтересовать читателя. Люди, читая, следили за ходом расследования,чувствовали себя непосредственными участниками событий. Сидит какой-нибудь ИванИваныч на собственной кухне и читает статью. А там сказано, как журналист —простой, обычный человек, раскрыл преступление гораздо раньше милиции. Иподробненько так все изложено — туда поехал поговорить, сюда заскочить неполенился. И никаких средств особенных не использовал, и времени немногопотратил. Не то что милиция — куча народа, ОМОН в «пятне», машины, мигалки… Атолка — чуть… Потому что мы с Иваном Ивановичем все раньше их поняли, у себя накухне проанализировали, чаек попивая, и теперь гордимся, какие мы умные. Исмерть профессора расследовали, и милиции на ошибки указали, и даже начальство,чиновников этих, немножко укусили. Ведь сняли же главного-то, Вахромеева, иликак его там…

— Это твоя позиция или Иван Иваныча? — Я тоженемного успокоилась и слушала Андрея с интересом.

— А ты мне что предлагаешь? — Андрей даже неудостоил меня ответом, он продолжал развивать свою мысль. — Ты предлагаешьмне стать правдолюбцем и склочником. Дескать, вот, добился своего, снялиглавного начальника в управлении, так он опять недоволен! И какого,спрашивается, рожна ему нужно! Потому что даже простой человек Иван Ивановичпонимает, что хоть весь город на уши поставь, тонну бумаги израсходуй нагазеты, всколыхни, так сказать, общественное мнение, все равно строить будуттам, где начальство захочет! А у него, у начальства, всегда свои резоны. Иникакой плетью этого обуха не перешибешь! Так что, извини, дорогая, каждый должензаниматься своим делом. Моя работа — это писать. А правду искать — это, еслипо-честному, совсем не работа, а так, времяпрепровождение для неудачников.