– А хрен их знает. У «духов» дорог много. И шарится их по горам немало. Выживать как-то надо…

– Может, и случайные торговцы.

– Разве бойцы просыпали бы насвай? Или сломали бы ветку при отходе? Профессионалы ушли бы чисто, не оставив ни малейшего следа.

– Я, конечно, к Дрейку отношусь хреново, но считаю, что нужно сообщить ему о том, что мы обнаружили в ходе марша, – посоветовал Шепель.

– Ну, сообщу, и что? Дрейк посмеется, скажет, мол, мы своей тени скоро пугаться будем… «Духов» кто-нибудь видел? Нет. След? Насвай? Сломанная ветка? Да это кто угодно мог сделать, и необязательно сегодня… Нет, ребята, Дрейк в нашем деле не советчик. Продолжаем марш. Возможно, дальше обстановка прояснится… – Тимохин включил станцию и вызвал майора Гарина: – Третий! Десятый пойдет по вершине южного склона, к тебе я отправлю Девятого.

– Понял!

Командир «Ориона» приказал Чернову идти по вершине и предупредил об этом майора Макарова, после чего отдал команду Шепелю:

– Вперед, Миша!

Передовой дозор вышел на середину ущелья. Группа продолжила марш. У поворота Шепель вновь остановил дозор:

– Дрозд! Давай к южному склону и глянь оттуда, что за утесом.

Дрозденко, используя складки местности, направился к южному склону. Оттуда подал знак рукой – все чисто.

Шепель взглянул на Кима:

– Мы идем до следующего изгиба, Дрозд прикрывает. Ты шарманку свою не выключай, мало ли что… Выходим.

Шепель и Ким под прикрытием Дрозденко вышли на середину ущелья, делавшего здесь два изгиба – вправо и влево, осмотрели скалистые склоны.

– Хорошее место для засады, а, Леня? – проговорил майор.

– Неплохое, – согласился Ким. – Но слишком маленькое. Тут от силы отделение можно накрыть, и то если оно кучей выйдет на этот серпантин.

– Что показывает аппаратура?

– Мин нет.

Михаил повернулся, подал знак Дрозденко. Капитан перебежал к правому северному склону. Шепель и Ким прошли до правого поворота. Из-за утеса они увидели довольно длинный широкий участок ущелья с кустарниковой растительностью вдоль подножий обоих склонов.

– Так, – проговорил майор, – и что мы имеем? Место для засады еще лучше, но «душков» не видать… – Он вызвал на связь Тимохина: – Первый, это Четвертый!

– Слушаю!

Шепель доложил командиру отряда об обстановке на серпантине и об открытом, длиной с километр, участке ущелья. В ответ командир группы приказал:

– Занять позиции и наблюдать за обстановкой!

Бойцы передового дозора укрылись за валунами, внимательно осматривая через оптику ущелье и особенно кусты у подножий склонов.

Тимохин тем временем вызвал Макарова:

– Пятый, это Первый. Ты где?

– Прошел изгибы, сейчас нахожусь над подгруппой Четвертого.

– Что видишь?

– Прямой участок ущелья длиной примерно в километр.

– А что на твоей вершине?

– Голый камень. Дальше невысокая гряда; севернее, метрах в пятистах, роща, за ней крупный лесной массив. «Духов» не наблюдаю.

– Десятого видишь?

– Да, он только что прошел изгибы, на той вершине рельеф местности сложнее.

– Хорошо. – Тимохин переключил станцию на всех бойцов группы: – Внимание, «Орион»! Продолжаем движение. Подгруппе Четвертого идти в контакте с Пятым и Десятым. Третьему повышенное внимание собственной зоне ответственности. Вперед!

И группа российского спецназа продолжила марш.

Несмотря на частые остановки, страховочные мероприятия и разведку отдельных участков ущелья, «Орион» в 19.40 вышел к утесу, за которым на расстоянии в восемьсот метров лежал брошенный кишлак Ханбак. Рассредоточив бойцов вдоль северного склона, Тимохин с Соловьевым и Шепелем вышли к утесу, залегли за небольшой грядой, откуда просматривался весь кишлак. Стемнело, и офицерам пришлось использовать приборы ночного видения. Они разглядывали Ханбак в течение пяти минут. Наконец Тимохин поднял «ночник» на лоб и откинулся спиной на валун.

– Ну, что интересного видели, ребята?

– Да ничего, в общем-то, – пожал плечами Соловьев. Развалины. Только вдоль северного склона две коробки домов да фрагменты дувалов.

– Дома явно нежилые, но и не разрушены, – добавил Шепель. – На пологой крыше второго здания лежит куча какого-то хлама. Склоны «чистые», в развалинах признаков наличия людей и животных нет. С виду пустой брошенный кишлак.

– А полуразрушенный сарай на западной окраине бывшего селения?

– А что сарай? – Шепель посмотрел на Тимохина. – Одни стены, да и те наполовину сохранившиеся.

– Странно… В начале кишлака два практически неразрушенных дома, в конце – сарай, а между ними – сплошные развалины…

– Да и сам кишлак небольшой. Тут и было-то всего не более десяти-двенадцати дворов. Центр разбомбили, с окраины люди ушли…

– Пятый! – вызвал Макарова Тимохин. – Ответь Первому!

– Пятый на связи!

– Что у тебя?

– Местность плохая. К ущелью почти вплотную, где-то над вторым уцелевшим зданием, подходит овраг, который тянется из довольно крупной рощи.

– Далеко от ущелья до рощи?

– По дальномеру восемьсот двадцать метров, но это по прямой. Овраг тянется где-то на километр.

– Он должен обрываться в ущелье… Что ж это получается, во время дождей водный поток падал прямо на крышу второго дома?

– Нет. Перед ущельем овраг запружен; от каменной дамбы отходит арык, он тянется на северо-запад. Видимо, вода падает в ущелье где-то на приличном расстоянии от кишлака.

– Дамба в хорошем состоянии?

– Внешне – да, я не подходил к ней.

– Понятно. Что в кишлаке?

– Ничего. Точнее, никого. Обычный брошенный кишлак. Есть черные дыры среди фрагментов зданий и заборов – подвальные проломы. Но сейчас что-либо рассмотреть в них невозможно.

– Осмотрись еще раз. Найди подходящее место, которое видел бы и Десятый, и отдыхай. На отдых тебе четыре часа. В 0 часов подъем!

И командир «Ориона» переключился на прапорщика Чернова, вышедшего на рубеж подготовки зачистки объекта по южной вершине.

– Десятый, это Первый! Тяжело дался крайний участок марша?

– Ничего, рельеф вершины очень сложный. Но с другой стороны, на данном участке также чрезвычайно сложно рассредоточить банду для ведения огня сверху. Так что в принципе для нас этот рельеф в плюсе.