– Ну что ж! Половина всего принадлежит тебе, и ты волен поступать со своими средствами так, как хочешь. А я считаю, что должен иметь какое-нибудь обеспечение для моей половины, ведь это риск, большой риск. Есть ли у вас какой-нибудь залог? Не ожидаете ли каких-либо поступлений? Наследства? Ведь теперь есть такое понятие, как право на пожизненное владение?

Нет, ничем таким молодые люди похвастать не могли.

И Джеремая подвел итог:

– Ну, значит, и я должен поступить так же, как ты, и принять в качестве залога вашу репутацию. Это – отличный залог, юноши, самый лучший из всех, без него я ни за что не согласился бы на это, ни за что, даже если вы заплатили бы мне пять тысяч за репутацию фирмы, товар и оборудование. Ведь магазин «Джон Фостер и сын» существует в Монксхейвене уже больше восьмидесяти лет, и думаю, никто из живых, да и из мертвых тоже, не мог бы сказать, что Фостеры обманули его хоть на пенни или что я недодал товар ребенку или какому-нибудь простачку.

Все четверо пожали друг другу руки с такой искренней радостью, словно завершили юридическую процедуру, сделавшую молодых людей компаньонами. Лица стариков освещали улыбки, глаза молодых людей горели надеждой.

– Да, – произнес Джеремая, – мы еще не рассказали вам о деталях. Вы благодарите нас, но пока вы имеете кота в мешке, однако мы обо всем позаботились заранее и изложили все условия на бумаге.

Он взял с полки над камином сложенный лист бумаги, надел очки в роговой оправе и принялся читать вслух, иногда поглядывая на молодых людей поверх стекол, чтобы увидеть их реакцию. Обычно он читал вслух только Библию своей экономке, причем делал это ежедневно, и, как и многие другие, декламировал этот торжественный текст особым тоном, и теперь неосознанно с той же выспренностью он перечислял суммы в фунтах, шиллингах и пенсах.

– Средняя выручка за последние три года – сто двадцать семь фунтов три шиллинга семь и одна шестая пенса в неделю. Прибыль составила тридцать четыре процента, при максимально возможной точности. Чистая прибыль предприятия, за вычетом всех расходов, за исключением платы за аренду дома, который принадлежит нам, составляет две тысячи двести два фунта в год.

Сумма была намного большей, чем представляли себе Хепберн и Кулсон, и в их лицах отразилось удивление, граничащее с замешательством, хоть каждый и пытался сохранять невозмутимое и внимательное выражение.

– Деньги немалые, ребята, и Господь да поможет вам правильно ими распоряжаться, – произнес Джеремая, на минуту оторвавшись от документа.

– Аминь, – сказал Джон и покивал головой, чтобы придать значимость своему слову.

– А предложение наше таково, – продолжал Джеремая, снова сверяясь с документом. – Общая стоимость товара и оборудования будет составлять две тысячи сто пятьдесят фунтов. Если пожелаете, можете пригласить оценщика и аукциониста Джона Холдена или просмотреть бухгалтерские документы и счета, а лучше всего – сделать и то и другое, чтобы сверить результаты. Но за основу сделки мы принимаем названную сумму, которую вы и получите в свое распоряжение. Взамен вы обязуетесь платить нам пять процентов от этой суммы поквартально; это получается сто семь фунтов десять пенсов годовых, во всяком случае, за первый год. Затем, по мере погашения основной суммы, ваши платежи постепенно будут уменьшаться, погашение должно составлять двадцать процентов в год, таким образом, вы выплатите нам основную сумму за пять лет. Что касается арендных платежей, включая все надворные постройки, причальные сборы, склад, здания и помещения, по нашим подсчетам, эта сумма составляет шестьдесят пять фунтов в год. Таким образом, вы должны будете уплатить нам, братьям Джону и Джеремае Фостерам, шестьсот двенадцать фунтов и десять пенсов из прибыли магазина, и при нынешнем уровне прибыли вам останется примерно пятьсот восемьдесят девять фунтов десять пенсов, эту сумму вы разделите между собой.

Этот план был тщательно разработан братьями во всех подробностях. Они опасались, что Хепберн и Кулсон будут поражены суммой прибыли, и устроили скользящую шкалу платежей таким образом, что доход первого года должен сократиться, по их мнению, весьма умеренно, но для молодых людей, которые никогда в жизни не владели суммой более пятидесяти фунтов, эти деньги представлялись огромным, почти несметным богатством. Да, это был замечательный случай, когда благополучие стало заслуженной наградой за труд на столь раннем этапе жизни.

Некоторое время братья были расстроены тем, что не слышат от молодых людей никакого ответа. Затем Филипп встал, чувствуя, что любые речи, произнесенные сидя, не смогут должным образом передать чувства благодарности, и Уильям сразу же последовал его примеру. Хепберн начал свой ответ в официальной манере, примерно так (это он прочел в йоркской газете), как уважаемые представители общества благодарили за пожелания доброго здравия.

– Я не могу выразить свои чувства, – тут Кулсон слегка толкнул его локтем, – а также чувства благодарности своего товарища. О господин Джон! Господин Джеремая! Я думал, что когда-нибудь это случится, вернее, что это будет еще не скоро, но я не мог себе представить, что вы передадите нам так много и что все произойдет так легко. У нас прекрасные добрые друзья, правда, Уильям? И мы будем стараться изо всех сил, чтобы оправдать ваше доверие.

Голос у Филиппа немного дрогнул от воспоминания, которое в этот необычный, волнующий момент вырвалось наружу.

– Жаль, что мама не видит нас в этот день.

– Она увидит тебя в еще более радостный день, парень, когда ваши фамилии – твоя и Уильяма – будут красоваться над входом в магазин вместо вывески «Дж. и Дж. Фостер».

– Нет, господин, – сказал Уильям, – этого не будет никогда. Скорее уж я откажусь от компаньонства. По крайней мере, на вывеске нужно указать, что прежде это был магазин Дж. и Дж. Фостеров, и то мне эта идея не по нраву.

– Ладно, ладно, Уильям, – отозвался Джон Фостер, очень довольный, – у нас еще будет время это обсудить. Осталось сказать еще одну вещь, так ведь, братец Джеремая? Мы не хотим, чтобы об этих переменах говорили в Монксхейвене до тех пор, пока вы официально не станете компаньонами. Нам ведь тоже еще нужно организовать банк, а также выполнить все юридические формальности, после того как вы проверите бухгалтерию и еще раз вместе проведете переучет товарных запасов; возможно, наша оценка товара завышена или оборудование не стоит столько, сколько мы насчитали. В общем, вы должны пообещать, что никому не расскажете о нашей сегодняшней беседе. А нам с Джеремаей предстоит оплатить счета, попрощаться с нашими поставщиками и производителями товаров, с которыми фирма Фостеров вела дела семьдесят или даже восемьдесят лет. Когда мы сочтем это целесообразным, мы представим одного из вас в качестве наших правопреемников и друзей. Но все это в будущем. Пока же вы оба должны дать нам слово никому не рассказывать о том, что произошло здесь сегодня, до тех пор, пока мы с вами снова не вернемся к этой теме.

Кулсон пообещал сразу. А Филипп немного замешкался. Он думал о Сильвии, живой девушке, почти так же часто, как о своей покойной матери, которая перед смертью вверила своего сына заботам Господа, Отца всех одиноких; и вот теперь он видит желанную чашу, но испить из нее сможет не сразу, лишь через некоторое время, и от этой задержки спокойный и сдержанный Филипп испытывал в голове некий зуд, но его, словно молния, пронзило раскаяние, и он пообещал то, что от него требовалось: хранить тайну. Затем обсудили еще некоторые детали проверки отчетов Фостеров, что для молодых людей представлялось совершенно лишней процедурой в контексте предстоящих поездок и знакомств с деловыми партнерами. Затем они попрощались, и Хепберн с Кулсоном начали одеваться, при этом, к их глубокому возмущению, Марта стала им помогать, как всегда помогала своему хозяину. И вдруг их снова пригласили в гостиную.