Еще через полчаса, сделав всего пару глотков – причем в сумме я даже одного напитка не осилила, – я почувствовала острую необходимость выйти на свежий воздух. Как только я набрала в легкие воздух, меня неожиданно вырвало прямо на дверной порог. Мне стало легче, и я заявила друзьям, что вот теперь для меня начнется настоящая гулянка! Но не прошло и десяти минут, как мне захотелось домой, и только домой. Друзья, хихикая, проводили меня, потому что я едва ли дошла бы самостоятельно, а дома меня опять вырвало. В семь часов вечера я наконец лежала в постели. Вот как бывает, когда не срабатывает один из отвечающих за усвоение алкоголя ферментов.

Алкоголь, между прочим, ядовит даже для дрожжей, от которых он, собственно, и происходит. В процессе брожения дрожжи питаются сахарами и образуют, в частности, этанол. Он накапливается, и превышение 15 %-ного порога содержания спирта имеет самые неприятные последствия для дрожжевых клеток. В конечном счете они погибают от продукта собственного обмена веществ – поистине трагическая смерть.

Сама я лишена удовольствия ощущать приятный алкогольный дурман, но трезвое наблюдение за подвыпившими людьми – это тот еще спектакль. Вообще-то в обществе нетрезвых, потерявших над собой контроль людей чувствуешь себя неуютно, но человечество уже тысячи лет знакомо с алкогольным допингом, люди свыклись с ним и со всем ему сопутствующим. Интересно, что при этом мы поносим все прочие химически обусловленные наркотические состояния. С другой стороны, увы, вынуждена признать: вечер с вином все же веселее, чем без него.

Особенно для Дино; на него, как оказалось, алкоголь воздействует благотворно. Уже два часа он блещет остроумием, которое в трезвом состоянии скрывает за молчанием. Интересно, а это отчего происходит? Что такого творит молекула этанола с нашим организмом, что мы чувствуем себя раскованнее и увереннее в себе? Давайте теперь посмотрим на химию алкогольного дурмана.

В желудке и тонком кишечнике этанол абсорбируется и попадает в кровеносную систему. Большая его часть уводится в печень, которая принимается за свою работу – ферментативное расщепление. Малая часть выводится через легкие и вместе с ацетальдегидом производит хорошо знакомый нам эффект – перегар. Неприятно для окружающих, но практично для полиции в качестве первого признака, что человек выпил. Все эти процессы не что иное, как разумные попытки организма как можно скорее отделаться от алкоголя. Но он, как правило, не успевает за средней скоростью пития, и излишки этанола через кровеносное русло попадают в мозг. Тут-то все веселье и начинается.

На мозг алкоголь действует подобно успокоительным или обезболивающим средствам. Что, казалось бы, странно, если вспомнить горланящих песни и танцующих на столах пьяных. На самом деле алкоголь оказывает на нервную систему затормаживающее воздействие, хотя принявшие на грудь и чувствуют себя раскрепощенно. Точнее говоря, он нарушает коммуникацию между нервными клетками. Они общаются между собой посредством нейротрансмиттеров – вспомним главу 7 и серотонин. Сейчас я расскажу еще о двух нейротрансмиттерах, чтобы вам потом было легче представлять себе свое подвыпившее «Я».

Молекула под названием глутамат (или глутаминовая кислота) нам уже встречалась, это одна из 20 образующих белки аминокислот. Но глутамат действует так же, как нейротрансмиттер – точнее, как возбуждающий нейротрансмиттер. Связываясь со своим рецептором, глутамат активирует коммуникацию между нервными клетками, в результате чего увеличивается число посылаемых ими сигналов.

В качестве его антипода выступает тормозящий нейротрансмиттер ГАМК; это сокращение от гамма-аминомасляной кислоты. Когда ГАМК связывается со своим рецептором, он тормозит коммуникацию, и таким образом сигналов передается меньше.

Мы уже не раз упоминали мозговые рецепторы – помните, сравнивали их с парковочными местами? Давайте разберемся с ними чуть подробнее, по крайней мере, в контексте алкогольного опьянения. Как и многое в нашем организме, рецепторы состоят из белков. Здесь мы можем представить их себе как некоего рода туннель или канал, который обычно закрыт. Но когда с рецептором связывается совместимый с ним нейротрансмиттер, эти каналы на короткий момент открываются, и ионы (например, натрий-, калий-, кальций-или хлорид-ионы) могут по нему пройти. Так же как в батарейке мобильника, при прохождении этих заряженных частиц возникает напряжение, и оно дает нервным клеткам возможность посылать электрические сигналы. Если ионы заряжены положительно (катионы), нервная клетка выстреливает сигналы. Это то, что происходит в глутаматном рецепторе. Если ионы заряжены отрицательно (анионы), сигналы подавляются. Это происходит в ГАМК-рецепторе.

Но теперь на сцене появляется этанол и устраивает великую путницу. Ведь его молекула взаимодействует как с глутаматным, так и с ГАМК-рецептором. В глутаматном рецепторе поток ионов тормозится. Таким образом, алкоголь понижает возбуждающее действие глутамата, нервные клетки начинают посылать меньше сигналов. А у ГАМК-рецепторов этанол, наоборот, способствует прохождению большего количества ионов – он как бы не дает каналам какое-то время закрываться. Следовательно, тормозящее воздействие ГАМК алкоголем усиливается. И в результате нервные клетки посылают меньше сигналов.

Получается, что алкоголь двояким образом притормаживает нашу мозговую деятельность. Это, в частности, объясняет, почему под алкогольными парами мы орем и пляшем на столах, – пониженная мозговая активность, помимо прочего, подавляет социальную тревожность и вообще самоконтроль. Когда нейроны меньше коммуницируют между собой, у нас не получаются даже такие простые вещи, как, например, идти прямо, не шатаясь. Человек к тому же начинает запинаться, еле ворочать языком, медленно реагирует. И еще: при пониженной активности головного мозга человек принимает не самые умные решения. Если вам случалось когда-нибудь напиться, наверняка найдете свои байки на этот счет. И вообще, в этом состоянии человек меньше думает, хуже воспринимает действительность и помнит потом меньше.

При нормальных обстоятельствах ГАМК с его тормозящим воздействием – это очень важный нейротрансмиттер. Совершенно очевидно, что нам нужны активные мозговые клетки. Но здесь не действует правило «чем больше, тем лучше». ГАМК помогает нам упорядочивать информацию и дифференцировать раздражители. Без тормозящего действия сохранять ясность ума было бы трудно – от сенсорной перегрузки мы просто загнулись бы. Поэтому медикаменты, повышающие концентрацию ГАМК, используются при лечении эпилепсии. Я вот даже думаю иногда: наверное, пьяные с их спящей мозговой активностью мыслят довольно-таки ясно, но чертовски мало. Не могу сама проверить на практике, но это по крайней мере объяснило бы, почему люди под мухой без конца повторяют одну и ту же мысль.