И долго-долго вся страна, замирая, слушала доносящиеся из приемников и телевизоров незабываемые строчки: «У меня две мысли в голове. Обе они — о тебе…»

Волкова и Ягняткин

Ягняткин в жаркий день пошел к озеру, напиться. С горя. Он неоднократно наблюдал, как напиваются мужчины у пивного ларька над грязноватым городским водоемом, и решил, что ему в его печали лучше всего будет впервые в жизни испытать прелести невменяемости именно в этом популярном месте.

Ягняткин не пил с детства. В восьмом классе он попробовал поучаствовать в общественной жизни класса. Это закончилось промыванием желудка и стойким отвращением как к спиртному, так и к общественной жизни…

С тех пор Ягняткин жил на отшибе. У него не было девушек, друзей по дискотекам и мужских хобби. Незаполненное личной жизнью время он отдавал учебе и работе. В результате у него была замечательная компьютерная специальность, много публикаций в зарубежных журналах и приглашения на работу от множества всемирно известных компаний.

На данный момент Ягняткин был в печали из-за того, что начальник не отпускал его в его же, Ягняткина, собственный отпуск, за его же, Ягняткина, собственный счет в Англию, на симпозиум. «Ты, Ягняткин, трудись над проектом, а не раскатывай по Европам», — отрезал шеф.

Спорить Саша не умел. Простое слово «нет» застревало у него в гортани, словно рыбья кость. Ягняткин кашлял, краснел, но так и не мог вымолвить волшебное слово, которому иные дети научены с пеленок. И теперь ему необходимо было что-то сделать со своей неудавшейся жизнью — совершить поступок или хотя бы напиться…

Ягняткин купил бутылку пива и сел на скамеечку под кустиком, чтобы накачать организм этим крепчайшим алкоголем.

И тут раздался страшный грохот и рев. Возле скамеечки остановился инопланетного вида агрегат. Мотоцикл. Но какой! Настоящий «харлей». И, перекинув через чудище невероятно длинную ногу, с него сошла Она. Маня Волкова.

На нее стоило поглядеть. В джинсах и высоких ботинках с заклепками. В кожаной безрукавке, которая держалась на одной пуговице в ложбинке роскошной груди. Звенящая цепями, сияющая потным загорелым телом, сверкающая желтыми глазами, ослепительно улыбающаяся ярко-алым ртом во все хищные зубы…

Выхватив у бедного Ягняткина бутылочку, она одним глотком проглотила содержимое и, длинно сплюнув, рыкнула:

— Шо, чувак, прокатить?

Ягняткин встал на дрожащие ножки и вежливо проблеял:

— Огромное спасибо за ваше любезное приглашение, но я не люблю этот вид транспорта…

— Ты шо, чувак, стремаешься? Не боись! Я тебя тихонечко… Тетя хорошая, тетя не сделает больно.

Ягняткин, завороженно глядя в ее наглые глаза, попытался отвертеться.

— Вы поймите, милая девушка, не все люди могут вот так, как вы, решительно, с напором… Есть натуры, которым все это противопоказано. Зачем я вам нужен? Я человек других ценностей, иного миросозерцания, так сказать…

Но Мане Волковой было решительно нечем заняться. День назад она рассталась с очередным бойфрендом и теперь тосковала без развлечений.

— Не-е, чувак, этот номер не пройдет. Угостил девушку пивом? Теперь, как честный человек, обязан проводить.

Ягняткин затрепетал. С одной стороны, ему ужасно понравилась красивая девушка, а с другой, он страшно трусил. Ведь ему так редко доводилось общаться с женщинами.

Волкова же подступала все решительнее.

— Давай знакомиться. Я — Маня Волкова, а ты?

Саша представился, шаркнув ножкой. Маня решила, что дело сделано, и потянула его к мотоциклу.

— Сейчас мы рванем на одну дискотечку. Полный кайф. А потом поедем купаться. Есть одна речушка в окрестностях — никого вокруг и вода чистая…

Ягняткин, влекомый мощной дланью, попытался затормозить неуклонное движение.

— Манечка, к сожалению, у меня много работы. Программу нужно отладить.

Но этим сообщением он только раззадорил Волкову.

— Так ты в компьютерах сечешь? Ну ты, Санек, просто клад. Мне как раз мое барахло наладить надо. Так что еще ко мне в гости заглянем!

Она прикрутила к себе крепким кожаным ремнем хилое тельце Ягняткина, и ровный рев «харлея» заглушил его сбивчивые увещевания…

Вот вы уже решили, что Волкова, утолив свой сенсорный голод, выбросила изжеванного Ягняткина за ненадобностью? Ничего подобного. Они и по сию пору катаются по английским холмам.

Уже на следующий день после знакомства с Маней Ягняткин явился на службу со странно горящими глазами. Он подошел к столу шефа и протянул заявление на отпуск. Шеф лениво отодвинул бумагу и пробормотал что-то привычно невежливое. И тут Ягняткин стукнул по столу кулачком и прорычал.

— Пацан, что за базар? Может, выйдем, поговорим?

Изумленному шефу показалось, что сквозь овечью физиономию сотрудника проступает отчетливый волчий оскал…

Через пять минут Саша выбежал из здания, размахивая подписанным заявлением. И все сотрудники фирмы, прильнувшие к окнам, увидели, как скрылся за углом чудовищный мотоцикл с мощной всадницей и прильнувшим к ее плечу Ягняткиным.

Есть истории, похожие на те стеклышки, что мы собирали в детстве. Неприметный осколок валяется под ногами, а потом, промытый в холодной воде покрасневшей детской рукой, вдруг засияет драгоценным светом. И мир, когда глядишь на него сквозь этот свет, становится ближе душе.

Пьянчужка Верочка шла через двор, всем лицом и фигурой демонстрируя чрезвычайную деловитость. Такое показушное поведение свойственно, как правило, плохим актерам, бесхозным собакам и тихим пьяницам. Она как бы в раздумье постояла у деревянного стола, врытого возле старого тополя. Столик был ей знаком чуть ли не с детсадовских времен. Делал его покойный уже сосед дядя Вася. Когда-то Верочка играла на этом столе в куклы с дяди Васиной Валей. Теперь Валя жила в Москве.

Верочка вскинула голову и щелкнула пальцами, будто вспомнив что-то важное. Потом медленно обошла весь двор, потрогала висящее с вечера собственное белье и застыла под прицелом нескольких окон, выходящих во двор. Нельзя сказать, чтобы в это весеннее субботнее утро Верочка бродила по двору совсем без цели. Она искала трояк, а точнее, два рубля, потому что один у нее был. Времена настали суровые и просто вмазать на халяву с кем-нибудь, как бывало раньше, не получалось. После напряженного раздумья Вера направилась к дому тетки Дарьи. Тетка Дарья была ее последней надеждой. Она еще по старой памяти, с тех времен, когда Верочка работала табельщицей и была почти интеллигенцией, давала ей в долг до получки. Правда, Дарьюшка пользовалась своей добротой на всю катушку: Верка белила у нее потолки, полола картошку, даже стирала иногда.

Тетка Дарья сидела перед телевизором и смотрела с утра пораньше какую-то уголовщину. Ее толстомордый сынок, зашедший в гости, восседал за столом. Верочка чинно поздоровалась и встала у притолоки.