От неожиданности я едва не вскрикнула. Наблюдая, как он переставляет еду с серебряного подноса на стол, подумала, что теперь точно к каминам и близко не подойду!

— Ваш ужин, лорд Рей. — Закончив сервировку, официант поклонился.

— Принеси приборы еще на одну персону, — тут же велел адмирал. — И вино.

Официант вежливо улыбнулся, снова поклонился и шагнул в камин. Пока он отсутствовал, я чувствовала себя подобно лежащей на блюде запеченной утке — убитой и поджаренной до румяной корочки. Очень-очень румяной. Кажется, к пылающим щекам благополучно присоединились шея и уши.

Вернулся работник ресторана достаточно быстро и так же быстро поставил передо мной две тарелки из белого фарфора, ножи, вилки и бокал. Осведомившись, не требуется ли что-то еще, получил отрицательный ответ и, пожелав приятного вечера, удалился.

Теперь моему гипнотизирующему взгляду подвергалась дорогая посуда.

Больше не в силах выносить неизвестность, я все же осмелилась проговорить:

— Адмирал Рей, я все же не понимаю и…

— Сперва поужинаем, — прервал мой лепет морской демон. — Вы голодны, я тоже остался без обеда.

С тем, что я голодна, поспорить было трудно, но это не мешало мне продолжать неподвижно сидеть. Во-первых, не знала, какие из приборов следует брать, а во-вторых, до сих пор пребывала во власти смущения и смятения.

Пока робкая гостья чахла над пустой тарелкой, адмирал положил себе утиную ножку, щедро сдобренную соусом, овощи и золотистый картофель. Откупорил бутылку и наполнил наши бокалы. Я имела смутное представление о спиртных напитках, помимо дешевых эля и рома, поэтому испытала удивление. Такого мне видеть еще не приходилось: бледно-голубая, как будто сияющая жидкость шипела, и на ее поверхность вместе с белой пеной всплывали мелкие пузырьки.

— Игристое русалье вино, — пояснил адмирал. — Вообще-то я подразумевал обычное красное, но, видимо, Сайр решил, что у нас романтический ужин.

Я мысленно возрадовалась, что не успела притронуться к еде, иначе непременно подавилась бы.

— Его часто пьют влюбленные, веря, что это скрепляет союз и помогает лучше друг друга понимать, — добавил адмирал.

После такого уточнения я все-таки закашлялась.

— Это всего лишь красивый ход для привлечения клиентов, — с улыбкой заметил хозяин. — Не стоит так переживать. Вдобавок неужели вам настолько неприятно мое общество?

Последний вопрос был задан мельком, но уже без тени улыбки. Он оказался неожиданным, и, невольно прислушавшись к себе, я поняла, что не смогла бы ответить на него утвердительно. Общество адмирала держало в напряжении, волновало, пугало, но его никак нельзя было назвать неприятным. И это открытие стало для меня не менее неожиданным, чем сам вопрос.

Решившись поднять глаза, я обнаружила, что адмирал внимательно на меня смотрит, и чтобы сгладить неловкое молчание, честно ответила:

— Просто я правда не понимаю, почему здесь нахожусь. И неизвестность, она… пугает.

Адмирал чуть прищурился, всмотрелся мне в лицо и спустя несколько мгновений с прежней полуулыбкой кивнул:

— Не врете, это хорошо. Можете быть спокойны, я просто хочу с вами поговорить.

— Почему именно здесь? — Вопрос вырвался сам, и я была рада, что все-таки его задала.

Голос адмирала звучал спокойно и ровно:

— Потому что здесь я могу говорить с вами как с равной, а не как с подчиненной. Или вы предпочитаете допрос в кабинете следователя? А быть может, разговор в одном из коридоров корпуса, где нас может услышать каждый? Я прекрасно осведомлен о слухах, Фрида. Лично мне на них глубоко плевать, но я знаю, каково приходится вам. Поэтому не хочу давать лишнего повода для их появления. О вашем присутствии в моих покоях никто не узнает, и можете поверить, ловец Брогдельврок тоже будет молчать. А теперь, если вы не возражаете, давайте все же поужинаем. Готовят в «Синей жемчужине» отменно.

В том, что в лучшем ресторане готовят отменно, я даже не сомневалась. В отличие от «Лазурной бухты» это заведение посещали лишь высшие слои общества, а простым смертным туда был вход заказан.

Голод взял свое, да и слова адмирала немного успокоили, поэтому я решила ни о чем не думать и просто насладиться вкусной едой. Вот только какие приборы брать первыми, по-прежнему не знала.

Словно поняв причину моих терзаний, адмирал неожиданно убрал лишние вилки, оставив у себя и у меня по одной.

— Терпеть не могу столовый этикет, — невозмутимо пояснил он. — Не вижу смысла пачкать столько посуды всего ради одной трапезы.

Затем взял бокал и взглядом призвал меня сделать то же самое.

— Я не пью, — снова сказала чистую правду и на всякий случай добавила: — Совсем.

— Это всего лишь легкое вино, — покачал головой адмирал. — Можно просто пригубить.

Умом я понимала, что он прав, и от маленького глотка вреда не будет, но все мое нутро этому противилось. Перед глазами представал облик отца и других обитателей трущоб, превратившихся в подобия людей и влачащих жалкое существование. Этот страх был сильнее меня, сильнее всего прочего и являлся единственным, побеждать который мне даже не хотелось.

— Я не могу, — посмотрев на адмирала, повторила твердо. — Не могу и не буду.

Он смотрел на меня несколько долгих мгновений и, кажется, прочел то, что я очень старалась скрыть. А прочитав, отставил бокал и, как будто ничего не случилось, проговорил:

— В одиночестве пьют либо алкоголики, либо убитые горем, либо дроу. К счастью, я не отношусь ни к первым, ни ко вторым, ни тем более к третьим, так что придется этому вину дожидаться лучших времен.

Мановением руки заставив пробку вернуться на место, закупорив бутылку, адмирал приступил к ужину. Почему-то возникло ощущение, что, говоря о «лучших временах», он подразумевал их скорое наступление. Но, не став заострять на этом внимание, я взяла оставшуюся вилку и последовала его примеру.

Сперва боялась, что из-за волнения не смогу съесть и кусочка, но, как оказалось, недооценила собственный аппетит. Искренне старалась держать себя в руках и есть аккуратно, но это была вкуснейшая утка в моей жизни. Поэтому не наброситься на нее стоило немалых сил. А ягодный соус с легкой кислинкой, а поджаренные овощи, а запах…

На сей раз повисшая за столом тишина не была напряженной, а являлась лучшим комплиментом поварам. Дрова в камине приятно потрескивали, из города долетали обрывки праздничного шума, за окном тихо парил снежок — пожалуй, обстановку даже можно было назвать уютной. Если бы удалось забыть о том, где и с кем я нахожусь.

— Для чего вы пошли к дроу? — не отрываясь от ужина, спросил адмирал таким тоном, словно заводил непринужденную светскую беседу.

Подобного вопроса я ожидала, поэтому не удивилась, хотя в крови снова взыграло волнение. Врать очень не хотелось — лучше Косички я это не сделаю, и мою ложь тут же распознают. Но и как сказать правду, не знала. Вдобавок вовсе не была уверена, что это нужно делать.