Все произошло в считаные секунды: те самые стражи замертво упали на пол, некромант пригнулся, одной рукой обхватил грызоволка, и они в мгновение ока исчезли, оставив после себя морозный след.

Оторвавшись от ужасного зрелища, я уже собралась броситься за Тэйном, как вдруг наткнулась на пристальный, немигающий взгляд. Все внутри тут же похолодело, будто души коснулся оставленный некромантом иней, и сердце ухнуло куда-то вниз.

Рядом с местом, где происходила стычка, стоял адмирал Рей. Не просто стоял — смотрел. На меня смотрел!

Тысяча кругов глубины и все ши, вместе взятые!

Больше не тратя драгоценного времени и с трудом заставив ватные ноги слушаться, я побежала за Косичкой. Проход сквозь скрывающую дверь магию вызвал легкое головокружение и тошноту, но я едва ли обратила на это внимание. Оказавшись в темном коридоре, со всех ног понеслась вперед, различая дорогу лишь благодаря морским светлячкам.

Тэйн бегал быстрее, но сейчас меня не бросил и, дождавшись, пока догоню, взял за руку. Коридор казался бесконечно длинным, и я понятия не имела, куда он в конце концов приведет. Это ведь катакомбы, в которых таких коридоров тысячи, что делает их похожими на лабиринт!

Но когда позади послышались звуки настигающих нас шагов, такие «мелочи» перестали волновать совершенно. Я знала, чувствовала, кто нас преследует, и была готова отдать десять зарплат, лишь бы нас не догнали!

Поднебесные, ну почему? Почему у меня всегда все случается именно так?! Неужели адмирал каким-то образом сумел меня узнать, невзирая на плащ и накинутый капюшон?

— Пошевеливайся, Талмор! — глухо проговорил тянущий меня за руку куратор. — Считай, что сдаешь зачет по бегу.

Если так, то я была очень, очень близка к провалу. В боку нещадно кололо, легкие буквально разрывались, воздуха не хватало, и было так жарко, что любимый шарф казался горячей, удушающей меня змеей. А меж тем звучащие позади шаги становились ближе, оставляя все меньше шансов на благополучный для нас исход.

Понимая, что только задерживаю Тэйна, я резко выдернула руку и, когда он на ходу недоуменно на меня воззрился, выдохнула:

— Уходи.

Бросать подопечную, так же как и ловить в катакомбах собственного брата, ундин явно считал занятием недостойным, но я не оставила ему выбора:

— Уходи, или остановлюсь.

Кажется, за этот долгий вечер я успела вытрепать ему все нервы, но все, что обо мне думал, Косичка оставил при себе.

Как и ожидалось, без меня он двигался гораздо быстрее и вскоре сумел значительно оторваться. Я же находилась на пределе собственных возможностей и была близка к тому, чтобы воплотить мнимую угрозу в жизнь — остановиться. От быстрого бега перед глазами уже плыло, сердце грозилось пробить грудную клетку, и ноги постепенно начинали заплетаться.

Когда я почти добежала до развилки коридора, случилось то, чего я ждала, но к чему была совершенно не готова. Меня ухватили за плащ, точно котенка за шкирку, и резко развернули лицом к себе.

Абсолютно беззащитная, до невозможного уставшая, со сбившимся дыханием и отзывающимся в висках пульсом, я гипнотизировала знакомые, начищенные до блеска сапоги и не могла заставить себя поднять глаза.

Моей головы коснулась рука, в следующее мгновение откинувшая капюшон плаща. Лишившись его, я словно утратила последнюю защиту и инстинктивно сжалась, готовая к чему угодно. А потом вспомнила, что я кадет Морского корпуса, и усилием воли заставила себя расправить плечи.

Ловцы презирают трусость, и, даже если внутри все переворачивается, даже если моя маленькая душа сжимается от страха, я этого не покажу.

Медленно, невероятно медленно подняв голову, я столкнулась с голубыми, похожими на лед глазами. Они были невероятно близко, смотрели глубоко в меня, и от этого хотелось раствориться, убежать, провалиться — хотя я и так находилась глубоко под землей.

— Все-таки не ошибся, — проговорил адмирал, всматриваясь мне в лицо. — Это действительно вы.

Я молчала, не в силах отвести взгляд и вместе с тем мечтая это сделать. Не могла даже пошевелиться, дышала через раз, и чем дальше, тем сильнее меня охватывал страх. Да, я боялась. Просто до одурения боялась! И не столько последствий своего здесь нахождения, сколько настоящего момента, в котором одна беспомощная полуундина оказалась в руках морского демона.

Я ждала вопросов и уже была готова умолять, чтобы он их задал. Чтобы сказал хоть что-то, нарушив эту мучительную, сводящую с ума тишину.

— Знаете, — наконец произнес адмирал, и с моих губ сорвался невольный вздох, — сейчас мне интересно лишь одно: у вас непревзойденный талант попадать в неприятности или такой же непревзойденный талант врать?

Я очень надеялась, что на моем лице отражаются те чувства, которые позволят ему убедиться в первом. Потому что дар речи пропал окончательно, и выдавить из себя хоть что-то я оказалась не в состоянии.

— Кто был с вами? — последовала внезапная смена темы.

Я продолжала молчать, и теперь осознанно, потому как выдавать куратора не собиралась даже под пытками.

— Вы не расслышали вопрос? — Голос адмирала не стал громче, но в нем появились предупреждающие нотки, прокатившиеся по позвоночнику морозной дрожью.

Повисла угнетающая тишина, во время которой мне снова до безумия хотелось исчезнуть. Это было невыносимо.

Терпение адмирала таяло, мое желание хранить молчание — нет. И в тот момент, когда показалось, что лед в голубых глазах вот-вот сменит пламенный гнев, в полумраке коридора послышался шум приближающихся шагов. Адмирал Рей перевел взгляд куда-то мне за спину, и от внезапного облегчения я едва не осела на холодный пол. Поворачиваться почему-то боялась, и того, кто неожиданно к нам подошел, узнала лишь по прозвучавшему голосу.

— Кадет Талмор была со мной, — сообщил вернувшийся Косичка. — Если вы позволите, я объясню наше здесь присутствие.

Последовавшая за этими словами пауза была недолгой, но какой же щедрой на эмоции! Я уже утратила способность удивляться, поэтому просто ждала дальнейшего развития событий, Косичка ожидал позволения продолжить, а что думал и чувствовал адмирал, я понять не могла.

— Я вас слушаю, ловец Брогдельврок. — Тон адмирала был совсем не таким, какой он использовал в недавнем общении со мной. Холодным и жестким.

Если бы он так обратился ко мне, наверное, пришлось бы снова прибегать к спасительному обмороку.

Косичка не заставил себя ждать:

— Сегодня вечером мы с кадетом Талмор встретились в городе, намереваясь присоединиться к гуляниям. Но, перед этим зайдя домой, я узнал о пропаже младшего брата и собрался его искать. Его друг сказал, что они поспорили, сумеет ли Льео попасть на празднество дроу. Как только мы с кадетом об этом узнали, сразу поспешили сюда. Моего брата мы нашли в лесу, когда на него собрались наброситься ши. Кадет Талмор проявила смелость и сноровку, воспользовавшись своей магией, чтобы их отогнать. Далее, когда Льео пришел в себя, мы услышали голос привратника дроу. Игнорируя наши предупреждения, Льео побежал в ту сторону, откуда он доносился, и обнаружил вход в катакомбы. Затем сумел спрыгнуть вниз, и нам не осталось ничего другого, кроме как пойти за ним, заплатив при этом привратнику. Так мы оказались в зале, где я поймал брата и отправил его домой при помощи амулета переноса. Затем появились стражи. Я понимаю всю серьезность своего проступка и готов понести соответствующее наказание. Из-за меня кадет Талмор подверглась опасности, а также была вынуждена убегать от вас, потому что я вынудил ее это сделать. Испугался и подумал, что мы сумеем незаметно уйти. За трусость также готов понести соответствующее наказание.