– Ковальский, ты глуп, как и все остальные мужчины! Неужели ты думаешь, что мне нравится играть роль твоей наложницы и рабыни?.. И неужели ты решил, что германцы, бывшие всегда нашими врагами, помогут поднять нашу Польшу с колен, дадут ей свободу и независимость?.. Юзек! – Она окликнула появившегося студента. – Со Штефаном всё?.. Бардзо добже. Теперь ты можешь спросить у нашего пана Вацлава про деньги, которые он вместо того, чтобы раздать всем нашим, положил на свой счет в банке. Или о том, почему он никогда не прислушивался к твоим доводам в спорах. Или о том, почему всегда посылал тебя на самые опасные задания…

Студент с презрительной гримасой на лице присел на корточки рядом с Ковальским.

– Ну что, пан Вацлав… – Протянув руку, он фамильярно похлопал бывшего командира по щеке. – Сможешь ответить на вопросы, или тебе еще одну дыр…

Выстрел не дал закончить фразу. Пуля, выпущенная девицей из браунинга, пробила ему шею и повалила на уже лежащее тело. Ярко-алая кровь пульсирующими толчками стала заливать лицо и грудь Ковальского.

– Еще один кретин. Такой же, как те, которых сейчас добивают в засаде мои парни. Те, кто прислушался к моим словам… Хочу утешить тебя перед смертью, Ковальский. Польша действительно возродится, но только не с помощью грубых и тупых тевтонов. Нам помогут джентльмены, живущие по ту сторону Ла-Манша. После того, как ты разболтал в постели все свои секреты, я связалась с нашими влиятельными эмигрантами в Лондоне и передала им всю информацию. Теперь дело осталось за малым. Сейчас я убью эту девку, причем не сразу, выпущу весь барабан ей в живот, и пусть в муках корчится, курва москальска! Затем, когда сдохнешь и ты, вложу револьвер тебе в руку, а в карман засуну интересную бумагу. Пропуск, в котором всем германским властям предписывается оказывать тебе помощь. Когда вас найдут, будет ясно, что германцы наняли грязных убийц, чтобы совершить это злодеяние. И русский царь будет жестоко мстить за смерть своей дочери. Германия и Россия будут дальше уничтожать друг друга, а когда и с запада, и с востока у нас будут слабые соседи, вот тогда-то и возродится Великая Польша… А теперь прощай, мне нужно сделать еще одно дело…

Девица начала поворачиваться к своей жертве, пытавшейся отползти назад… Грохота выстрела из леса она услышать не успела. Остроконечная маузеровская пуля со стальным сердечником разнесла вдребезги височную кость…

– Кранц, остаешься за старшего, пока не вернется обер-лёйтнант Майер. Крампф, Бауэр, Шнитке! – фон Штайнберг окликнул троих егерей, стоявших неподалеку. – Вы идете со мной! Бауэр, ты отвечаешь за безопасность принцессы.

– Яволь, герр гауптман!.. Как я ее узнаю?

– Не сможешь отличить пленницу от охраны? – Фон Штайнберг иронично усмехнулся уголками рта.

Ведомые разведчиком, они вскоре добрались до опушки. Остававшийся на месте егерь доложил, что один из поляков улегся в кустах рядом с тропинкой, очевидно считая, что достаточно замаскировался. Двое остальных и женщины находились вблизи полуразрушенного строения. Дозорные разошлись в обе стороны шагов на десять, прибывшие с гауптманом взяли на мушку всех, находившихся на поляне, а сам он, несмотря на жесткий цейтнот, решил немного понаблюдать за людьми на поляне. И буквально через пару минут понял, что не ошибся. В результате короткой перестрелки в живых осталась только связанная сестра милосердия и белобрысая девица, только что застрелившая своих подельников. Она что-то говорила умирающему перед ней главарю, а затем начала поворачиваться к принцессе Ольге…

– Фойер! – Команда гауптмана совпала с грохотом выстрела.

Егерь, все это время державший полячку на прицеле, нажал на крючок. Револьвер вылетел из руки, девица, как подкошенная, упала рядом со своей несостоявшейся жертвой. Оставив дозор на месте, гауптман с двумя солдатами подошел к лежащим.

Глянув мельком на трупы, фон Штайнберг вытянулся в строевой стойке, четко отдал честь и вежливо обратился к лежавшей перед ним на земле светло-русой девушке.

– Гауптман фон Штайнберг, Восьмой вестфальский конно-егерский полк. Вы – крон-принцесса Ольга Николаевна?.. Мы получили информацию о нападении на поезд и, согласно Женевской конвенции, как честные солдаты кайзера, поспешили к вам на помощь. Я убедительно прошу ваше высочество следовать с нами…

Не дождавшись внятного ответа, фон Штайнберг осмотрелся по сторонам, затем, вытащив нож, собрался перерезать веревки на руках у великой княжны, но не успел. Осколки тишины, заново расколотой выстрелами, обрушились на поляну…

* * *

Где-то в километре от нас, судя по звуку, вспыхнула перестрелка, тут же затихшая, но потом снова разгоревшаяся. Наверное, Михалыч со своими добрался-таки до горе-террористов. А мы бежим дальше. Затем минут через пятнадцать снова останавливаемся, припав к земле, и внимательно осматриваемся вокруг. Потому что буквально рядом только что грохнуло несколько пистолетных выстрелов. Даю знак своим, и очень осторожно крадемся к виднеющейся поляне, где, скорее всего, и стреляли. А затем также очень осторожно смотрим через просветы в листве. На пару трупов, валяющихся в обнимку. На лежащую на земле светло-русую девушку в синем платье сестры милосердия со связанными руками и на стоящую рядом девицу в мужской одежде с револьвером в руке. Дамочка на мушке с того самого момента, как ее увидели, ствол Семеновой винтовки давно уже смотрит ей в голову. Мамзелька закончила что-то бухтеть полутрупу перед ее ногами и стала поворачиваться к пленнице… И, на мгновение опережая мою команду, с противоположной стороны поляны бахает винтовка! Револьвер вылетает из руки стоящей девицы, и она падает на землю.

Но самое интересное начинается потом! Через несколько секунд из кустов появляются знакомые до боли и ненавистные зеленые мундиры кайзеровских егерей!.. Три ганса, осматриваясь по сторонам, подходят к лежащим на земле. Посередине… Бл…! Твою ж…! Старый знакомый, гауптман Генрих фон Штайнберг, его германскую мать самыми нехорошими словами!.. В сопровождении двух егерей, которые привычно и четко контролируют свои сектора… О как, не лес, а проходной двор! Кого еще принесет нелегкая? А если серьезно, мне совсем не нравится такое совпадение, если, конечно, они бывают, эти совпадения. Надо с этим что-то делать, причем срочно!..

Тихонько цокаю языком, привлекая внимание своих бойцов, объясняю на пальцах – Семен, Котяра и второй пулеметчик держат кромку леса, остальные разбиваются по целям и по моей команде… Не убивать, тяжело ранить! Чтоб остальным, сколько там их будет, было чем заняться. Гауптмана не трогать, я его сам сделаю!.. Как только положим немчуру, двое бегут со мной к княжне и забирают ее. Остальные прикрывают отход… В то, что это – именно Ольга Николаевна, поверил сразу. От эшелона утащили только одну медсестричку…

Как хорошо, что в оружейке я взял «лишний» артиллерийский люгер! Прицеливаюсь немцу между глаз… Так, а это что за церемонии?.. Ганс, в смысле Генрих, вытягивается в струнку и отдает честь лежащей перед ним княжне… Что-то не очень похоже на взятие в плен или захват заложников… Ладно, сделаем малость по-другому. Мушка переползает на плечо гауптмана… Нет, так он может уйти! А нам он нужен неподвижный… Прицел скользит по животу… Еще ниже… Бедро… Чуть в сторону… Вот, в самый раз. Рана будет неопасной, но кровищи натечет достаточно и ходить не сможет…