Штайнберг оглядывается по сторонам и достает нож… Пора!.. Еле слышное «Пст», почти одновременно грохочут выстрелы. На поляне прибавляется три кучки мяса. Егеря получают по две пули. Один – в ноги, другой – в плечо и куда-то в район ремня. Гауптман ложится посередине, зажимая обеими руками рану. Теперь рвем с низкого старта!.. Блин, я в жизни так не бегал! Пять шагов… Из кустов по нам начинают долбить винтовки. Боец, бежавший слева, спотыкается и падает ничком в траву. Твою мать!.. Ранен?! Убит?! Пули свистят в воздухе, даже чувствую, как одна буквально проходит по волосам… Повезло!.. Десять… Одного стрелка двумя короткими очередями из мадсена заставляет заткнуться Котяра, по второму отрабатывает Семен, давно доказавший свое умение стрелять на звук даже с закрытыми глазами… Пятнадцать… Опускаюсь перед медсестричкой на колени, в одно движение разрезаю веревки на руках. Второй боец, не обращая внимания на промокающий кровью рукав, страхует сбоку, ствол постоянно сканирует пространство.

– Ваше высочество?.. Ольга Николаевна? – задаю вопрос из перестраховки, по лицу узнал ее сразу. – Вы меня слышите?

Княжна таращит на меня невидящие, бессмысленные от страха глаза, но вопрос все же доходит до нее, и она утвердительно кивает головой. Пытаюсь поднять ее на ноги – бесполезно, тут же оседает вниз. Вместе с бойцом хватаем под руки так и не поднявшуюся княжну и почти волоком тащим ее к нашим. Надеясь, что нас вовремя прикроют в случае чего. Навстречу нам выскакивает Чернов еще с одним бойцом, хватают убитого и тянут его за нами…

Мы уже в кустах, раненому, разрезав рукав, бинтуют руку. Чернов, присев возле убитого, снимает с ремня подсумки, кобуру с наганом. Парню уже все равно, слева на груди как раз напротив сердца – маленькая дырка в гимнастерке, окантованная кровавым пятном. Карие глаза, застекленев, немного удивленно смотрят в небо… Что он там увидел?.. Свет в конце тоннеля или апостола Петра у ворот?.. Прости, но мы сейчас должны уйти… Протягиваю ладонь и закрываю ему глаза… Обещать могу только одно: мы отомстим за тебя и вернемся, чтобы похоронить по-человечески… А сейчас…

– Уходим!..

Моментально формируется боевой порядок. Княжна в середине, еле стоит на ногах, с двух сторон ее поддерживают бойцы, Семен, как проводник, занимает место впереди, мы с Мишкой Черновым – по бокам. По короткому чвирку очень резво двигаемся прочь от поляны. Пулеметчики нас прикрывают и, если все будет в порядке, должны догнать через минуту-другую…

Вот через эту минуту и заговорили мадсены. Несколько коротких очередей, ответный нестройный винтовочный залп, снова очереди, затем редеющие одиночные выстрелы… Через пять долгих тянущихся минут сзади слышится знакомый чвирк, и, догнав нас, из кустов вываливаются запыхавшиеся Кот и второй пулеметчик. Командую «Стоп».

– Где вас черти носят? Что случилось?

– За нами хвост, командир. Больше десятка гансов. Мы только собирались уходить, как они из кустов выскочили. Двое к раненым побежали, остальные – в оборону. Ну, мы этих санитаров рядом с офицером и положили. Потом ушли вас догонять.

– Добро, минуту отдышаться, и – в путь!..

М-да, было бы странно, если бы на той поляне приключения закончились… В итоге имеем: обомлевшая княжна, которую, скорее всего, на руках придется нести. Досталось девушке выше крыши!.. Похоже, она сейчас в шоковом состоянии, ничего не соображает. Все мысли на уровне «лежать, дышать, бежать»… Глаза закрыты, постоянно что-то шепчет про себя… Ага, универсальное средство от всего – «Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя твое»… И гансы на хвосте, причем вряд ли в хорошем настроении из-за своих камрадов… Хреново, но без вариантов. Княжна должна вернуться живой и, что обязательно, – невредимой!..

Очень скоро окончательно становится ясно, что таким темпом от погони нам не уйти. Чвиркаю «Привал», бойцы тут же опускаются, ощетинившись стволами во все стороны, окружив княжну, все еще находящуюся в ступоре. Подзываю Чернова и шепчу ему гениальное слово: «Носилки!» Мишка кивает и, взяв себе в помощь бойца, исчезает в листве. Через минуту появляются уже с жердями. Бойцы быстро раздеваются. На устройство «паланкина» идут ремни от карабинов, гимнастерки, нательные рубахи. Жерди продеваются в рукава и прорезанные внизу дырки. Народ натягивает лохматки на голое тело.

Пока все это делается, вдруг ловлю себя на очень нехорошем предчувствии. Ледяными мурашками по коже пробегает ощущение недоброго взгляда откуда-то из глубины чащи… Пытаюсь отследить направление, но не получается. Впечатление такое, что кто-то прицелился, а потом передумал стрелять. Но на мушке держит и в любой момент готов нажать спусковой крючок. И самое хреновое в том, что это ощущение не уходит…

Все, носилки готовы, подхожу к княжне… Вот, замечательно!.. Барышня потихоньку приходит в себя, молитвы уже не шепчет, тихонько оглядывается вокруг. В глазах еще видно ощущение загнанного зверька, но пытается держать себя в руках… Пора знакомиться…

– Ваше высочество, имею честь представиться – подпоручик Гуров, отдельная рота при штабе второй армии… Прошу извинить, что не по форме, у нас такая одежда специально для леса. – Добавляю, заметив, что княжна недоверчиво разглядывает бойцов в лохматках.

– И куда вы ме… мы сейчас пойдем?

– Обратно к поезду, ваше высочество. Нам навстречу двигается подкрепление, но поспешить необходимо. Позвольте, я помогу вам…

Аккуратно помогаю не сопротивляющейся княжне опуститься на носилки, берем «транспорт» в кольцо и самым быстрым, насколько это возможно, темпом уходим…

* * *

Первое, что фон Штайнберг почувствовал, когда очнулся, была тупая, дергающая боль в перевязанной ноге, которую следовало стоически терпеть, как и полагается германскому офицеру. Открыв глаза, он увидел пару егерей в отдалении и унтер-офицера Кранца, сидящего рядом.

– Очнулись, герр гауптман? – Старый служака, не дожидаясь, отрапортовал: – Русские ушли вместе с крон-принцессой. За ними отправился обер-лёйтнант Майер со своими. Он появился через десять минут после того, как вас ранили. В его группе потерь нет, он сказал, что они даже не вступали в бой. Сначала поляки начали стрелять друг в друга, затем уцелевших добили внезапно появившиеся русские «вервольфы». Из-за вашего бессознательного состояния обер-лёйтнант принял командование и приказал идти за русскими, чтобы отбить принцессу.

«Майер – идиот!.. Майн гот!.. Вся легенда трещит по швам!.. Единственное оправдание – русских легко спутать с поляками…» – внутренне похолодев от такой новости, подумал гауптман.

– Кранц, наши потери?

– Трое убиты, четверо, включая вас, герр гауптман, ранены. Кроме одного, самостоятельно передвигаться не могут. – Унтер-офицер испытующе смотрел на командира, ожидая дальнейших указаний.

– Собирайте всех, Кранц, и уходите к вестфальцам. Раненые остаются здесь со мной.

– А группа обер-лёйтнанта Майера?

– Выполняйте приказ, унтер-офицер! – металлическим голосом отчеканил фон Штайнберг, потом добавил потише, чтобы услышал только собеседник: – Йозеф, уводите людей. Когда русские придут, мы сдадимся в плен и будем отрабатывать легенду. Если в плен возьмут вас, делайте то же самое… Участвовали в рейде, от местного железнодорожника узнали о нападении бандитов на санитарный поезд. Согласно Женевской конвенции поспешили на помощь…