Адайн вошел в холодное, сырое помещение, и темнота окутала его. Прикованный пленник почти не привлек его внимания. Капитан меланхолично подошел к большому столу, стоявшему в углу.

— Ты знаешь, кто я такой? — спросил Адайн, повернувшись спиной к закованному в цепи пленнику.

В воздухе повисла тяжелая тишина.

— Понимаю. Молчишь, потому что боишься рассказать правду и тут же умереть. Или хочешь прослыть героем? Страшно подставлять заказчика? Даже не так, скорее всего, опасаешься сдать близкого человека или же даже людей, — голос Адайна оставался спокойным среди тишины.

Цепи за спиной Адайна издали слабое цоканье.

— Значит, я прав. Тебя попросили сделать это твои близкие люди, — констатировал капитан, раскладывая на столе перед собой множество орудий пыток. — Раскройте личность подстрекателя, и твои мучения прекратятся, не успев начаться

И вновь ни звука.

— Позволь мне представиться. Я капитан разведчиков. Мое имя — Адайн. А как твое? — задал вопрос молодой разведчик, стоя спиной к своей жертве.

И снова тишину не нарушило ни единого слова.

— Для тебя и твоих близких было бы разумнее начать разговор, — ледяным тоном произнес Адайн.

Затишье.

— Я тебя понял, — сказал Адайн, взял со стола нож и медленно, спиной назад пошел к пленнику. — У меня есть одна очевидная мысль, почему ты не хочешь разговаривать, — высказал свою мысль капитан, отворачиваясь от собеседника. — Как твое имя?

Капитан завис в нескольких сантиметрах от пленного. Быстрым, решительным движением он отсек первую фалангу мизинца левой руки заключенного. От испуга глаза пленника расширились, и он увидел кровоточащий обрубок. Шок и ужас плясали на его лице, смешиваясь с блеском пота на лбу. Боль пульсировала в его теле, но губы оставались решительно сомкнутыми.

— Форма твоего черепа норовит мне подсказать, что ты с севера, но ты не пруанец, а лострадец. Как тебя зовут? — вновь промолвил Адайн, упорно дожидаясь ответа. Его вопрос был встречен упорным молчанием. Разведчик еще раз повернулся и отрезал очередную фалангу, на этот раз от безымянного пальца пленника.

— Мой имя… Гил, — голос юноши дрогнул, когда он назвал свое имя, взгляд его был прикован к изувеченным пальцам.

Адайн вновь подошел к столу.

— Ты заговорил. Но почему? Боль и страх заставили тебя? Или, может быть, мое предположение было верным? Скорее всего, последнее. Акцент, который ты пытался скрыть, проявился, когда ты понял, что я узнал твое северное происхождение, — сказал молодой капитан, стоя спиной к узнику. — Не переживай, я сразу понял, что ты с севера взглянув на твои пальцы, а именно ногти. Под ними забита грязь.

— И что? Как это связано с тем, что я с севера? Бред… — отнекиваясь и упираясь, со всем недовольством и презрением ответил Гил.

— Ты — фермер. Поздняя весна в северных краях благоприятна для посева. Замерзшая почва оттаяла и идеально подходит для возделывания, — уверенно промолвил Адайн. — Ты достаточно смел для фермера и чересчур стойкий, чтобы пойти на такую авантюру и выдержать пытки. Видимо, бывший солдат, потерявший надежду? Сколько тебе лет?

— Двадцать, — неохотно ответил Гил.

— Как и мне. Скажи, кто тебя надоумил на это дело? Раскрой имя заказчика, — равнодушно спросил капитан.

Взгляд Гила упал и уперся в пол.

— Ты голоден и сильно хочешь пить, — напомнил пленнику Адайн.

— Нет. Ничего я не хочу, — ответил юноша, стиснув зубы.

— Ну как же? — спокойно промолвил капитан. — Броня гвардейцев уникальна. Она удивительно легка, как пушинка, но при этом обладает огромной прочностью. Ты — пахарь, а значит вынослив. Тем не менее ты с трудом стоял на ногах. Ноги дрожали не от страха, а от усталости. Интересно, сколько часов ты простоял в карауле, дожидаясь короля Тибидия? Голод и жажда грызут тебя; о том, что ты хочешь пить, свидетельствует упорное облизывание губ. Твое положение будет ухудшаться. Я сильно задел твое колено, рана глубокая и она продолжает обильно кровоточить. Тут сыро и холодно, раны будут долго заживать, — рассказал капитан, вновь подойдя спиной к пленному. — Раскройте личность покровителя.

В ответ не раздалось ни звука.

Клинок Адайна ударил по фаланге среднего пальца, отрубив и ее. Гил заскулил от боли, пронзающей его тело.

— Это строение было возведено специально для разведчиков. Конструкция направлена на то, чтобы пытки происходили изощреннее. Хитроумные инженеры тщательно разработали это помещение, чтобы удовлетворить требования и предпочтения предыдущих поколений разведчиков, — поведал Адайн. — Кто твой заказчик?

В воздухе повисла нерушимая тишина. Клинок капитана еще раз пронзил пленника, на этот раз на указательном пальце Гила. Первая фаланга пальца отлетела в сторону.

— Разведчиков никто не любит. Нас все презирают и ненавидят. Все, кроме королей Лострада. Знаешь почему? — спросил Адайн.

С уничижительным взглядом посмотрел Гил на Адайна, вложив в ответ всю свою горечь и ненависть.

— Потому что вы убогие подонки. Вы — жалкая грязь. И служите таким же, защищая себе подобных. Ваши короли пыль в глаза метают, на протяжении всей вашей никчемной жизни! А возглавить подобный смрад мог только подобный тебе ублюдок!

— Да… я действительно мерзкий, изнутри я черствый. Все эмоции внутри меня мертвы, даже нет злобы. Лишь мелкие крупицы гнева, скребущие застенки моей умершей души, — безэмоционально ответил Адайн. — Разведчиков с малых лет готовят к роли палачей, непоколебимо преданных своему монарху и родине. Нас обучают пресловутым пыткам, жестокости и убийствам. Это наша ниспосланная роль и мы несем это бремя. Итак, спрошу еще раз — кто поручил тебе это задание?

Гил опустил взгляд, не обращая внимания на Адайна. В ответ капитан отрезал еще одну фалангу на мизинце, но уже среднюю. Разведчик слышал скрежет кровеносной системы пленника, стремительно теряющего кровь.

— Знаешь, Гил, у нас с тобой есть одно сходство, — заметил Адайн, разглядывая измазанное кровью лезвие своего ножа.

— У меня не может быть ничего общего с таким, как ты! — упираясь в спинку стула, кричал Гил.

— Решил меня порицать моралью? От тебя это слышать трагично. Ведь пару часов назад ты собирался убить человека, — произнес капитан, подойдя к стене, на которой торчал ржавый гвоздь. На гвозде висел забрызганный кровью чайник. Адайн повернул кран по часовой стрелке, и из отверстия в стене в чайник хлынула кипящая вода. — Так кто же надоумил тебя совершить этот подлый поступок?

Последовало гробовое молчание. Адайн принялся отрубать прикованному цепями юноше фалангу большого пальца. Истошный вопль Гила разнесся по залу, и кровь ручьем хлынула на кресло и пол под ним.

— Я продолжу. Мы с тобой действительно похожи. Ни ты, ни я, не боимся своей смерти, но мы до ужаса боимся смерти своих близких. Мы пойдем на все,