чтобы спасти и защитить их. Мы готовы сложить за них свои головы. Это чувство, оно такое подлое, разъедающее все нутро.

— Никогда не поверю, чтобы у такого отродья были близкие люди, — исподлобья смотрел Гил на своего мучителя.

Адайн на мгновение задумался, прежде чем заговорить.

— Сам с трудом в это верю. Ну так что? Раскроешь ли ты личность своего заказчика?

Мрачная тишина ошеломила комнату. Адайн перекрыл подачу кипятка и взялся за ручку чайника. Подойдя к пленнику, он вылил обжигающую жидкость на изуродованные культи, стремясь усилить боль, нанести еще большие увечья и обострить душевные муки. Адайн знал, что чем омерзительнее и чудовищнее травма, тем труднее пленнику ее выдержать и тем быстрее он сдастся. Молодой человек завопил и слезно просил разведчика остановиться, но капитан его упорно игнорировал. В комнате запахло варенным мясом.

Опустошив котелок, Адайн повернулся к другому вентилю. Открыв его, с потолка каждые семь секунд на голову пленника начали падать одиночные кипящие капли воды.

— Это только начало. Подумай, действительно ли тебе нужно терпеть дальше? Разве ты не жаждешь вновь окунуться в свет Есуры, насладиться течением жизни и воссоединиться с близкими? — спросил Адайн, выходя из комнаты в выложенный камнем коридор. Поднявшись по лестнице, он вышел на открытый воздух и сел на деревянную скамью во дворе дворца.

Адайн смотрел на бабочек, слушал пение птиц, и ловил взглядом блики и мерцания гало в виде алмазной пыли. Через час капитан вернулся к пленнику.

— Ну? Передумал играть в никому не нужную игру? Кто тебя подбил на эту затею? — капитан продолжал задавать один и тот же вопрос.

И снова в комнате воцарилась тишина. Адайн возобновил пытку пленника, продолжая использовать начатый им метод. Капитан решительно отрезал фаланги пальцев на левой руке пленника, не жалея кипятка. Закончив с пальцами левой руки, Адайн перешел к правой. Однако Гил продолжал хранить молчание. Капитан истязал свою жертву всеми возможными способами. Подземелье наполнилось криками, стонами и мучениями. Но, спустя пару часов, Адайну удалось разговорить пленника.

— Стой, — слова с трудом срывались с дрожащих губ молодого Гила. — Я больше не могу… Убей меня, прошу.

— Скажи, кто подстрекал тебя на задуманное? — склонившись над Гилой сказал Адайн.

— Я все расскажу, но умоляю тебя, не трогай мою семью, — голос юноши был тяжелым, его тело вопило от боли. — Ко мне обратился мужчина из моей деревни, Фо́рэ. Неместный. Пруанец. Имени не знаю. Он щедро заплатил мне, и пообещал заплатить еще больше, если я выполню его просьбу. Мне пришлось согласиться… я был загнан в угол; моя семья с трудом сводит концы с концами. Мы нищие, погрязшие в долгах. Пока столичные скоты, прихвостни короны и прочие выродки набивают свои животы жраниной, а свои кошельки подло нажитыми монетами — обычным людям податься некуда. Мы вынуждены дохнуть на краю жизни, капитан Адайн, — взгляд Гила уперся в глаза Адайна, дыхание его стало тяжелым.

Капитан двинулся к двери, слегка приостановившись и повернувшись к угасающему пленнику:

— Я ценю проявленный тобою героизм, Гил.

Гил, чьи кости были переломаны и раздроблены на куски, издал предсмертный выдох. Цепи, сковывавшие его, не позволили ему рухнуть на пол. С мрачным видом капитан вышел из казармы и направился к выходу. К нему подошел гвардеец.

— Вы уходите? Значит, вам удалось добыть информацию? — спросил молодой офицер, бросив взгляд на пятна крови на одежде Адайна.

— Именно. Я отправляюсь на север, в деревню Форэ, за пруанцем. Он — голова этого умысла, — доложил Адайн.

— Отыщите и приведите его живьем, — настоятельно произнес гвардеец.

Капитан кивнул и продолжил путь к своим разведчикам. У ворот королевской крепости его дожидался конный отряд.

— Мы направляемся на север. Подробности будут позже, — заявил капитан, залезая в седло своей гнедой лошади.

Разведчики отправились в путь. Отряд Адайна торопился, как можно скорее перехватить пруанца. На пятый день пути, во время привала, их нагнал многочисленный отряд конных гвардейцев. Отряд гвардейцев возглавлял их капитан Э́ден — герой излучающий авторитет и престиж.

— Разведчики, возвращайтесь в столицу, — скомандовал капитан Эден, смотря свысока на Адайна.

— Мы не можем. У нас приказ короля Тибидия, — ответил Адайн.

— Я знаю. Но король Тибидий мертв, — ответил гвардейский капитан.

— Как? — все так же безэмоционально, спросил молодой капитан разведчиков.

— Его отравил собственный повар, верно служивший ему в течение пятнадцати лет. У нас теперь новый король! Король Эдриар! Пусть его дни правления будут долгими и светлыми! — торжественно провозгласил капитан гвардии, вынимая меч из ножен и поднимая его вверх. — У нас новый указ. Этой деревней займемся лично мы. Алари, вручи разведчику официальный документ, скрепленный печатью короля.

Пятнадцатилетний юноша Алари подъехал к Адайну на коне и достал из прикрепленной к седлу сумки аккуратно сложенный пергамент. Он передал его Адайну, который внимательно изучил его содержание и вернул обратно.

— Возвращайтесь, дальше дело за нами. Эта деревня давно кишит пруанскими беженцами и преступниками. Она слишком много нахватала за свои застенки отродья, с которым нам пора расправиться, — заявил капитан гвардии.

— Среди них много лострадцев, не трогайте их, — пытаясь выпросить просьбу, произнес Адайн.

— Это решать уже нам, а не смердящему разведчику, — пренебрежительно ответил капитан Эден. — Наступила новая эпоха, которая возвестит о величии Лострада! Все иноземцы с севера будут выбиты с нашей земли. Гонение пруанцев будет продолжаться до тех пор, пока они все не окажутся в земле! За вероломное и подлое убийство нашего короля, они поплатятся! Мы превратим их жизнь в сущий кошмар! Гвардейцы, за мной!

Адайн наклонил голову. В глубине души он чувствовал, что не выполнил своего обещания обеспечить безопасность семьи Гила. Он перевел взгляд на костер, его яркий, теплый, оранжевый свет разбудил капитана. Открыв глаза, Адайн увидел, что сквозь оконные стекла просачивается отблеск Еирии.

В голове Адайна пронеслись воспоминания о том, как убийство Тибидия кардинально изменило историю Лострада и не только. Земля Лострада тогда впитала реки крови, столько, сколько еще не видела никогда. Но вся эта кровь принадлежала исключительно пруанцам. Погибло бесчисленное множество невинных, мирных жителей. Новоявленный король кровожадно мстил за смерть своего отца, а точнее, не сам король, а его регент, который решил воспользоваться моментом, чтобы изничтожить ненавистных для него пруанцев. Ведь повар, отравивший короля, а значит, и отца маленького монарха, был их сородичем. Море горя и скорби тогда хлебнули пруанцы. Они испивали из чаш страдания и боли. Сотни тысяч пруанцев, проживавших на севере Лострада, давно принявших законы страны и считавших себя лострадцами, были истреблены. Все это послужило прологом к надвигающемуся конфликту, готовому охватить весь континент.