– Ну, вот и отлично! – бодро произнес он и начал укладывать вещи в мешок.

Марсал обреченно вздохнул и последовал его примеру.

Отдернув одеяло, закрывавшее выход из пещеры, Харп даже сквозь слой слизи, покрывающей лицо, почувствовал, насколько холодно снаружи. Выходить на такой мороз, не имея специальных средств защиты, было бы полнейшим самоубийством. Даже самая теплая одежда не могла спасти от смертельного ночного холода. И это при том, что ночь выдалась ясной и безветренной.

Только сейчас, когда у него захватило дух от одного вдоха морозного ночного воздуха, Харп наконец-то понял, почему все, с кем ему довелось разговаривать, считали поход к западным горам безумной затеей.

Но отступать некуда: ввязавшись в драку, нужно попытаться довести ее до победного конца.

Встав на снегоступы и выверив направление по компасу, Харп, а следом за ним и Марсал зашагали вперед, в темноте не видя даже цели, к которой направлялись.

Благодаря слизи снежного червя убийственный ночной холод не пробирал до костей. Путники чувствовали себя так же, как в погожий морозный день, когда для того, чтобы согреться, достаточно просто интенсивно двигаться. Однако, чтобы не обжечь ледяным воздухом бронхи, дышать приходилось только через ноздри, размеренно и неторопливо. Именно поэтому на протяжении всего пути Марсал и Харп не перемолвились ни единым словом.

Через четыре часа они остановились ненадолго и, присев на корточки, быстро перекусили лепешками из закваски.

За пару часов до рассвета они вновь отрыли в снегу неглубокую нору, в которой поели и, заново натеревшись слизью, улеглись спать.

Марсал боялся, что во сне у Харпа может повториться приступ, сопровождающийся странными метаморфозами. Но опасения его оказались напрасными – время до рассвета прошло спокойно. Харп даже ни разу не проснулся. Проспав около девяти часов, путешественники наскоро перекусили и продолжили свой путь.

На глаз оценив расстояние, которое им еще предстояло пройти, Харп предположил, что, если они будут продолжать двигаться в том же темпе, то на исходе дня окажутся у подножия гор.

Однако его ожиданиям не суждено было сбыться.

К исходу первой трети дня погода стала портиться.

Сначала задул сильный юго-западный ветер. А спустя еще полчаса небо затянуло тучами и началась такая метель, какой даже Марсал не мог припомнить. Ветер закручивал снег на насте небольшими смерчами и поднимал его вверх, где он смешивался с тем, что летел сверху, и никак не мог лечь на землю.

Вокруг, куда ни глянь, вырастала стена снега. Ничего невозможно было разглядеть всего лишь на расстоянии вытянутой руки.

– Нужно рыть нору! – остановившись и отстегнув клапан, прикрывающий нижнюю часть лица, прокричал Марсал: если бы он произнес эти слова спокойным голосом, Харп не расслышал бы их за дьявольским завыванием ветра.

– Нас занесет снегом! – прокричал в ответ Харп.

– Нас и так занесет! – ответил Марсал.

Харп не стал спорить. Скинув с плеч вещевой мешок, он достал лопатку и принялся за работу.

Пока он на пару с Марсалом отрывал нору, снегопад усилился настолько, что, закончив работу, Харп с трудом отыскал свой вещевой мешок.

Забравшись в нору и закрыв выход одеялом, утомленные путники наконец-то смогли перевести дух.

Ложиться спать было еще рано, поэтому они просто сидели при тусклом свете цилиндров, прислушиваясь к завываниям ветра снаружи.

Звуки, доносившиеся из-за полога, постепенно становились все тише. А спустя час с небольшим наступила тишина, такая густая и плотная, словно весь мир погрузился в немоту.

– Может, буран закончился? – отчего-то шепотом произнес Харп.

– Нет, – уверенно покачал головой Марсал. – Просто сверху намело столько снега, что до нас не доносится ни единого звука.

Харп с опаской посмотрел на свод снежной пещеры.

– Пытаешься представить себе, что произойдет, если потолок обвалится? – проследив за его взглядом, спросил Марсал.

Харп молча кивнул.

– Лучше не думай об этом, – вполне серьезно посоветовал Марсал. – Если произойдет обвал, мы из-под него уже не выберемся.

– Спасибо, успокоил, – саркастически усмехнулся Харп.

Спустя еще пару часов Харп не выдержал и, подойдя к выходу, отдернул одеяло.

Выход был плотно закупорен снежной пробкой.

Харп взял лопатку и воткнул ее черенок, длина которого составляла около сорока сантиметров, в снег. Но даже таким образом ему не удалось пробить снежную пробку насквозь.

Харп встал возле выхода на четвереньки и принялся раскапывать снег лопаткой.

– Зря стараешься, – оговорил его Марсал. – Метель скорее всего еще не закончилась.

– Да? – не оборачиваясь и не прекращая работать, отозвался Харп. – А тебе не кажется, что здесь становится душновато?

Марсал сделал глубокий вдох, ненадолго задержал дыхание и прислушался к своим ощущениям.

Не прошло и пяти секунд, как он почувствовал острую потребность вновь вдохнуть воздуха.

– Если мы не пробьем хода наверх, то через час-полтора задохнемся здесь, – глянув на Марсала, сказал Харп.

Марсал схватил вторую лопатку и кинулся на помощь Харпу.

– Оставь, – махнул на него рукой Харп.

Он уже прокопал небольшое углубление в снегу и, судя по всему, считал, что этого достаточно.

Воткнув лопатку в снег, Харп поглубже натянул шапку, застегнул липучку под подбородком и, встав на четвереньки, ткнулся головой в снег.

Снег был рыхлый, и, найдя опору для ног, Харп без особого труда протолкнул свое тело примерно на метр вперед. После этого он принялся двигать плечами из стороны в сторону, уминая снег и одновременно словно бур вворачиваясь в него.

Харпу пришлось изрядно потрудиться, прежде чем голова его оказалась на поверхности. Толщина снега, наметенного сверху, составляла около полутора метров. А с учетом того, что ход шел наклонно, проползти Харпу пришлось не менее четырех метров.

Едва выбравшись из лаза, Харп сразу же получил в лицо пригоршню снега: снаружи по-прежнему вовсю бушевала метель.

Спустившись вниз, Харп стряхнул с себя снег и с мрачным видом уселся на коврик из теплоизоляционного пластика.

– Все метет? – спросил Марсал, хотя теперь и сам слышал, как вверху завывает метель.

Харп молча кивнул.

– Такая метель может продолжаться сутки, – заметил Марсал, не подумав о том, что новость эта вряд ли обрадует его спутника. – А то и больше.

По-прежнему ничего не говоря, Харп поднял воротник дохи и, улегшись на бок, закрыл глаза. Спать он не хотел. Но заняться все равно было нечем, поэтому он предпочел сделать вид, что спит.