собой: уверенным, властным, настоящим. Я пошёл, и не забудь звонить.

Захоронения в Кремлёвской стене были огорожены металлическим забором, чтобы люди не толпились, идя к ним, но мне это было только на руку.

Я занял позицию между Мавзолеем и могилой Сталина таким образом, чтобы видеть всех людей, проходящих по площади.

Мимо меня прошёл Ленин, державший в руках помятую кепку.

– Владимир Ильич,– окликнул я его,– Сталина не видели?

Махнув рукой куда-то себе за спину, он пошёл дальше.

Посмотрев в указанном направлении, я ничего не обнаружил.

В этот момент телефон в моём кармане завибрировал.

– Слушаю.

– Тут два Сталина, Жуков, Будённый и несколько царей,– отчиталась моя напарница,– пьют кофе и фотографируются со всеми желающими.

– Зарабатывают, значит,– удовлетворённо констатировал я,– тогда ждём.

Долгое время ничего не происходило, Рина позванивала, как договаривались, и мне стало откровенно скучно.

Повернувшись лицом к ГУМу, я стал рассматривать его архитектурные изыски.

– Смотрите, Сталин Сталину цветы несёт!– вдруг услышал я громкий мужской крик.– Вот это зрелище!

Обернувшись на голос, я увидел, как сквозь расступившуюся толпу к могиле Сталина идёт невысокий человек.

На нём был маршальский светло-серый китель и тёмные брюки с двойными красными лампасами.

В одной руке он держал фуражку, а во второй цветы.

Это были красные гвоздики.

Я машинально подсчитал количество цветов, их было девять.

Девять!

Конечно, я был далёк от различных суеверий, но в нашей стране на могилы покойников всегда приносят чётное количество цветов.

Это связано с тем, что в Древней Руси существовал обычай возлагать на могилу погибшего воина два цветка: один собственно ему, а второй его Ангелу-хранителю.

Со временем эта традиция прижилась среди всех русских людей, и причина ухода человека из жизни уже не имела первостепенного значения.

Тем самым идущий к могиле человек подчёркивал, что не считает Сталина умершим.

Теперь и я был полностью с ним согласен.

Он шёл медленно и величественно, не обращая никакого внимания на фотографирующих его людей.

Подойдя к бюсту Сталина, мужчина преклонил колено, не коснувшись им основания, и положил цветы.

Даю слово, я увидел усмешку в уголках его губ.

В этот момент позвонила Рина.

– Быстро иди сюда!– скомандовал я.

Постояв несколько минут, мужчина тяжело вздохнул, поправил китель и пошёл к выходу с Красной площади.

Я понял, что он идёт к могиле Неизвестного солдата и двинулся за ним.

Рина повстречалась мне по дороге, я подмигнул ей, и она взяла меня под руку.

– Думаешь, это он?– шепнула она.

– Однозначно. Но он должен быть не один. Давай сделаем вид, что я тебя фотографирую, нужно осмотреться.

Достав свой бесполезный в данный момент телефон, я стал ходить вокруг неё, словно выбирая ракурс для удачного кадра.

Вот оно: я нашёл, что искал.

За удаляющимся Сталиным на расстоянии нескольких метров как тень шла высокая женщина в зелёном платье.

Она держала за руки двух мальчиков, каждый из которых нёс по букету гвоздик, а девочка лет пяти, весело смеясь, прыгала вокруг них на одной ноге.

– Всё почтенное семейство в сборе,– задумчиво глядя им вслед, сказал я,– осталась сущая безделица: товарищ Сталин должен признаться, что он и есть тот, кого мы ищем.

– Хочешь сказать, это его семья?– Рина с недоверием смотрела на меня.

– Более того, думаю, что даже знаю, как зовут этих милых созданий. И сейчас мы это проверим. Смотри.

Женщина с детьми отошла от нас на довольно приличное расстояние, но всё ещё была хорошо видна.

– Яша,– тихо позвал я, подув в их сторону,– посмотри на меня.

В тот же момент один из мальчиков, услышав своё имя, отпустил материнскую руку и стал оглядываться, не понимая, откуда оно послышалось.

Рина с восхищением смотрела на меня:

– Ты волшебник? Я в шоке!

– Это просто,– ответил я,– самое сложное впереди. Пойдём быстрее, их нельзя терять из вида.

– Скажи,– спросила она, когда мы начали приближаться к Вечному огню, напротив которого уже стоял генералиссимус,– почему он так свободно разгуливает? Ведь его ищут самые крутые профессионалы. Надеется, что его примут за очередного актёра или с годами просто потерял бдительность?

Про себя я отметил, что она озвучила то, о чём постоянно размышлял и я, но ответа на её вопрос у меня не было.

– Знаешь, ещё древние мыслители говорили, что если хочешь стать невидимым для противника, нужно встать прямо перед его глазами. Он будет искать тебя где угодно, но только не перед собой. А, возможно, он не может по-другому, и это место притягивает его подобно магниту.

К этому времени Сталин неспешно двинулся в ту сторону, откуда недавно пришли мы.

Женщина и дети следовали за ним.

– Похоже, они уходят,– Рина махнула оставшимся букетом,– а с ним что делать?

– Дай его мне, может, пригодится.

Несколько раз Сталина останавливали, прося сфотографироваться, что он и делал без видимого удовольствия.

Через десять минут мы прошли место, где Толик высадил нас, там Сталин замедлил шаг, остановился, и женщина с детьми догнали его.

Покрутив головой по сторонам, он окинул нас подозрительным взглядом.

– Кажется, мы замечены,– тихо сказала Рина.

– Однозначно,– так же тихо ответил я,– но где-то неподалёку должна находиться их машина, вряд ли они приехали на такси.

– Что будем делать, командир?

– Не знаю.

Мы уже почти поравнялись с ними, а ни одна здравая мысль так и не пришла в мою голову.

Женщина посмотрела в нашу сторону и, сам не понимая, для чего это делаю, сделав шаг, я протянул ей цветы.

Она прижала девочку к себе:

– Я вас не понимаю. Эти цветы мне? В честь чего?

– Лёля, что происходит?– грузинский акцент Сталина ласкал мой слух.– Кто этот человек? Что ему от тебя нужно?

Лёля?

«Сколько женщин с этим редким именем живёт в России?– подумал я.– Всего час назад мне приснилась одна из них. С момента нашей встречи прошло почти девятнадцать лет и может ли случиться такое совпадение или я стал видеть вещие сны?»

Мысли в моей голове перебивали одна другую, и я начал жадно вглядываться в её лицо, совершенно не заботясь о том, как это выглядит со стороны.

Рина, видимо, тоже что-то почувствовала: она переводила тревожный взгляд с моего лица на лицо женщины.

– Что происходит?– повторил Сталин, вставая между нами.

– Простите,– я слегка поклонился ему,– я увидел Вашу жену на площади и захотел подойти к ней. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что очень давно мы были с ней коротко знакомы.

– Вы ведь из Ленинграда, верно?– обратился я к женщине.