Зяма, конечно, заметил впечатление, произведенное им на девиц, и с благожелательной улыбкой сытого питона, лениво подумывающего о десерте, бархатным голосом сказал симпатичной официантке:

– Добрый вечер! Что вы мне предложите?

По лицу барышни было видно, что от себя лично она готова немедленно предложить великолепному Казимиру Борисовичу обширную спортивно-развлекательную программу на ближайшие пару часов, однако соответствующее меню озвучено не было. Что ни говори, персонал заведения превосходно вышколен! Сделав над собой усилие, официантка предложила:

– Может быть, кофе?

Зяма одобрительно кивнул.

– Черный или со сливками? С сахаром? По-ирландски? С корицей? С коньяком?

– Мне бы лучше с мясом, – ласково попросил он. – Я кофе с мясом люблю. Вприкуску!

В результате красавчик получил большой бутерброд с ветчиной, который и умял с аппетитом, вызвавшим мечтательные улыбки посторонних дам. Мы-то с мамулей на это маленькое представление особого внимания не обратили, у нас на Зяму врожденный иммунитет.

Слопав свой сандвич, братишка оглядел нас заметно повеселевшим взором и поинтересовался:

– А что это мы такие хмурые? Кого хороним?

Алкины щеки вмиг поблекли, как цветочки на застиранной наволочке.

– Ты почти угадал, братишка, мы только что из морга, – понизив голос, объяснила я.

– Сбежали? – кивнув на бледную Трошкину, сострил Зяма и коротко хохотнул.

– Это не смешно, – оборвала я. – Мы ходили посмотреть на Полуянца и узнали, что ни колотых, ни резаных, ни каких-либо других ран в груди трупа нет. Кинжал явно был бутафорским.

– По словам Лапочкина, у Хризопразова был самый настоящий клинок! – заспорил Зяма.

– Неувязочка получается! – согласилась я. – Откуда взялся фальшивый кинжал? И куда подевался настоящий? И почему они так похожи?

– Я предлагаю прямо сейчас отправиться к этому Хризопразову и задать ему вопросы списком! – приободрившаяся Трошкина стукнула по столу кулачком и расплескала недопитый Зямин кофе. – Ой, извини, пожалуйста!

– Пустяки, – великодушно отмахнулся он. – Кофе я больше не хочу. Что мне совершенно необходимо, так это бензин.

– Ты будешь пить бензин?! – изумилась мамуля. И снова сокрушенно повторила: – Я пустила воспитание детей на самотек!

Зяма посмотрел на нее с легким беспокойством и мягко сказал:

– Мамуля, дорогая, твои страхи необоснованны! Бензин нужен не столько мне, сколько нашей машине. Бак почти пуст. Если дамы желают ехать навстречу новым приключениям, надо сначала зарулить на заправку.

Дамы дружно желали, а посему мы покинули кофейню и переместились в машину. Там было холодно, и, экономя жизненную энергию, мы не разговаривали, пока включенная Зямой печка не сделала температуру в салоне приемлемой.

В тишине каждый думал о своем. Меня одолевали дурные предчувствия. Когда Зяма заикнулся о приключениях, я подумала, что это он зря ляпнул, так и накликать недолго, – и оказалась совершенно права!

В точности по Зяминому неосторожному предсказанию, приключение выскочило нам навстречу из подворотни, мимо которой мы проезжали, разыскивая бензозаправочную станцию. Наше транспортное средство всеми доступными ему способами сигнализировало водителю, что бензина в баке осталось меньше, чем незастроенной земли в центре Токио. Предвидя, что мы вот-вот застрянем в сугробах, Зяма был хмур, мамуля нервничала, а Алка на заднем сиденье истово шептала молитву собственного сочинения: «Господи, благослови нас и направь к заправочной станции!»

Я прижималась лицом к холодному стеклу в надежде высмотреть хоть одну машину, водителя которой могла бы тронуть красота девушки, попавшей в бедственное положение. Этой девушке – разумеется, я имела в виду себя! – ужасно не хотелось толкать заглохший автомобиль. Как назло, тихая темная улочка была пуста, желающих кататься по заснеженным и обледенелым городским артериям и сосудам почему-то не наблюдалось. Я уже начала шептать Алкину дорожно-транспортную молитву в собственной вариации: «Господи, пошли нам полноприводную попутную машину с буксировочным тросом!» – когда вдруг совершенно неожиданно получила желаемое. Из подворотни, с которой мы почти поравнялись, прямо перед носом «Форда» выбросилась черная туша, похожая на кита.

– Ой, мама! – пискнула мамуля.

– Мать его! – рявкнул Зяма.

Он обозвал джип нехорошим словом и едва не поднял наш старенький «Форд» на дыбы, пропуская взбесившийся «Лендкрузер». Трошкина заверещала, закрывая голову руками, а я негромко выругалась и проводила удаляющиеся габаритные огни джипа разочарованным взглядом. Бог дал, бог взял! Полноприводный автомобиль, наверняка оснащенный средствами для буксировки, на полной скорости уносился прочь от красивой девушки, попавшей в беду.

– А, е-п-р-с-т, е-к-л-м-н! – энергичнее прежнего выругался братец.

Он заложил такой крутой вираж, что машина вылетела на тротуар и въехала в раскидистые кусты, с которых на крышу «Форда» с шорохом и шипением сошла снежная лавина. Белый автомобиль мгновенно превратился в большой сугроб и благополучно заглох – видимо, чтобы не портить рычаньем мотора классическую картину «Белое безмолвие».

Зато Зямин самоотверженный маневр уберег от столкновения с нашим «Фордом» какого-то чокнутого спорсмена в белом свитере и штанах с приметными адидасовскими лампасами. Псих-физкультурник выскочил из подворотни сразу за джипом и большими прыжками понесся по реактивному следу из его выхлопной трубы. Я плохо слышала, что творится снаружи, поняла только, что на ходу бегун орет, а что именно, не уловила. То ли «Держите!», то ли «Дрожите!». И то и другое имело смысл, поскольку спортсмен, преследующий пешим ходом удаляющийся джип, был одет совсем не по погоде и мог не просто дрожать от холода, но даже замерзнуть в сосульку.

Словно пожалев его, «Лендкрузер» замедлил ход, развернулся и устремился навстречу бегуну. Смекнув, что джип пройдет мимо «Форда», неразличимого в снежном завале, я уже собралась распахнуть дверцу и выброситься навстречу потенциальным спасителям, когда черная туша, вильнув, накатила на пешехода!

Звука удара я не услышала, хотя он, наверное, был очень сильным, потому что тело жертвы наезда взлетело в воздух и пронеслось над кустами, в которых мы засели. Что-то стукнулось о крышу нашего автомобиля и скатилось на капот.

– Он сбил его, мерзавец! – задохнулась от возмущения мамуля и затрясла ручку дверцы, но Зяма схватил ее за плечо, притянул к себе и пугающе прошипел:

– Тссс!

– Человеку нужна наша помощь! – Благородная дурочка Трошкина тоже трепыхнулась, но я последовала примеру брата и сгребла ее в охапку, не позволив выскочить из машины.

– Для начала поможем самим себе! – твердым голосом, очень похожим на папулин командный рык, сказал Зяма.

Алка и мамуля притихли.