Снаружи царила ночь. Благоухания не было.

Сколько он спал? Схватившись было за карабин, он посмотрел на дверь, но она по-прежнему была надежно забаррикадирована. В доме было тихо.

Сколько он уже тут?

Подойдя к оконцу, он привстал на цыпочки и посмотрел наружу. Землю покрывали снежинки, но, несмотря на температуру, они не растаяли. Более того, присмотревшемуся Митчу показалось, что они… шевелятся. Помедлив, он протянул руку и взял одну из них, разглядывая. Даже от прикосновения его пальцев кристалл не растаял. Да и не было это кристаллом.

Митч изучал зажатое между пальцев нечто, похожее на амебу, многочисленные конечности которой лениво шевелились. Снег оказался живым. Очутившись в его руке, существо стало ощупывать ее, и Мичиган ощутил легкий укол, не сильнее комариного, когда конечности-щупальца попытались проникнуть ему под кожу. Показалась кровь. Сжав пальцы, он раздавил амебу, и их покрыла белесая слизь.

Так сколько же этой дряни было в его теле?.. И почему он не чувствовал, когда они заползали в него. Ясно, это все таблетки, усталость и алкоголь…

Мичиган поднял голову и некоторое время смотрел в потолок, словно видя нечто сквозь него.

– Я знаю, что грешен, Господи, – прошептал он. – Но не оставь меня…

Потом, уйдя в угол, снова отлил в ведро, морщась от боли. Неведомая зараза добралась до простаты и почек.

Решительно проверил карабин, добавив еще патронов из патронташа, и нож. Все. Скинул мокрую рубашку, оставшись в майке. Еще раз посмотрел в окно.

Ночь.

Оглядев подвал и вдруг поддавшись какому-то странному, сиюминутному порыву, Мичиган, вооружившись ножом, аккуратно нацарапал кончиком лезвия, сдирая остатки побелки на деревянном подоконнике, словно закрепляя за собой территорию. Или просто оставляя память о себе.

Кому…

Закончив и сложив губы трубочкой, он аккуратно подул на лезшую из углублений стружку. Облизнув пересохшие губы, медленно провел по выщербленным буквам большим пальцем, словно убеждаясь в реальности происходящего.

«Здесь был Митч».

Заваленную дверь разбирал, не обращая внимания на боль во всем теле, которое словно превратилось в один большой синяк.

По дому шел уверенно, ни на что не отвлекаясь, видя перед собой только дверь с надписью «…уберись в комнате!» и лестницу рядом с ней.

Дорогу на чердак.

Лестница была короткой, и даже в темноте он не споткнулся.

Вот и дверь. Плевать на защиту и радиацию. Плевать, что снаружи. Он все равно чувствовал, что умирает или сходит с ума. Не раздумывая, Мичиган с размаху попытался вынести преграду ногой, но та глубоко провалилась вперед, проделав дыру, по колено уйдя в трухлявое дерево, и дело пришлось доканчивать руками, расчищая путь ударами приклада.

Оказавшись на улице без защиты, он глубоко вдохнул терпкий воздух, пахнущий зеленью и соленым привкусом моря. Луна была скрыта тучами. А он бы сейчас посмотрел на звезды.

Как и не было войны. Да неважно теперь. Помирать, так человеком. К тому же он накачан таблетками и алкоголем, но это вряд ли ему уже поможет. Зараза-то внутри него никуда не делась.

Шагнув на крышу, он огляделся.

Когда-то здесь, по всей видимости, была веранда для коктейлей или барбекю. Несколько разбросанных шезлонгов, битая посуда, нечто изъеденное насекомыми, явно когда-то бывшее детской игрушкой, а теперь похожее на распотрошенное плюшевое месиво… То ли заяц, то ли медведь. Какая разница. С ним теперь играть некому. Был еще нелепо смотрящийся дырявый зонт от солнца, похожий на ось спицевого колеса, валявшийся в стороне.

Даже будучи запертым внутри, Мичиган успел изучить планировку дома. Открытая веранда в том месте, где он стоял, уходила за угол справа, именно туда, где в подвале внизу, несколькими этажами ниже, располагалось вентиляционное подвальное окно.

Там.

Перехватив карабин, Зэф шумно выдохнул и шагнул за угол, готовясь встретить столько времени мучившего его врага. И остановился.

Цветок рос на самом краю. Там, где вверх покато уходила крыша, деревянная ограда обвалилась от старости. Крепко уцепившись могучими мясистыми корнями за то, что осталось от дома, который еще каким-то чудом держался.

Растение было крупным. Большой, сантиметров шестьдесят в диаметре ярко-красный бутон, как у розы или мака, на коротком, толстом, с человеческую руку стебле, из которого торчали острые шипы. Большие листья были сомкнуты, а бутон чуть наклонен над краем крыши.

Мичиган принюхался. Ничего.

Цветок спал.

Сделав несколько шагов, Митч снова остановился, разглядев под цветком и среди вьющихся корней знакомые белесые «снежинки».

Цветок. Всего лишь паршивый цветок.

Стрелять показалось Зэфу глупым, он даже чуть улыбнулся и, закинув карабин на плечо, вытянул из ножен нож. Конец тебе, сволочь. Приблизившись к растению, он опустился на колени и, немного помедлив, приноравливаясь, осторожно взялся одной рукой за стебель, стараясь не уколоться о шипы.

Поднес лезвие к самому основанию, намереваясь срезать бутон, но как только начал делать надрез и показался зеленоватый сок, растение неожиданно раскрылось и, издав пронзительный визг, плюнуло в лицо Мичигану сгустком семян-«снежинок». Зэф вскрикнул, на мгновение отпустил стебель, стряхивая с лица шевелящихся тварей, а затем, еще крепче зажав ножку цветка, стал пилить с новой силой.

Лепестки заметались, растение снова начало визжать, и когда Мичиган уже почти закончил, в его руку вдруг впились шипы и, проткнув кожу, стали двигаться внутри по руке.

Мичиган закричал от боли, с ужасом смотря, как сначала под внешней стороной ладони, потом под кистью и выше, двигаясь к локтю, в его теле рвут мясо шипы. Он рванулся, но отнять руку от стебля не получилось.

Тогда, вконец потеряв самообладание, Митч перехватил нож и стал с остервенением рубить свою руку, стараясь опередить шипы.

– Нет! Сука! Не выйдет! Ты! Меня! Не! Сожрешь! Тварь! – с каждым ударом, которому предшествовал широкий замах, полуобезумев, орал Мичиган, не замечая, как ему в лицо летят брызги собственной крови.

Он бил и бил, пока не хрустнула кость и в разрубе отвалившейся руки не показались окровавленные щупальца. Он успел.

Вдруг сзади послышался какой-то шум, и кто-то громко скомандовал:

– Митч, в сторону!

Скорее инстинктивно, чем слушаясь команды, Зэф повалился на доски. Грянул выстрел, снесший половину бутона, брызнувшего оранжевой слизью. Следом второй, разнесший в клочья остатки цветка и его стебля, которые, оторвавшись от корней, опрокинулись с крыши.

– Митч, ты как?.. – Над лежащим Мичиганом склонилось лицо в респираторе и знакомой шляпе.

– Быстрее, у него кровь, – послышался еще голос, и Зэф потерял сознание.