class="p1">Растерянная Катя лихорадочно пыталась придумать контраргумент, который отвел бы от пропавшего жениха страшное подозрение.

– И ради мошенничества аж в загс тебя потащил?

– Ну, может, я его вынудила. Я ведь сразу спросила, свободен ли. И он сказал, да, мол, свободен. Ищу жену. – Наташа положила в рот большой кусок морковного торта с марципаном и быстро и жадно жевала его.

«Отлично, сладкое нам сейчас в помощь», – подумала Катя, верившая в целительную силу хорошей еды.

– Ну еще бы… Когда тебе мужик говорит, что ищет, на ком жениться, это ж для него как пропуск, – с оттенком неодобрения заметила она.

– Пропуск и есть, – кивнула Наташа, проглатывая второй большой кусок. – Я, конечно, сразу поплыла. А что? Ну я же хочу замуж. И не скрываю. Мне пора! А он такой… красивый. Нормальный такой, понимаешь? – Она жалобно скуксилась, и Катя быстро подвинула к ней поближе блюдечко с остатками торта:

– Ешь давай! Нат, ну не очень он нормальный, ты уж прости. Ну где это видано, чтобы мужик в возрасте тридцать плюс, с нормальной работой, должностью, внешне ничего так – чтобы он знакомился в кафе?

– Ну а где ему знакомиться? В консерватории?

– Ну, не в консерватории, конечно. Там, небось, весь контингент еще старше твоей Наденьки. – Катю вдруг осенила новая мысль. – А вот кстати, смотри. Ей же сорокет? А тебе двадцать девять. Выходит, он и на сорокалетней жениться был готов? Ты об этом думала?

– Да кто его поймет, – пожала острыми плечами Набокова. – Я у него тогда что-то спросила в этом духе, он отшутился… Сказал, что у него сердце доброе, а Наденька выглядела тогда как женщина в беде. Она так всегда выглядела, кстати, пока не перешла на этот свой новый график. Ну я и поверила ему. Понравился он мне, Кать, понимаешь?

– Конечно, понимаю, птичка ты моя. – Катя смотрела на скорбную подругу с нежностью. – Ты мне скажи, тебе это твое расследование чем грозит? Кто-то узнает, что ты в этот документ лазила?

– При желании узнают, через айтишников. Там все просмотры фиксируются в журнале. Но это не проблема – я же референт, просматривать такие документы я могу. Просто без права редактирования.

– Уже хорошо, – кивнула Катя. – Теперь скажи, Макс тебя когда-нибудь просил что-то такое узнать на работе? Куда-то залезть, что-то распечатать?

– Да нет, ну что ты, я же не совсем дура, Кать! Все было очень прилично. Мы о работе моей вообще не говорили. – Наташа выглядела уже гораздо спокойнее. Блюдце с тортом перед ней опустело. – Знаешь, мне кажется, это вообще совпадение. И Макс ни при чем. Ну не станет какой-то жулик так красиво ухаживать. Ради чего? Чтобы я ему, если что, дала сигнал тревоги? Ну это ж надо понимать, что я не Наденька, я в работу так не погружаюсь. Мне вообще, по большому счету, по фигу все эти страховые дела.

Катя чувствовала себя неуютно при обсуждении деловых тем – ее собственный трудовой опыт был совсем не похож на работу Набоковой. Ее функция здесь – поддерживать и утешать подругу.

– Ну и вот. Значит, тебе ничего не грозит по работе, это раз. И он ухаживал за тобой по-настоящему, это два, – решительно подытожила она. – Не о чем беспокоиться. Тем более! Даже если он мошенник, то ты стопроцентно ни о чем таком не знала и даже не догадывалась. Ты честный человек. Это самое главное.

Наташа смотрела на одноклассницу с благодарностью:

– Ох, Кать. Спасибо тебе. Так хочется уже, наконец, поверить в сказку… Как он красиво ухаживал: и цветы, и прогулки, и рестораны… Мы даже в театр с ним ходили, представляешь? Потом в ресторане посидели, рядом с Пушкинской… ну и я тогда к нему поехала. И ведь не скажешь даже, что быстро, Кать! Все-таки я поломалась для приличия, время потянула…

– Ох, подруга… – Катя посмотрела на вконец расстроенную Набокову, как учительница на второклашку, забывшую слова сто раз повторенного стиха. – Ну нет особой разницы, быстро это происходит или нет!

– Ну как же нет разницы! – возмутилась Наташа. – Во всех книжках пишут, что у мужчин инстинкт охотника, что им надо дать время, раззадорить, подразнить…

– Ну наверно. Я таких книжек не читаю… Просто мне брат как-то сказал про свою Ольгу: мол, сразу дала. Не ломалась, не притворялась, значит, правда я ей понравился.

– Это про жену?

– Ну да, они в итоге поженились. Но это он мне еще до свадьбы говорил. – Катя осеклась. – Набокова, ты только не реви. Сбежал – и ладно. Тем более если он мошенник! Ты себя не на помойке нашла, чтобы такое оплакивать. Это что за мужик такой, чтобы молча все сделать? Не то что в глаза не сказал, даже эсэмэску не прислал! На Кипр он умотал! Козлина. – Она в сердцах скомкала салфетку и поерзала на стуле.

Наташа задумчиво уставилась в скатерть, плечи ее поникли, а кончик носа подозрительно порозовел.

– Набокова, душа моя. Ну ты на себя посмотри! Ты же красотка нереальная. Ну что, мы другого тебе не найдем?

– Тебе легко говорить, Кать, – дрожащим голосом ответила подруга. – Ты вон уже сколько лет замужем. А я болтаюсь никому не нужная. Мать меня замучила уже. Тоже все твердит: красотка, красотка. А какой смысл быть красоткой, убиваться на этом фитнесе, столько бабла и времени на внешность тратить, следить за трендами, постоянно гардероб обновлять – если результат один? Ко мне тут один подкатывал – водитель газели, представь? Я его на переезд позвала. Нищеброд. Небось за месяц зарабатывает меньше, чем я на косметику трачу. И какой смысл в моих вложениях тогда?

– Слушай, а ты правда замуж хочешь? – внезапно рубанула Катя.

– В смысле? – Наташа так обалдела, что даже забыла, что собиралась плакать.

– Ну смотри. Ты прости, если я что не то скажу, но с твоей внешностью жить без мужика – это правда умудриться надо. Поэтому если не получается, то, может, есть причина?

– Ну какая причина, ну ты что? Может, я, наоборот, слишком сильно хочу? Говорят, они это чувствуют и разбегаются.

– Давай мы расплатимся и уже пойдем отсюда, а? И поговорим спокойно.

* * *

Полчаса спустя подруги сидели в небольшой, но шикарной квартире недалеко от Наташиной работы, которую исчезнувший жених оплатил сразу на полгода вперед. Четыре месяца из этого срока уже прошли.

– Дизайн тут, конечно, как в кино, – оценила Перепелица, сев на краешек огромного кожаного дивана и оглядывая стены цвета тауп.

– Да не стесняйся ты, садись поудобнее. Кино тут такое себе вышло. Давай начинай свой сеанс психотерапии. Значит, ты тоже думаешь, что проблема