В такие моменты особо четко понимаешь, насколько дорог тебе человек. Без сарказма и идиотских шуток ты уверен в своих желаниях никого и близко не подпускать к нему.

Пантера моя. Только моя.

Одним движением руки даю знак Суханову, который за ширмой под прикрытием сидит и включает доказательства того, как младший Погорелов планировал по кусочкам разобрать весь торговый центр.

- Чел, - с экрана встроенного телевизора начинает свой рассказ парень, - я без понятия, что там между вами происходит, но хочу все-таки оставаться на нейтральной стороне. Короче, где-то ты дорогу Витьку перешел, и он всеми силами решил поднасрать тебе. Сначала, как я понял, просто перетащить всю молодежь к себе в подвал. Потом он что-то о вечных проверках говорил и планах о том, как он снесет весь ТЦ и построит там казино.

- Сука! – орет тот, кого сдали, будто и правда удивлен услышанным.

Послание мое не смотрел, что ли?

Достаю телефон и открываю диалоги.

Упс, он действительно не видел. Видео так и не загрузилось.

Но ничего, даже интереснее будет.

- Вить, нельзя так о друзьях отзываться, – показательно тыкаю в него пальцем и продолжаю смотреть на экран.

- Я просто вырубил свет и свалил. Евсей, честное слово, если бы деньги не нужны были, я б и не рыпнулся.

В тот момент я повернул телефон на себя, улыбаясь во весь экран.

- Честностью Погорелов тоже похвастаться не мог, кинул друга и не заплатил.

М-да, пять секунд эфира, зато еще раз убедился, как меня камера любит.

- Хватит! – кричит прокурор так, что Суханов резко выключает видео на самом интересном месте.

Он наклоняется к сыну и что-то говорит ему на ухо, но мне, к огромному сожалению, не слышно.

Зато я слышу голос отца:

- Одного понять не могу, Евсей, что ты ему сделал?

- Он просто переспал с той, за которой Погорелов с детства бегал.

Никольская.

Наконец-то.

Становится рядом со мной, и я в этот момент плюю на всех присутствующих и беру её за руку.

- Где тебя носило? Я чуть все лавры себе не забрал.

- Пытала твою бывшую подружку, – подмигивает и поворачивается к остальным. – Пап, я тебе говорила, что успею.

Э-э-э, стоп. Она отцу рассказала?

- Так, я не понял, все это из-за бабы? – прокурор отрывается от сына, смотрящего прямо в пол. Вид у Погорелова жалкий, будто ребенок сидит, которого с сигаретой во рту поймали.

- Ага, – поддакивает Соня, - Сорокина на Евсея переключилась, Виктор обозлился. А когда её кинули, простите, когда они с Гуляевым захотели друзьями остаться, она позвонила Погорелову. Ну, как итог, парочка решила поиграть в мстителей.

- Карина? – О, теперь я понял, почему Соня просила бухгалтера позвать.

Браво, поистине великий спектакль.

Идиотский, правда, но все равно великий.

Особенно мне последняя сцена запомнилась, когда Виктор Викторович выводил сына из ресторана и двумя словами попытался оправдать его:

- Мужики, сами понимаете, дебила вырастил.

Ну, тут я с ним был полностью согласен.

Дебил в семье – горе.

- А ты у меня – идиот, – это уже мой батя договаривает, со всей силы стуча по спине. Ад, чуть позвоночник не осыпался.

Так, вопрос: идиот же по рангу выше, чем дебил, да?

Когда кроме двух семей в помещении не остается никого, даже Сухой свалил в неизвестном направлении, наступает гробовая тишина.

Соня

Если быть честной, то мне хочется, чтобы Гуляев схватил меня за руку и наконец-то утащил в свое холостяцкое логово. Вот правда, всю дорогу до ресторана мечтала только об этом. Большие Сиськи мою энергию высосала, поэтому сил осталось строго на раздеться и затянуть Евсея в душ. А уж там передать все бразды правления в его руки.

Но нет. Мы так и продолжаем стоять на одном месте под критичными взглядами родителей и стараемся не сорваться в сторону выхода.

- Что за цирк вы устроили?

М-да, Гуляевы и терпение - две несовместимые вещи. Дядя Саша первый не выдерживает и идет в атаку:

– Евсей, думаешь, я тебя сейчас по голове гладить буду?

- Надеюсь, что нет. У меня от прошлых нежностей спина до сих пор болит, – кривляется парень и бесцеремонно плюхается на стул, меня за собой утягивая. – Вы чего все стоите? Давайте сядем и отпразднуем такое событие в семейном кругу.

- Какое событие? Как вы нас идиотами выставили?

- Бери выше, бать. Будущими сватами, – отмахивается Евсей и тянет руку к винограду.

Чего?

- Что?

- Кем?

Да, да, мне тоже ответ услышать хочется. Потому что так далеко я не заглядывала. Свадьба? Белое платье и шут-тамада? Никогда в жизни.

Зато мамки заулыбались. Хоть кто-то все понял и начал радоваться.

- Это шутка такая?

- Не, Сань. Сонька от Лондона отказалась, рявкнула, мол, без Евсея жить и дышать не может.

- Пап, я не так говорила.

Не буквально, но смысл - да, тот же.

- Пантера, ты Лондон собиралась?

Гуляев давится виноградинкой, и его папка, снова стуча сына по спине, спасает его.

- Бать, чуть не убил. Опять. Почему я не в курсе? Значит, пока я тут разбирался с семейкой Витьков, ты думала, оставаться или свалить?

- Про сватов я тоже как бы в курсе не была.

Нечего тут возмущаться.

- Дома поговорим, – бурчит он и, будто муж со стажем, по-хозяйски обнимает меня за плечи.

А я в желейку превращаюсь, потому что даже за несколько часов успела соскучиться по его прикосновениям. По его запаху и нахальной улыбке, которая ослепляет и от которой ноги слабеют.

М-да, сдала Никольская свои позиции, но стала счастливее.

- Федь, так мы что, породнимся?

- Возможно, – кашляет отец, скрывая улыбку. – Мы на поведение Евсея посмотрим для начала.

Проверка?

Гуляев, ты попал. И мне тебя не жалко от слова «совсем». Наоборот даже. Пусть попотеет.

Но Евсей остается верен себе и, поднимаясь со стула, выразительно смотрит на отца.

- Дядя Федя, а называйте меня сыном.

Немая пауза.

– Есть вероятность, что вы станете моим любимым батей номер два.

Идиот, одним словом.

- Дочка со мной поговорила. Но я все равно скажу, если обидишь её, оторву голову и не посмотрю, что ты мой любимый сын. Понял?