по ночам, то теперь мог провести на смотровой площадке несколько дней подряд. Иногда волшебнице удавалось уговорить мужа спуститься с башни, и он настолько приходил в себя, что даже возвращался к прежней жизни, но это случалось все реже и реже. Чтобы Таэль не доводил себя до полного изнурения, Моне приходилось погружать его в сон. Только так можно было прервать связь между ним и тем неведомым источником, который поглощал все его внимание без остатка.

Глава 8

За время вынужденного отсутствия коменданта хозяйство Хартли не пришло в упадок, но дел накопилось немало. К тому же каждый, кому не лень, старался заглянуть к нему в кабинет, чтобы лично убедиться, что с капитаном все в порядке. Джастин был тронут таким вниманием со стороны подчиненных и горожан, но к исходу седьмого дня его терпение иссякло. Когда очередной патруль отправился на обход границы, капитан созвал городской совет.

Он объявил, что хочет выкупить у общины домик на берегу озера и попросил назначить за него справедливую цену. Против ожидания просьба не вызвала у собрания никакого удивления. Представители различных сословий для виду посовещались и единодушно согласились. Каждому из них было отлично известно, что домик для отдыха патрульных строился в основном на средства самого капитана, а из казны гарнизона деньги выделили только на покупку трех лодок и печи для бани.

Своим неожиданным решением Джастин преследовал две цели: во-первых, ему необходимо было чем-то занять свой досуг, а во-вторых, он хотел оставить домик, наполненный мучительными и сладкими воспоминаниями, только для себя одного. Боль от расставания с Моной глодала его день ото дня все сильнее, и он поневоле искал уединения. А для этого ему нужен был собственный дом.

Едва сдерживая нетерпение, капитан оседлал Гнедого, отдал необходимые распоряжения и при свете двух лун отправился в путь.

Тишину возле домика нарушал только стрекот цикад. Не было больше нарядного шатра и бдительных эльфов, не было забавных светящихся шариков, развешанных прямо в воздухе. Не было ее… Джастин устроил коня под навесом, зажег масляную лампу и с замиранием сердца толкнул входную дверь.

В стенном шкафу по-прежнему висели домашнее платье и ночное одеяние Моны, а внизу стояла пара крохотных туфелек из мягчайшей кожи. На одну из кроватей была небрежно брошена шелковая шаль, на комоде под настенным зеркалом нашлись костяной гребень, лента для волос и флакончик драгоценного цветочного масла. В соседней комнате на столе осталось несколько предметов расписной посуды, в которой эльфы приносили ему еду. Вот, собственно, и все. В банном помещении было абсолютно чисто, на месте лагеря ни единой забытой или оброненной вещи.

Джастин сбросил с себя одежду и прилег на кровать, которую сам заправлял в день их расставания. Постельное белье все еще хранило ее неповторимый аромат, и он зарылся лицом в подушку, чтобы насладиться той малостью, что была ему теперь доступна. Сердце неприятно ныло, сухие веки жгли непролитые слезы, но Джастин не позволил эмоциям взять над собой верх.

С тех пор как волшебница ушла, он все время испытывал недостаток воздуха. Это была не болезнь, а глубокое внутреннее неудобство, природа которого открылась ему только сейчас. Джастин затаил обиду на Судьбу. После смерти жены и дочери ему удалось отыскать в себе толику смирения, но теперь негодование вспыхнуло с новой силой. Почему у него с завидным постоянством отнимают надежду на счастье?

Джастин напомнил себе, что эта прекрасная могущественная женщина легла с ним в постель исключительно из милосердия. Она спасла ему жизнь, вернула здравый рассудок, честь и достоинство. Больше они никогда не увидятся. Конец истории.

Теперь все свободное от службы время Джастин посвящал обустройству собственного дома. Он мечтал превратить это место в небольшую усадьбу, поэтому первым делом принялся за строительство коттеджа для Адама Грина, его жены Марты и их сына Роберта, которые согласились помогать ему в ведении хозяйства. Как только домик был готов, семья Гринов сразу в него переехала и сходу включилась в работу по благоустройству усадьбы. Вслед за маленьким симпатичным коттеджем появились конюшня, хозяйственные постройки и новое крыло дома. Без изменений остались только две комнаты, которые занимал сам капитан.

В один из вечеров Джастин отодвинул от стены комод, чтобы заново обработать дерево специальным маслом, и обнаружил на полу эльфийское украшение для волос. Наверное, оно соскользнуло с гладкой поверхности, и никто не озаботился его поисками. Так капитан добавил еще одну вещицу к своим сокровищам, которые теперь хранил в резной деревянной шкатулке.

Белая магия держала Джастина в плену так же цепко, как раньше темная. Днем он изнурял себя физическим трудом, но по ночам сон все равно бежал от него, не давая желанного забвения. А один случай и вовсе выбил почву из-под ног капитана. Как-то под вечер на озеро примчался Джонатан и, заикаясь от волнения, признался брату, что переписывается с женщиной из замка Розы посредством магической книжки, которую ему подарила Светлая госпожа.

Джон рассказывал, что эту женщину зовут Марджори, что она молочная сестра волшебницы, что сегодня она придет к нему в форт Кэннон через магический портал… Он что-то говорил про веснушки, про рыжие волосы и ласковые руки, но Джастин его уже не слышал. Внутри у него все окаменело.

Когда брат, наконец, уехал, капитан спустился к берегу озера и просидел там, пока не стемнело. Чтобы составить счастье Джонатана и своей молочной сестры, госпожа наладила между ними магическую переписку. Для него подобная привилегия, естественно, не предусматривалась. Да и кто он, в сущности, такой? Просто пострадавший, которому Светлая госпожа оказала помощь.

Джастин разделся и ринулся в темную озерную воду, чтобы смыть с себя едкую горечь разочарования. Ему было стыдно перед братом за свой эгоистический порыв, и он поклялся как можно быстрее все исправить. К собственному удивлению, в эту ночь Джастин прекрасно выспался, и утром вышел из дома в полной уверенности, что теперь его эмоции под железным контролем.