– А в университете не ходят.

– Вообще нет. Приходится отчитываться, почему я на тридцать секунд опоздал. И я не шучу! Тренер действительно как-то заставил меня оправдываться перед всей группой.

– Ну, – усмехнулся Марк, сняв пиджак и повесив его себе на руку, – хорошо, что тебе не дают поблажек. Ты ведь этого хотел, когда отказался ехать в Москву?

– Если бы я в Москву поехал, я бы так и не понял, что ни черта не умею. Ты ведь мне там уже место забил, то есть «купил», прости. Хотя ты и тут купил мне место…

– Я ничего тебе не покупал. Количество внебюджетных мест тоже ограниченно.

– Оправдывайся теперь.

– По-моему, мы закрыли эту тему.

– Закрыли, – согласился Артур, – но, чтоб ты знал, я все еще на тебя злюсь.

Марк отмахнулся, прошел на кухню и шагнул к жене, раскрыв объятия. Софья сразу же прильнула к нему, словно они не виделись целую вечность. Алина гордилась тем, что у нее такие родители. Они до сих пор смотрели друг на друга влюбленными глазами, и было в этом что-то удивительное, невозможное. Ни один подросток так сейчас не посмотрит на свою половину. Марк и Софья Селиверстовы служили доказательством того, что любовь – не выдумка. А еще они были грустным напоминанием о том, что любить сейчас не так уж и важно. Не модно. Любовь – издержки Средневековья. Возможно, Артур любил свою очаровательную мисс-стерву. Но… почему-то Алине казалось, что после расставания Артур больше страдал от уязвленного самолюбия, чем от разбитого сердца.

– Соскучилась? – улыбнулся Марк, щелкнув жену по носу.

– Вся извелась. Ты ведь обещал пораньше приехать.

– Сейчас вся полиция на ушах, так что мне и на выходных придется работать. Я ведь помогаю им в расследовании крупного дела, ты же знаешь. Я рассказывал.

– Ничего ты не рассказывал. – прищурила зеленые глаза Софья и недовольно подбоченилась. – Это безумие какое-то. Неужели там, кроме тебя, работать некому?

– Дело важное.

– Ты уже больше месяца нормально не отдыхал.

– Не бросать же начатое?

– У тебя целый штат работников.

– И что они подумают, если я буду прохлаждаться дома?

– Ну, возможно… что ты их начальник?

– Я набирал себе команду не для того, чтобы она за меня впахивала.

Софья спорила скорее от безысходности, чем от злости. Она закатила глаза, подошла к плите и безрадостным голосом спросила:

– Чай будете?

– Будем, конечно, – нараспев произнесла Алина и покосилась на брата, – мы суши заказали.

– Суши? – Артур, казалось, сейчас расплачется от счастья. – Я целую вечность суши не ел! Боже, вы мои спасительницы. В общежитии самому приходится готовить. Повар из меня тот еще, вечно все подгорает. У Дани неплохо получается. Хотя чаще всего мы…

Парень запнулся, а мама бросила на него любопытный взгляд:

– Вы – что?

– Ну… – Арт стянул с плеч кожаную куртку и почесал затылок, – питаемся не особо дорогой… быстрой такой… пищей.

– Пресвятая Богородица! Ты, что ли, лапшой заварной обедаешь?

– И ужинает, – усмехнулась Алина и тут же словила на себе злой взгляд брата. – Что? Ясное дело, что вы там не карбонару готовите.

– Откуда знаешь? Может, Костя – повар от Бога.

– Костя кто угодно, но точно не повар.

– Приезжайте к нам ужинать, – настоятельно порекомендовала женщина, посмотрела на сына и одернула свою нежно-зеленую кофту, из-за которой ее глаза казались намного ярче. – Я совершенно не против, если вы с друзьями…

– Ма-а-ам, – Арт облокотился спиной о барную стойку, отделяющую рабочую стенку от дубового стола и десятка стульев, – не выдумывай. Еще туда-сюда мы не мотались.

– Забери свою машину, – предложил отец, стащив с миски гроздь винограда.

– «Порш» бросается в глаза.

– Ну уж извини, что не купили тебе машину попроще.

– Да у них есть машина, – усевшись на столешницу, сказала Алина, – старая такая… Я, правда, не запомнила марку. Как она называлась, Арт?

– Она называлась: «Сейчас я тебя тресну».

– За что треснешь?

– За то, что болтаешь много.

– Потом папа тебя так треснет, что тебе мало не покажется.

– Папе сейчас невыгодно со мной ссориться, потому что, подчеркиваю, я все еще на него злюсь. Поняла? Поэтому поосторожней на поворотах, веснушчатая.

– Хорошо, что на Новый год я не буду выслушивать твои причитания, – пробубнила Алина и язвительно улыбнулась, – впервые я так рада грядущей выставке.

– Ну-ну, останешься дома картины свои писать, пока мы с родителями будем нежиться в теплом море и попивать коктейли.

Внезапно в дверь позвонили. Алина ловко спрыгнула со столешницы, побежала в коридор и на ходу крикнула:

– Сейчас съем все твои суши!

– Только попробуй! – отозвался брат, а девушка усмехнулась.

Она схватила по пути мамину сумочку, достала кошелек, рывком потянула на себя входную дверь и… застыла. Желудок скрутила судорога. Сердце сделало кульбит.

Алина округлила шоколадные глаза и почувствовала себя крайне растерянной. Она пригляделась, и все ее существо наполнилось тревогой.

– Привет, – еле слышно бросил Костя. Он стоял в тени. Капюшон прикрывал лицо, но Алина все равно заметила капли крови на носу и щеках. – Извини, что врываюсь.

– Да брось.

– Артур дома?

– Да, он… – Девушка оглянулась, а затем вновь уставилась на гостя: – Ты в порядке?

– Потерял ключи от комнаты. – Ромал небрежно потер подбородок.

– Паршиво.

– И не говори. Позовешь Арта?

– Конечно. Разумеется. – Алина облизала губы, зажмурилась и почему-то ощутила в груди неясное волнение. – Ты проходи. А я сбегаю за ним.

– Я тут подожду.

– Кость.

– Погода хорошая, воздухом подышу.

– Костя, – повторила девушка, на этот раз настойчивее.

Ребята посмотрели друг другу в глаза и замолчали. Ромал давно не чувствовал себя таким придурком. Наверное, об этом и Алина размышляла, потому что вид у нее был огорошенный. Костя качнулся с носка на пятки, а Алина вдруг протянула ему руку.

– Что? – не понял парень.

– Пройди в дом, – девушка медленно шагнула вперед, уйдя из-под света ламп. Теперь они оба скрывались в сумраке. – Погода ни разу не хорошая. Дождь сейчас пойдет.

– Я не хочу никому мешать.

– Ты никому не мешаешь, да и вообще… – Алина судорожно соображала, что сказать, как заставить Костю довериться ей. Он, наверное, вообще никому не доверял, стоял такой нерешительный и дерганый. Девушке захотелось помочь ему, тем более что она нутром чувствовала нечто неладное. – Я тоже замерзла. Пожалуйста. Проходи.

Эта девчонка казалась упрямой. Спорить не было смысла. Ромал неуверенно принял ее руку и перешагнул порог прекраснейшего дома. Дух перехватило. Вечером дом Селиверстовых казался еще более уютным, родным каким-то. Алина закрыла дверь. Ветер тут же перестал хлестать в спину, и Костя угрюмо свел брови. Что он тут забыл? Родители Артура и Алины выпроводят