Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Где Харон — перевозчик? — уточнила Ольга
— Здесь самообслуживание, — ответил Анри.
Он услышал, как притихший Андрей сказал подруге:
— Уволили Харона на хрен, экономят…
Они все поместились в одно из убогих судёнышек. Весла лежали на дне. Вадим уверено выгреб за линию прибоя.
Путешествие было недолгим. Бухта на противоположной стороне оказалась песчаной. Волна и мощный рывок вёсел выкинули лодку прямо на песок. Анри спрыгнул, галантно подал руку Ольге.
Это был совсем другой Крит. Никакого прибрежного городка, откуда они отправлялись на катере. Вокруг ни души. Воздух дрожал от чистоты и свежести. Пахло морем, цветами, песком. Тихо шелестели ставшие ручными волны. Здесь они не буйствовали, а рассказывали друг другу небылицы и ахали от впечатлений. Щебетали непуганые птицы. Выбеленный песок казался только что заботливо подметённым. Мошки роились в воздухе, с назойливым жужжанием обещали хорошую погоду.
Пришлось сделать паузу, чтобы пережить приступ сходящей благодати.
За долгую жизнь барон составил точное представление о строении мироздания: оно совершенно бессмысленно. Имел он и чёткое мнение о смысле жизни: его не существует. А управляет всем этим хаосом кто-то безумный. Нет у него человеческого ума, логики, морали.
Лишь в отдельных событиях цивилизации была логика. Именно там, где, как полагал Анри, он лично разрабатывал сценарий истории. Барон гордился своим вкладом в божественный замысел. Взять хотя бы проект «Ренессанс». Гениальная разработка смелой идеи. К сожалению, не все на небесах её оценили. Там не любили новшеств. В мире, созданном по Божественному замыслу, любые перемены к худшему. Со временем барон остыл и старался делать то, что указывали. До недавнего времени, когда все уткнулись лбом в Апокалипсис.
— Что теперь? — нетерпеливо спросил Андрей.
Ольга ткнула его локтем: не лезь поперёк батьки.
Анри прошёл к густым зарослям цветущих лиан и плющей. То, что казалось высокой дюной, на самом деле было каменной стеной, уходящей в обе стороны от прибрежной полосы.
— Мы пришли, — негромко сказал он неизвестно кому.
На первый взгляд, ответа не было. Но вот рядом с ними появилось облако из пляшущих комариков. Компания жизнерадостных букашек с каждой секундой увеличивалась, и скоро перед глазами оказалась роящаяся колонна. Солнце золотило крохотные крылышки, и казалось, что внутри горит огонь.
— Облачный столп, — восхищённо произнёс Максим. — Я представлял себе библейское чудо более грандиозным.
Явление приветливо кивнуло вершиной и двинулось вдоль берега.
— Идём за ним, — кивнул барон.
Они прошли десяток метров, и, ведомые таинственным облаком, оказались перед арочным проёмом, украшенным барельефом быка с частично отломанными рогами. Рядом стояла скульптура, изображавшая этот же персонаж, но к голове зверя крепилось человеческое тело. Композицию украшала наспех процарапанное короткое греческое ругательство, с уточнением, что некий Федул здесь был и остался недоволен.
Из отверстой пасти входа тянуло прохладой, плесенью и запахом неминуемых проблем.
— Лабиринт Минотавра? — вновь проявил эрудицию Максим.
Анри кивнул.
В мифическом лабиринте царил сумрак. Когда глаза привыкли к темноте, впереди открылись каменные коридоры. В тени свечение столпа не только не угасло, но стало еще более ярким. Теперь облако казалось огненным. В его мерцающем свете было видно, что стены обшарпаны и исписаны разнообразными словами и изречениями, весьма далекими от высокого литературного стиля. Видимо, обычным людям удавалось посещать эти места. Но вот выбраться наружу оказывалось значительно сложнее, чем попасть внутрь. Об этом говорили подобия самодельных лестниц из кусков веток и стволов, приставленные к стенам. Тут же валялись выбеленные временем человеческие кости и черепа.
— А что, можно перелезть? — поинтересовался Андрей.
— Не советую, — коротко объяснил Анри. — Лабиринт хищный и безжалостный.
— Здесь же были люди. Они смогли выбраться обратно?
— Все тропинки ведут обратно, — улыбнулся барон. — Чтобы пройти вперёд, надо стать трупом. Причем хорошо соображающим. Потерять дорогу не сложно, сложно найти.
— Выходит, нас сейчас грохнут, — вновь уточнил Андрей.
— Не беспокойся. Мы — гости. Нас пропустят живыми. Может быть…
Мошки уверенно вели компанию по лабиринту.
Дорога шла вверх, проход стал узким, и над головой появился свод. В тоннеле гулял злобный сквозняк, тьма сгустилась. Волшебный столп явно экономил энергию и почти не освещал пространство. Максим споткнулся о выпавший из стены камень и произнёс фразу, которую в Библии не найдёшь. С каждым шагом сумрак уплотнялся и вокруг появился запах сырой земли, будто они шли в подземелье.
— Андрей, дай руку, я хорошо вижу в темноте — услышал Анри слова Ольги.
Наконец коридор расширился, вновь появились свежесть и аромат цветов. Солнечные зайчики заплясали по каменным стенам. На выходе встречала арка, сестра-близнец входа, но без автографа Федула, который не смог сюда добраться.
Они оказались на вершине холма, который выглядел красивой театральной декорацией. Оливковая роща, синее небо, барашки облаков, трепетные тени… Рисуй и продавай туристам: Греция в первозданном виде. Пожалуй, не хватало влюблённой пары в античных хитонах.
Анри знаком приказал всем остановиться. Прислушался. Показалось, что и роща с облаками замерли, уставившись на гостей.
Из густой тени вышел крепкий пожилой грек с неприятным взглядом змеи, дождавшейся вожделенной мышки. Смуглое лицо венчалось пережжённой лысиной. По-людоедски топорщились чёрные брови, всклокоченные тёмные заросли торчали из ушей и ноздрей огромного носа. На этом лице всё было чересчур большим и иссушённым временем, даже бородавка на щеке. За жутким типом, как верный пёс, тащился мрачный бык, который тоже выглядел загорелым до золотисто-коричневого оттенка. Парочка казалась персонажами из убойного триллера.
Анри приветливо раскинул руки:
— Мино! Старый разбойник! Давненько мы не виделись.
Они обнялись.
Бык вежливо стоял поодаль, изучая пришедших.
Анри представил своих спутников.
Грек широко улыбнулся, став от этого еще страшнее, пожал руки мужчинам, приобнял Ольгу:
— Рад я любезным гостям несказанно. Грустно бывает нам с Тавром в отсутствии дела. Скука отважнейших дух поражает. Путников нет, чтоб их с радостью скушать. — Он захохотал, будто сказал невероятно смешную шутку.
Бык тоже улыбнулся и фыркнул.
«Ну, значит, всё в порядке, — подумал барон. — Раз дурачатся, значит, новая компания не вызвала раздражения. И это хорошо. Древние часто бывают непредсказуемы. Когда человек не смотрит телевизор, не читает газет и не говорит по телефону, трудно понять, о чём он думает…».
Когда-нибудь и он, Анри, окажется на пенсии в затерянном уголке мироздания и будет рад приходу любого гостя. Со временем надоест бесконечно любоваться оранжевыми закатами и розовыми восходами, вглядываться в черноту ночи. Наблюдать, как море меняет цвет, как цветы шпионят за солнцем, поворачивая свои головки. Пенсионером быть скучно.
— Веди нас, старый друг, — произнёс он вслух.
Они прошли прозрачную оливковую рощу. Деревья кивали ветками, усыпанными фиолетовыми ягодами. Они гнулись под тяжестью собственных плодов и ждали сбора урожая. Так ждут женщины разрешения от беременности. Со страхом и гордостью.
День выдался удивительный, по-летнему тёплый. Такое бывает глубокой осенью, когда природа словно спохватывается, что время уходит и надо радоваться молодости.
За рощей показался типично греческий дом с белыми стенами, синими ставнями и просторной деревянной верандой, увитой виноградными лозами. Ветки сосен ласкали черепичную кровлю. Античными колоннами стояли древние кипарисы.
Мино накрыл стол на веранде. На скатерти с цветочным орнаментом стояли десятки блюд.
