равно, и они не потрудились бы спросить, где я. К тому же, бабушка Тэтча по утрам печет убойные блинчики.

— Сайлас не стал бы тебя винить, знаешь ли.

Я хмурюсь.

— Что?

— Он не стал бы винить тебя, если бы ты решил уехать до того, как мы узнаем, что случилось с Роуз. Он знает, через что ты здесь проходишь. Никто из нас не стал бы тебя винить.

Это никогда не было сказано вслух до этого момента, но я уже знал это. Мы все это знали.

— А ты бы винил себя? Если бы ты оставил его одного в его горе, до того, как он получит ответы, ты бы винил себя? — отвечаю я вопросом на вопрос.

— Я бы чертовски ненавидел себя, если бы бросил его.

— Тогда почему ты думаешь, что я чувствую что-то другое?

Рук кивает, принимая мой ответ. Не то чтобы он сомневался в этом, но я думаю, Рук чувствовал, что ему нужно сказать это, чтобы убедиться, что я здесь не потому, что должен быть здесь.

Может, этот город и был проклят ложью и отбросами родителей, но в нем я нашел людей, ради которых готов снести врата ада.

Семья — это не то, где ты родился. Это то, за кого ты проливаешь кровь.

Тэтчер. Сайлас. Рук.

Это единственные люди, которые имели для меня значение.

Мы поднялись на верхний уровень дома, оба разделились, чтобы принять душ, у нас было достаточно времени, чтобы привести себя в порядок, прежде чем моя входная дверь открылась, и по щелчку оксфордских туфель я понял, что это Тэтчер.

— Какого хрена ты надел? — комментирует Рук из моей кухни, где он поглощает сэндвич, обмотав полотенце вокруг талии.

Я натягиваю футболку через голову и смотрю на Тэтчера. Он одет в коричневато-кремовый свитер, который выглядит так, будто его сбрили прямо с тела ягненка.

— Итальянская роскошь, дорогой. Стоит больше, чем твое левое яичко.

Я издаю смешок, видя, как Сайлас входит следом за ним с папками под мышкой. Ранее мы все планировали встретиться здесь. Сайласа не было в школе, как и Рука, потому что они вдвоем не спали всю ночь, пока Сайлас взламывал камеры наблюдения.

Он рано написал сообщение, что нашел кое-что, что может нас заинтересовать.

Рук оставался с ним почти все время. Отчасти, чтобы присматривать за ним, а отчасти, чтобы убедиться, что он принимает лекарства. Последнее, что нам было нужно, это чтобы он жаждал мести и не принимал лекарства от шизофрении.

Я следую за ними на кухню, хлопаю Сайласа по спине в знак приветствия, прежде чем он выкладывает папку на мраморный остров.

— Томас и Брайар не замешаны. — Это первое, что вылетает из его рта еще до того, как он открывает то, что находится внутри.

При звуке ее имени у меня сжимаются пальцы на ногах, и меня охватывает желание оскалить зубы. Мне не нравится, как другие люди произносят ее имя. Что-то в этом заставляет мои шестеренки двигаться в неправильном направлении.

— Прости, что? — говорю я, в моем тоне очевиден шок.

Открыв белую папку, он достает листы, а также черно-серые фотографии.

— Я наконец-то добрался до камер наблюдения и нашел вот это.

Он раскладывает их, чтобы мы все посмотрели.

Я хватаю одну из фотографий и вижу учителя, выходящего из лаборатории, не Томаса. Что в данный момент может означать что угодно.

— Похоже на мистера Уэста, он мой учитель органической химии. Какое он имеет отношение к чему-либо? — спрашивает Рук.

— Грег Уэст использовал пропуск Томаса для входа и выхода из лабораторий. Я не знаю, как он его получил, но он подменил их. Смотрите. — Он сдвигает лист со временем к середине, указывая на входы и выходы.

— Все разы, когда Грег входил в систему, она регистрировала идентификационный номер Томаса и наоборот. Это Грег пробирается в лабораторию после полуночи. Это был его способ прикрыть свою задницу на случай, если кто-то узнает о наркотиках.

У меня урчит в животе.

Предлог набить морду Томасу Риду, пока он не умрет от кровотечения, теперь вылетел в окно. Теперь он просто учитель с огромной палкой в заднице и стояком за то, что разозлил меня.

— Недели слежки не за теми людьми, черт возьми, — ругаюсь я.

Тэтч переводит взгляд на меня.

— Ах, ах, — цокает он языком. — Давай не будем притворяться, что тебе не понравилось шпионить за дорогой племянницей Томаса, Али.

— Ты всегда можешь поменяться со мной местами. Я бы лучше ходил по пятам за горячей цыпочкой, а не рылся в офисе и квартире Томаса. Он координирует цвет своего нижнего белья, — шутит Рук, разговаривая с полным ртом еды.

Я скрежещу коренными зубами, не обращая внимания на Рука.

— Ты хочешь, чтобы они донесли? Кто-то должен присматривать за ними, пока ты чистишь свои гребаные ботинки, Тэтч.

С хитрой ухмылкой он поднимает руки вверх, позволяя Сайласу продолжить рассказ о том, что ему удалось найти.

— Я вернулся на несколько месяцев назад, и вы можете видеть, как через несколько часов после ухода Грега появляется Крис, проникает внутрь, уходит с мешком и отправляется делать все, что ему нужно.

— Итак, Грег — учитель, который написал Крису сообщение о подбросе тела, что означает, что он либо сделал это, либо знает, кто это сделал. Это то, о чем мы говорим?

Сайлас кивает, его кулаки сжимаются при упоминании о ее смерти.

— Он единственный человек, которого мы смогли связать с Крисом. И зачем ему красть пропуск Томаса, почему бы просто не использовать свой собственный? Если только…

— Если только ему есть, чего скрывать, — заканчиваю я.

Мы позволяем новой информации осесть в памяти. Я провожу пальцами по волосам, прижимая ладони к голове.

Зная, что мы потратили целый месяц на поиски не того человека, но мы также знали, что это будет нелегко. Мы говорили об этом до того, как все началось. Знали, что могут пройти годы, прежде чем выясним, что с ней случилось, если вообще что-то выясним.

Но это, это было похоже на что-то более близкое к зацепке. Я чувствовал, как приближается конец этого дела, зная, что, когда мы найдем нужные нам доказательства, мы встретимся с Грегом и узнаем, что именно произошло той ночью.

Мы сможем позволить Роуз покоиться с миром, зная, что того, кто забрал ее жизнь, постигла та же участь.

Глава 19

Брайар

— Два двойных чизбургера с луком, корзиночка «Кудряшек Тилли» и два клубничных молочных коктейля, все верно,