— Мари-ина, не тяни! И так достаточно времени уже потеряли… Переливаем из пустого в порожнее. То там, с Рыбкой, теперь вот с тобой…

Что, Дим? Запутался? Так это оттого, что я тебе описание их приезда и наш с Артуром первый разговор еще не описывала. Мог бы, впрочем, и сам полюбопытствовать. Ладно, понимаю, для тебя теперь такие мелочи меньше пикселя, и ты их не отслеживаешь. А я вот и рада бы не обращать на них внимание, да не выходит — сами за меня цепляются. Ладно, давай расскажу по порядку. Как я и предполагала, роковая моя троица оказалась той самой нежданной ревизией. Приехали они где-то минут пятьдесят назад… Подумать только, всего час назад вокруг было относительно тихо и даже мило!

— Что ты имеешь в виду? — Артур, похоже, не на шутку напуган моими бормотаниями.

Еще бы — слов разобрать нельзя, а губами шевелю. Эх, Дим, нужно научиться общаться с тобой совсем мысленно. Меньше будем шокировать окружающих. Итак, я собиралась рассказать непосредственно об их приезде…

Совершенно обалдев, я наблюдала за высадкой ревизоров. Не в меру дёрганный, поеживающийся Артур — вышел, нервно огляделся, снова влез в машину, выскочил с толстой папкой под мышкой, тут же принялся отряхивать туфли и брюки от пыли; Рыбка — надутый и суровый, словно вышедший на тропу войны индюк — спустил с переднего сидения сразу две ноги, встал на них решительно и твердо, не глядя распахнул соседнюю дверцу, целеустремленно уставился на дверь нужного вагона; Лиличка — куда ж без нее — вынесла себя из машины, словно самый ценный приз, небрежно скользнула взглядом, увидела передвижного, спешащего от дальних вагонов к ним, улыбнулась коварной своей улыбкой неотразимого хищника, изогнулась поизящней, замерла, и тут, конечно же, заметила меня, наполовину высунувшуюся из окна, офигевшую, словно на приведений глядящую на гостей… Лиличка призывно замахала в мою сторону, обязывая подойти поздороваться.

— Ах, ну и машина! Трясет, будто на коленях у эпилептика. Я водителю говорю: «Да у вас тут или оргазм можно испытать, или родить раньше беременности!» Он шаловливыми глазками бегает, в усы посмеивается. «Надо же», — говорит, — «А раньше все только жаловались…» Можно подумать я ему комплименты расточала! — это, конечно, Лиличка со мной решила так поздороваться…

— Я зайду. Поговорим, — Артур для приветствия намеренно выбрал момент, когда его никто не слышит. Зрачки бегают, голос дребезжит. Ну прям юнец во время первого свидания… Я тогда еще поняла — не то с ним что-то, совсем не то.

Рыбка коротко кивнул и отвернулся, воинственно выпячивая подбородок в сторону все еще запертых дверей штабного вагона. Миг назад Передвижной начальник приниженно извинившись, кинулся искать проводницу с ключами от всех дверей вагона. Рыбка явно не планировал задержаться на пыльном перроне больше трёх секунд, потому теперь злился…

Наконец, троицу пригласили войти… Дородная проводница из новеньких сонно позвенела ключами и прогорланила куда-то в недра рации. „Да открыла я уже! Чего буянить?”

— Х-м-м… Теперь понимаю, отчего ты жизнь столичную бросила без сожаления… — выдала Лиличка на прощанье, заметив вываливших всей толпой на перрон рабочих сцены.

— Не уходи никуда, я скоро тебя найду! — надышал мне в ухо конспиратор-Артур и ринулся принимать самое активное участие в общей круговерти. На перроне уже стало слишком людно, чтобы я могла что-то выяснить.

Рыбка полез в вагон. Обхохоталась так, что даже картинки твоей гибели на миг из гловы вылетели, пока наблюдала, как Рыбка галантно сгибается поплам, отставляет в сторону пышный зад и нелепо тянет руку вниз, чтобы помочь Лиличке взойти по ступеням. Ну правда смешно, Дим! Жаль, ты не видел…

И тут подъехала еще машина. Рыбкина. Тонированные стекла еще мгновение держат меня в неистовом удивлении. Кому это Рыбка свою любимицу доверил? Он же отродясь никого за руль этой тачки не пускал… Двери распахнулись и на пыльную дорогу вывалилась новая партия приезжих. За рулем — не знакомый мне тип с лицом заправского убийцы. Рядом — хрупкого вида дедуганчик с портфельчиком. С дебрей задних сидений выскочила рыжекудрая Клавдия. Бледная, растрепанная… Какое там фасон держать? Она ж не Лиличка. Без лишних демонстраций собственной значимости со всех ног к Передвижному кинулась. Я думала — на шею бросится. Но нет. Добежала, застыла, как в невидемую стену врезавшаяся, отступила на шаг и понуро побрела к остальным. Передвижной на ее появление совершенно никак не отреагировал. С показательно-радушной, совершенно не свойственной ему ранее противной улыбочкой, он спешил к гостям.

— Я ж говорил, с такой подвеской тут лучше не ехать… Зря не слушались! — разбитной водитель УАЗика поприветствовал вновьприбывших. — Мы уж испужались, что вы заплутали там…

Джентельмены из рыбкиного авто, ни слова не говоря, зашли в поезд. Передвижной лично закрыл за дорогими гостями дверь.

— Что за люди?! — развёл руками водитель. — К ним и так, и эдак, а они с тобой, как с прислугою… Тьфу! Я вон на прошлой неделе два раза председателя нашего кооператива возил. И ниче, разговаривал со мной мужик по душам, не брезговал. Тьфу!

Наши кинулись утешать стенающего и распрашивать, что это за места, и где тут можно найти магазин.

— Марин, ты знаешь их, да? — верной тенью за спиной вырос посланник Зинаиды — Малой. Вот ей Богу, ходил бы он так за мной по пятам по собственному усмотрению, а не от примовских науськиваний, влюбилась бы. Просто ради разбиения образа вдовствующей страдалицы отдалась бы, шутя. А так что-то не хочется. Слишком уж Малой стал подкаблучным — Зинаида приручила. Даже Валюшу свою забросил, чтоб опекой меня окружить. — Ты их знаешь?

— Знаю, — ответила с честной досадою, чем еще жестче утвердила имидж страдающей вдовы. — И они меня, увы, тоже. Ох, чует мое сердце, снова все не к добру…

Сложно, Дим, сформулировать, что чувствовала я в тот момент на самом деле.

Несовместимое совместилось. Миры смешались, чистокровные локации поддались вырождению. Помню, что моментально вспомнила о бесчинствах княгини Ольги, и усмехнулась, мол, теперь понимаю ее прекрасно: и сама бы сейчас с удовольствием пару-тройку послов живьем в землю закопала. В мой мир! В мой — собственноручно выбранный, в качестве укрытия от этой шоубизнесовской братии сооруженный — и вдруг так нагло врываются призраки прошлого.

С другой стороны, мне вдруг резко стало легче. Во-первых, враг теперь был не внутри меня, а снаружи — резал не угрызениями совести и мыслями типа «а вот если бы я тогда поступила не так, все были бы живы», а вполне конкретным неправомощным вторжением в мою жизнь — а, значит, существовали вполне земные, реальные способы от врага этого отделаться. Во-вторых, не права была Зинаида, утверждая, что «женщина с прошлым» это плохо. Если за мной приехали, если меня ищут и помнят… Значит, я существую. Значит, стою чего-то. А мне сейчас так важно было ощутить это.

Но ревизоры, как выяснилось, приехали вовсе не за мной. Ожидаемого прихода гонцов, объявляющих: «Марина, вас вызывают», не последовало. Передвижной что-то устраивал в штабном вагоне, гонял проводниц и официантку… Горланил что-то в рацию. И вот, по поезду поползли первые слухи…