С каждым шагом напряжение нарастало. Меня колотило от страха перед неведомым и от приближающегося боя. И вместе с этим я чувствовал, как копится внутри сила, готовая выплеснуться. Дай лишь повод. Что там говорил Якут про злость? Шах и мат. Получается, я могу использовать свои запасы силы разными эмоциями. Главное, чтобы они были невероятно сильными.

Несмотря на мою крайнюю степень возбуждения, первой не выдержала именно Терлецкая. Она замерла у очередного дерева, давая нам знак остановиться, и шепотом произнесла.

— Волной проверю, долго ли еще.

Горленко согласно кивнул, мол, хорошая идея. Я ничего не ответил. Меня так во дворе научили. Не понимаешь, что происходит — молчи. Повезет, за умного прокатишь.

Света вытянула руки, и я еле увидел, как от нее шарашит энергия, расходясь в разные стороны. Это действительно было похоже на волну, только на взрывную. И очень слабую, едва заметную.

— Дальше, метрах в сорока, — Терлецкая даже глаза закрыла, будто всматриваясь. — Сидит на ветке, невысоко. Не такой уж этот витар и большой.

Я хмыкнул, дело не в размере, а в умении перемещаться по лесу, если можно так выразиться. К тому же птица способна вплетать иллюзии в мир вокруг себя и здорово обманывать сознание.

— И что будем делать? — спросил я.

— Как что? Поймаем и притащим Козловичу. Я должна всем показать, чего стоит род Терлецких. Да и Горленко знают себе цену. Так, Витя?

Бедный высокородный (мне даже начало казаться, что он совсем неплохой парень) не нашелся, что ответить. Зато вместо него это прекрасно сделал я.

— Тот, кто знает себе цену, не раз ее называл. Может, провернуть все без лишних глупостей и пышных слов? По-тихому.

— Знай свое место, разночинец! — сверкнула гневом Терлецкая.

Все-таки я ошибался на ее счет. Думал, что она красивая, но скучная кукла, которую ничего в жизни не интересует. Но как только возникла ситуация, задевшая нерв Терлецкой, так она сразу же «проснулась». И превратилась в фурию. Не совсем адекватную, эмоционально неуравновешенную, даже скорее психически ненормальную девушку. Но что более странно, хоть Света и немного бесила меня, в то же самое время очень нравилась. Может сумасшествие заразно и способно передаваться от Терлецкой воздушно-капельным путем?

— Ладно, ладно, буду на подхвате, Ваше Величество, — сдался я.

Пока стукнутая свалившейся короной девочка-Света рассказывала испуганному мальчику-Вите, как они станут побеждать витара, я быстро определил для себя другую стратегию. Пусть эта сладкая парочка воюет с птицей. Мне надо будет под общий шумок пробраться к гнезду и похитить монеты. Всего и делов-то.

Наконец высокородные разрешили все вопросы и направились к конечной цели нашего путешествия. Терлецкая впереди, Горленко за ней, я же стал забирать вправо, чтобы еще больше удалиться от боевой группы. Потому что примерно представлял, что скоро должно произойти. И витар не заставил себя ждать.

Уже на подходе нас застиг сильный ветер, поднявший в воздух кучу листвы и мелкого хвороста. Пришлось замедлиться и прикрывать лицо, чтобы не пораниться. Но в какое-то мгновение, среди застывших голых деревьев, я увидел Его.

Витар оказался не сильно крупным, всего раза в два больше самого жирного ворона. И цвета он был такого же. Черный, как антрацит в растекающейся ночью смоле. Широкий мощный клюв точно выкован из вороненой стали. Единственная пестрота, в виде легкой позолоты, заключалась в оперении на ногах. Сам же витар оказался скрюченным, словно что-то рассматривающем на осеннем лесном ковре.

Блеснули черным глянцем крылья, птица спикировала и пропала из виду. Зато сразу застучали о деревья десятки маленьких стальных спиц-перьев, которыми витар щедро одарил незваных гостей. Мне повезло, я выбрал правильную стратегию держаться подальше от аристократов. А вот горячим головам досталось по полной.

Несколько перьев, которых я и заметить не успел (наверное, всему виной иллюзия) попали в Терлецкую. Правда, без особого вреда. При каждом возможном ранении лишь желтым отблеском вспыхивал амулет на ее груди. Весьма неплохой груди, кстати. Я даже потряс головой, чтобы в нее вернулись нормальные, адекватные сложившейся ситуации, мысли.

Сам же витар пропал. Точнее я понимал, что он где-то там, на расчищенной площадке за деревьями. Но преобразованная сила птицы уже ткала шелка иллюзий и мне предстала лишь безжизненная опушка. К тому же значительно усилился ветер. На уроках Петрович нам ничего не упоминал о взаимодействиях витара с этой стихией. Да уж, что и говорить, неприятный сюрприз.

Терлецкая кричала что-то своему товарищу. Причем долго, надрывно, уже почти ругаясь. И только спустя какое-то время Виктор воздел дрожащие руки вверх, будто прося помощи у неведомого божества. Шутки шутками, но то ему ответило. Растянувшиеся по всему небу тучи разродились мелкими каплями дождя, крохотными прозрачными бусинами обрушившимися на холодный лес.

И тут я отдал должное Терлецкой. Да, пусть она была высокоуровневая, то есть высокородная стерва, но соображала неплохо. И план разработала недурный. Пелена воды обняла каждый предмет на опушке — камни, деревья, сломанные ветки, замершего в воздухе витара.

Птица еще не осознала, что обнаружена, а Светка уже повернула камень на кольце и едва успела вытянуть руку, как широкая струя пламени направилась к обидчику со стальными перьями. Пар окутал опушку, пытаясь скрыть общую картину сражения. Однако я заметил, что огненная атака не увенчалась успехом. Витар быстро работал крыльями, порывами ветра сбивая огонь. Не забывая при этом угощать обидчиков метко оброненными перьями.

И если Терлецкая не обращала внимания на такую мелочь — амулет продолжал оберегать ее, то Горленко спрятался за дерево, обхватив руками колени. Мне почему-то подумалось, что на него вряд ли можно рассчитывать. Но Света обладала редким даром убеждения. Не знаю, что она кричала, ветер доносил лишь часть слов, что-то про отца, презрение и прочее. Однако парень быстро мобилизовался, вскочил на ноги, и я буквально почувствовал силу, исходящую от него. А он неплох. Хорошо концентрируется, проворно извлекает энергию. Скажу больше, Горленко намного лучше меня. Впрочем, подобное замечание уместно было и для Терлецкой. Они аристократы и знакомы с магией с детства.

Я не знал заклинания, которое Витя накладывал. Это явно что-то из высшей магии, если можно так выразиться. Оно отняло у него почти все силы. Дождик, который парень вызвал ранее, даже перестал капать. А перед витаром материализовалось нечто вроде глаза. Мутного, едва различимого. Видимо, заклинание далось Горленко чрезвычайно непросто, потому что в процессе его создания, ноги высокородного подкосились и бедняга рухнул.

Терлецкая что-то прокричала ему, вряд ли слова утешения, и стала наступать на офигевшую от такой наглости птицу. Она атаковала витара короткими заклинаниями, которые рассекали воздух длинными лучами. Однако крылатой защитнице монет они принесли лишь временное неудобство. Вдобавок, как только дождь закончился, витар вновь растворился в воздухе, осыпав Свету новой порцией перьев. И этой контратаки амулет девушки уже не выдержал.