— Потому что она похожа на тебя в молодости? — иронически поинтересовался Ник.

— Потому что у нее в глазах крупные, безупречной чистоты сапфиры. Отец спрятал их там. Он был мудрым человеком, — он знал… Но будь осторожен, ты должен знать, что она живая… Стефан! — вдруг позвала она. — Стефан, ты здесь? Почему ты не приходил так долго?

Ник откинулся на спинку стула. Бредит. И про сапфиры бредит… Хотя отец до самой смерти тоже говорил о кукле. Каждый раз, как напьется, а случалось это с завидной регулярностью, так и примется нести бред про несметные богатства и то, что куклу нужно вернуть.

А если бабушка не бредит?..

— Стефан! Стефан!

Она потянулась к Нику. Ну вот, теперь принимает его за деда! А потом упала на подушки и часто задышала.

Тут же подскочила шустрая медсестра. Хорошенькая, как отметил Никлас. Пришлось уйти.

В тот же день бабушка впала в кому, но так отчаянно цеплялась за жизнь, что протянула еще почти два месяца, это казалось равносильно чуду. А потом чудо закончилось, и она умерла, так и не рассказав ничего больше.

А что, собственно, рассказывать. Ник и так знал, что куклу отобрали советские солдаты при захвате Берлина. Где она теперь? Еще хранится в какой-нибудь семье? Или, может, уже разбита, а драгоценные камни, стоимость которых, между прочим, может превышать цену бриллиантов, присвоили. Или, что вполне вероятно, даже не поняли, что попало им в руки, сочли обычными стекляшками и выбросили. Всякое бывает. При одной мысли об этом Ник скрипел зубами. Откуда такая несправедливость?

Нет, он — не его отец, избалованный матерью с самого детства и воспитанный на ее извечных песнях про былую жизнь. Он не станет потихоньку спиваться и ущемлять себя во всем, ожидая, когда с неба польется золотой дождь. Он должен действовать.

И Никлас усиленно зарабатывал деньги, продавая другим веру в чудо, а на досуге просматривал всевозможные форумы и выставки — вдруг повезет. Несколько лет ничего путного не попадалось, он уже совершенно не надеялся, но однажды, как раз в ту пору, когда его дела резко пошли на спад, он увидел ту самую куклу. Поднеся к экрану фотографию молодой бабушки, он долго изучал обеих. Просто поразительно! И глаза такие синие и блестящие… сапфирового цвета.

Руки задрожали, а на спине проступил холодный пот.

Вот его шанс! Его единственный шанс решить все проблемы и вернуть то, что принадлежит ему по праву! Во что бы то ни стало, но вернуть!

«Я не стану спешить, — пообещал себе Ник. — Я сделаю все правильно. Соберу сведения. Главное — не спугнуть рыбу. Нет, если она сама пришла ко мне в руки, я ее ни за что не упущу. Бабушка будет довольна».

Наше время, середина июля

«Не скучай, милая!»

Я вздрогнула.

Сколько же лжи! Зачем? Уж лучше бы он сразу приставил пистолет к моему виску и просто ограбил. Это оказалось бы гуманнее.

Или он хотел отомстить?

Но разве это по-человечески? Разве так можно? А ведь я сама рассказывала про прадедушку Николая, чье имя так созвучно имени Ника.

— Ты подлец!

Я попыталась ударить его по щеке, но такое удается только в мелодрамах — Ник перехватил мою руку и сжал до боли. Пришлось закусить губу, чтобы не вскрикнуть.

Он усмехнулся.

Все такой же лощеный, высокий, красивый… и в то же время абсолютно чужой и страшный. Этот человек превратил мою жизнь в ад.

Он попытался отодвинуть меня, но я вцепилась в него изо всех сил.

— Не спеши! Я дала против тебя показания вашей полиции! Тебя все равно найдут и посадят!

Конечно, я преувеличила — дать показания я просто не успела, но зачем это знать Нику?

— Вот же! — он выругался.

Его лицо изменилось. Теперь оно было действительно ужасно, а в ярко-синих глазах светились только жестокость и ненависть.

Какая же я дура! Как я могла любить такого человека? Как могла подумать, будто люблю его?

Он размахнулся и ударил меня по голове.

Не знаю, был ли удар действительно настолько сильным, или просто сказались нервное напряжение и усталость, но перед глазами вдруг потемнело, и я почувствовала, что ноги подгибаются.

Это было последним, что я вообще почувствовала.

* * *

Солнце.

Оно грело мою щеку и светило в глаза даже сквозь ресницы.

Отдаленный звук чьих-то голосов, плеск воды…

Я медленно открыла глаза и не сразу поняла, где нахожусь.

Небольшая, но уютная комната со светлыми обоями с цветочными букетами, светлая незамысловатая мебель… Я лежу на кровати, укрытая одеялом. Напротив, у другой стены, еще одна кровать — белая, с изогнутым декоративным изголовьем, украшенным завитушками. Кровать пустая, но из ванной доносится шум воды, а голоса звучат с улицы, я слышу их благодаря широко открытому окну.

Голова болит, но память постепенно возвращается.

Я в мюнхенской гостинице.

Вместе со мной дедушка, он сейчас в ванной.

Меня забрали из местной клиники, куда меня упрятал Ник.

Ник… Но где же он? Кажется, среди ночи я ездила к нему… Но как очутилась здесь? Вероятно, это был всего лишь сон.

Поднимаясь в кровати, я поняла, что меня шатает. Голова болела так, словно по ней нанесли хороший удар.

— Проснулась? — из ванной выглянул дедушка. — Как ты себя чувствуешь?

Осунувшийся, с запавшими щеками и слегка синюшными губами, однако живой. Как и я.

— Я чувствую себя живой, — ответила я.

Наверное, это самый важный показатель.

Дед Борис подошел и поцеловал меня в лоб, а потом, пообещав узнать про завтрак, вышел из номера, дав мне возможность одеться.

Пришлось надевать то же, в чем я пришла в лечебницу с Ником, не подозревая, что не вернусь в тот день. Футболка оказалась мятая, джинсы — почему-то грязными, но другой одежды не было.

Мои спутники ждали меня в столовой — уютной комнате с нишами и резными белыми стульями с полосатыми шелковыми сиденьями. Здесь тоже оказалось очень чистенько и мило. Между двух окон размещалась клетка с цветными попугайчиками, нежно чирикающими и, кажется, флиртующими.

Костя и Алексей поздоровались. Костя — слегка неловко. Алексей — с присущей ему усмешкой.

— Вот что, — сказал Ветров, когда мы сели за стол, — мистики у нас не получилось. Разве тот случай с выпавшим из окна, который изначально привлек мое внимание. Удалось выяснить, что наш предприимчивый Ник перевел на счет деньги некоему безработному Петру Трушкину. И что бы вы думали? Ровно на следующий день после этого перевода несчастного Трушкина нашли под вашим, — журналист покосился на меня, — окном. Странное совпадение, не правда ли? Интересно, что нужно было Трушкину… то есть Нику в вашей квартире, зачем он изготовил ключ, вскрыл дверь и проник туда?